Роман Ключник - Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг. Том 8.
А 27 мая 1937 года Тухачевский счел нужным добавить: «Я решил на этот раз окончательно и бесповоротно вполне честно сознаться во всех моих антигосударственных преступлениях». 29 мая 1937 года маршал Тухачевский внес некоторые коррективы: «Обличенный следствием в том, что я, несмотря на своё обещание сообщать следователю правду, в предыдущих показаниях неправильно сообщил по вопросу о начале своей антисоветской работы, настоящим заявляю, что хочу исправить эту свою ошибку. Ещё в 1928 году я был втянут Енукидзе в правую организацию».
Давнего друга и соплеменника Сталина вспомнил на допросе 19 мая 1937 года и бывший глава НКВД Гершель Ягода: «Томский сообщил мне, что Енукидзе с нами, что он имеет все возможности для ареста руководства партии».
Тухачевский указывал, что в 1932 году в организованную оппозицию его приобщил А.И. Рыков. Скорее всего, после проверки Тухачевского на лояльность командармом А. Рыковым состоялось более глубокое погружение в заговорщицкую деятельность, в признаниях Тухачевский написал: «После отпуска на Кавказе (в 1932 году) я был командирован на большие германские маневры. Среди командированных был Фельдман. В пути вместе со мной оказался и Ромм, которому Троцкий поручил связаться со мной. Ромм передал, что Троцкий просит меня взять на себя задачу по собиранию троцкистских кадров в армии».
Уже во время суда Тухачевский признался: «Эта работа началась с Уборевичем и Якиром не с 1929 года, а значительно позже — с 1932 года».
Н. Бухарин в 1936 году на суде также указывал на эту дату: «Летом в 1932 году я разговаривал в Наркомтяжпроме с Пятаковым. Разговаривать мне тогда было очень просто, так как я работал под руководством Пятакова. Пятаков рассказал в этой беседе, которая происходила летом 1932 года, о встрече с Седовым, относительно установки Троцкого на террор. Мы решили, что очень быстро найдем общий язык и что разногласия в борьбе против Советской России будут изжиты».
Майкл Сейерс и Альберт Кан в своей книге отметили: «В течение 1932 года будущая пятая колонна России начала принимать конкретные очертания в подпольном мире оппозиции. На узких совещаниях и тайных конференциях участники заговора знакомились с новой линией и получали инструкции». («Пятая колонна тайной войны против России», 1946 г.).
С 1932 года стал активно набирать силу заговор троцкистов против Сталина, в результате которого в 1935-1937 гг. в СССР прольётся огромное количество невинной крови.
Как видим собралась довольно сильная команда заговорщиков из партийных чиновников и высших офицеров Красной Армии и ОГПУ: Тухачевский, Рыков, Фельдман, Уборевич, Якир, Енукидзе и профсоюзный деятель Томский, а затем и самая сильная фигура среди заговорщиков — Г. Ягода, который на следствии давал признательные показания: «В конце 1932 года по каким-то служебным делам я был у Енукидзе в ЦИКе. Енукидзе сказал, что о моём участии в организации правых он знал не только от Томского, но и от Рыкова, что это его страшно радует, так как в моем лице, в моей помощи он видит и реальную силу, прекрасное прикрытие и защиту от возможности провала».
Поэтому вся эта ситуация в 30-е годы была столь сильно запутана, — ибо высокопоставленным сотрудникам ОГПУ — троцкистам «сложно» было разоблачать самих себя. Тем более когда они в середине 30-х, отвлекая от себя внимание на множество других «врагов», уничтожали сотни тысяч лучших советских граждан.
Заговорщики довольно быстро выявляли единомышленников, выстраивали связи, структурировались. «На Украине была восстановлена «украинская четверка»: Логинов, Голубенко, Коцюбинский и, естественно, Лифшиц. С последним Пятаков был связан по троцкистской деятельности давно. Работавший начальником железной дороги Яков Лившиц всегда имел повод для появления в ВСНХ. Лившиц пояснил на суде, что навестил Пятакова сам, чтобы «перепроверить правильность переданных Логиновым от Пятакова директив» о переходе «на новые методы борьбы, т.е. на террор и разрушительную работу», — отметил в своей книге К. Романенко.
Маршал Тухачевский в 1937 году признавался: «Когда в 1932 году мною была получена директива от Троцкого о создании антисоветской организации в армии, у меня фактически были готовые преданные кадры, на которые я мог опереться в этой работе.
В 1932 году мною лично была установлена связь с представителем германского генерального штаба генералом Адамом. По его просьбе передал ему сведения о размере вооружений Красной армии».
