Надежда Ионина - 100 великих сокровищ
Самый красивый шлем Оружейной палаты
Важнейшей частью доспехов русских воинов издавна являлись боевые наголовья, в числе которых был и шлем. Он сопровождал всю ратную историю нашего народа – от Киевской Руси до позднейших времен. Но шлем с древнейших времен был не только защитой, но и украшением воина. Еще в поэмах Гомера внешнему виду шлемов, которые носили олимпийские боги и прославленные герои «Илиады» и «Одиссеи», отводится много поэтических строк. Так, могучий и грозный Ахилл имел шлем «четверобляшный, с конской гривой, и страшный поверх его гребень качался»; а у Агамемнона был шлем, «пышный, кругом изукрашенный, гребнем златым повершенный».
Древнерусский шлем Х века плавно изогнут и вытянут вверх. Подобная форма, отсутствовала в Западной Европе, но была распространена в Передней Азии. Такими были еще ассирийские шлемы, а в средние века – арабские, персидские и турецкие.
На Руси были распространены куполообразные и колоколовидные шлемы, иногда с длинным шпилем (навершием), который иногда украшался еще и флажком. Своеобразную конструкцию имел шлем «шапка ерихонка». Форма самого колпака была сферической, он был снабжен козырьком, подвижной носовой стрелкой, наушами и гибким назатыльником. Подобный шлем хорошо защищал воинов от холодного оружия, которое применялось в конном бою. Историки предполагают, что, возможно, в таком типе боевого наголовья отразилось стремление мастеров-оружейников создать образец кавалерийского шлема.
Лучшим образцом такого наголовья и является «шапка ерихонка» царя Михаила Федоровича Романова – самый красивый шлем из собрания Оружейной палаты. Название «ерихонка» одни ученые выводят от библейского города Иерихона, чьи стены пали от трубного «гласа». Сторонники этой версии ссылаются на пристрастие иерихонцев к роскоши и нарядным украшениям. Другие исследователи называют город Яркенд, располагавшийся в Центральной Азии, где якобы впервые и зародился такой тип боевого наголовья.
«Ерихонки» с парадной отделкой были излюбленным видом наголовья русских парадных доспехов.
«Все русские ремесленники превосходны, очень искусны и так смышленны, что все, чего с роду не видывали, не только не делывали, с первого взгляда поймут и сработают столь хорошо, как будто с малолетства привыкли», – так рассказывал один иностранец, побывавший в Москве в XVII веке.
К украшению «шапки ерихонки» царя Михаила Федоровича в 1621 году приложил руку «латных и самопальных дел мастер» Никита Давыдов. Это была одна из ранних работ прославленного русского оружейника.
Первое упоминание о Никите Давыдове относится к 1613 году, когда М. Салтыков писал муромскому воеводе: «…и како те ся наша грамота придет и ты бы немедленно сыскал в Муромском уезде… и прислал к Государю на Москву в Оружейную палату на казенной подводе кузнеца Микиту».
До поступления в Оружейную палату Никита Давыдов учился у константинопольских мастеров, у которых он перенял тонкую, почти ювелирную технику отделки оружия. Впоследствии муромский ремесленник обучил оружейному делу и своих сыновей – родного Любима и приемного Мишку.
В Москве Никиту Давыдова сразу же назначили старшим мастером Оружейной палаты, и в этой должности он прослужил более 50 лет. Все эти годы другие мастера Оружейной палаты работали под его наблюдением, многие вещи были сделаны им самим или при его участии, недаром Никиту Давыдова часто называют «отцом русских оружейников». За прекрасную работу царь много раз жаловал его дорогими подарками и повышал годовое жалованье: Никита Давыдов получал самое высокое среди мастеров Оружейной палаты жалованье – 30 рублей.
«Шапка ерихонка» состоит из колпака, назатыльника, козырька, носовой стрелки и наушей с фигурными слуховыми отверстиями. Его поверхность богато украшена виртуозно насеченным орнаментом из тонкой золоченой проволоки, алмазов, рубинов и других драгоценных камней.