Уже за это можно было Тухачевского арестовать, судить и расстрелять в 1932 году.
Как признавался на следствии Л. Каменев — в 1932 году оппозиционные Сталину силы договорились объединить усилия против Сталина. Понятно, — задача была довольно трудной, ведь одно дело сбросить неграмотного русского императора, а другое — сбросить бывшего своего, который сам сбрасывал императора и знает — как это делается, и кто это будет делать.
За старыми оппозиционерами-троцкистами в СССР был постоянный бдительный «глаз». Поэтому, как только Сталин заподозрил, что его давний тбилисский друг «взялся за старое», то Розенфельда-Каменева в 1932 году исключили из партии и отправили в ссылку в Минусинск, а в декабре 1932 г. Сталин его простил — опять восстановил в партии и вернул в Москву.
На допросе 20 июля 1936 года мрачный тип по фамилии С. Мрачковский рассказывал следствию о своих мрачных планах заговорщиков-троцкистов: «В середине 1932 года И.Н. Смирнов поставил перед нашей руководящей тройкой вопрос о необходимости объединения нашей организации с группами Зиновьева-Каменева и Шацкина-Ломинадзе. Тогда же было решено запросить по этому поводу Троцкого и получить от него новые указания. Троцкий ответил согласием на создание блока».
Стала исправно действовать двухсторонняя «фельдъегерская» связь. «Осенью 1932 года в Берлин отправился работник Наркомвнешторга Э. Гольцман, который сообщил Седову, что группы оппозиционеров в СССР объединились в единый блок», — отметил К. Романенко. Заработала через границу связка: Троцкий-Седов (сын Троцкого)-Смирнов-Пятаков.
После завершения оргвопросов, объединения — настала пора действовать. На допросе 5 июня 1936 года арестованный Н.А. Карев рассказал, что в середине августа 1932 года на даче Зиновьева в Ильинском было принято решение убийства Сталина в Москве и главы Ленинграда Кирова, после чего должен был быть осуществлен мирный перехват власти объединенными оппозиционными силами. Хозяин дачи в Ильинском Г. Зиновьев на допросе 25 июля 1936 года признался: «Троцкистско-зиновьевский центр ставил главной задачей убийство руководителей ВКП(б) и в первую очередь убийство Сталина и Кирова. Я также признаю, что участникам организации Бакаеву и Кареву от имени объединенного центра мною была поручена организация террористических актов над Сталиным в Москве и Кировым в Ленинграде. Это поручение мною было дано осенью 1932 года в Ильинском».
То есть исполнителями терактов должны были быть опытный чекист И.П. Бакаев со своими дружками и бывший первый секретарь Ленинградского губкома при Зиновьеве М.Н. Яковлев со своими боевыми комсомольцами.
Не забывали оппозиционеры и о важном революционном факторе — о «низах», которые не хотят жить и работать в колхозах. Один из руководителей Северо-Кавказского крайкома партии Иванов на суде 1937 года объяснял: «На совести Бухарина лежит организация жуткого голода во многих районах страны, в том числе и на Северном Кавказе. Голод заговорщики решили использовать для массового недовольства советской властью».
После этого обвинения Бухарина, судья Вышинский спросил у Н. Бухарина: «У вас ставилась задача организовать повстанческое движение? Вы посылали на Северный Кавказ Слепкова для этого дела? Посылали вы в Бийск Яковенко?». Н. Бухарин ответил — «Да».
Но был у Бронштейна-Троцкого и запасной вариант, более надежный, ведь он всё-таки, благодаря своим старым нью-йоркским связям «на верхах планеты» и своим глобальным заслугам, «тусовался» с вершителями судеб планеты, которые после блестящей проведенной операции под условным названием — «Установление нового порядка на планете путем проведения (Первой) мировой войны» были в восторге от самих себя, от своей циничной гениальности и силы.
«Ромм рассказал мне, что Троцкий ожидает прихода к власти Гитлера и что он рассчитывает на помощь Гитлера в борьбе Троцкого против Советской власти», — объяснял 29 мая 1937 года следствию маршал М. Тухачевский.
Думаю, что Сталин, в отличие от Бронштейна-Троцкого, несмотря на свою большую прозорливость во внешнеполитических делах, ещё не знал, что нью-йоркско-лондонский планетарный «обком» уже принял решение, что президент Германии Гинденбург должен вручить в ближайшее время власть Гитлеру. Эти западные «обкомовцы» уже давно прочитали единственную книгу Гитлера 1924 года и прекрасно знали — куда этот экзальтированный и контуженный в мировую войну солдат пойдёт, если им закрыть глаза на собственные версальские договоренности — и его вооружить.