Боевые достоинства шлема усилены длинным пластинчатым назатыльником и прорезными наушами, покрытыми «травами» – тончайшей паутиной золотого узора. В таком шлеме лицо надежно защищалось от поперечного сабельного удара носовой стрелкой, которая завершается золотым украшением с чеканным, наведенным эмалью изображением ангела.
Сам шлем и все его детали выкованы из иранской булатной стали. Навершия у него сейчас нет, осталось только гнездо, куда оно когда-то ввинчивалось. Подвершье ограничивается выпуклым ободком, повыше которого золотом наведены три продолговатых и три звездчатых клейма. В продолговатых клеймах есть арабская надпись: «Обрадуй правоверных обещанием помощи от Бога и скорой победы».
Повыше «трав», которые входят в звездчатые клейма, золотом наведен узор, а над ним подвершье украшено разноцветной финифтью и четырьмя гранеными продолговатыми алмазами, укрепленными в золотых гнездах. Под выпуклым ободком золотом тоже наведены «травы», а на колпаке золотом наведены великокняжеские короны, осененные восьмиконечными крестами. В золотых, расцвеченных финифтью гнездах укреплены четыре ограненных алмаза.
Выше говорилось, что к украшению «шапки ерихонки» приложил свою искусную руку Никита Давыдов, однако старинная легенда гласит, будто этот шлем Никитой Давыдовым был лишь переделан из древнего «шелома», якобы принадлежавшего прежде Александру Невскому. Как бы там ни было, но царь Михаил Федорович по достоинству оценил работу русского оружейника и 18 декабря 1621 года повелел выдать Никите Давыдову «полпята аршина тафты желтой, виницейской, да четыре аршина сукна аглицкого за то, что он делал государеву шапку на ерихонское дело».
Сделанный Никитой Давыдовым шлем, вес которого составлял 3,3 килограмма, использовался довольно часто. Известно, что он находился в походной казне царя Алексея Михайловича в боевых походах 1650-х годов – под Смоленск, Вильно и Гродно.
Нагрудное украшение воина-орла
Золото – вот то магическое слово, «которое гнало испанцев через Атлантический океан; золото – вот чего первым делом требовал белый, как только ступал на вновь открытый берег». Это неудержимое стремление к золоту вызывало у завоеванных народов даже некоторое недоумение и изумление. Известно, что на вопрос одного индейца, почему белые люди так жаждут золота, Кортес вынужден был ответить: «Они страдают особой болезнью сердца, излечить которую может только золото».
Чтобы завладеть индейским золотом, конкистадоры даже раскапывали могилы и извлекали оттуда много драгоценных предметов. Впоследствии ученые подсчитали, что за годы завоевания у ацтеков было захвачено золотых вещей весом 3547 килограммов и почти столько же серебряных. Многие из них были отправлены в Европу, где и были переплавлены.
Все современники, видевшие привезенные из Нового Света ювелирные произведения ацтеков, восхищались работой индейских мастеров. «Я не удивляюсь золотым и драгоценным камням, – говорил Петер Мартир, один из первых историков Нового Света, – но мне поистине изумительно было видеть мастерство, превосходящее материал… Я никогда не видел какой-либо (подобной) вещи, красота которой могла бы так прельщать людей».
К числу таких бесподобных вещей относится и хранящееся в Эрмитаже «Ацтекское золотое нагрудное украшение». История этого украшения малоизвестна. В Эрмитаж оно поступило в 1926 году, а до этого хранилось в Строгановском дворце-музее, следовательно, принадлежало к мексиканской коллекции Строгановых. Скорее всего, ацтекское украшение было приобретено у парижского антиквара Э. Бобана, который имел большое собрание памятников древней Мексики.
Это украшение представляет собой большой бубенец (5,5 х 4,1 сантиметра) с широким щелевидным прорезом внизу. Внутри бубенца находится небольшой шарик из красной меди, и при потряхивании бубенец издает короткий мелодичный звон.
Верхняя часть бубенца украшена головой воина с раскрытым ртом (у него даже видны зубы), длинным прямым носом и широко раскрытыми глазами. Над узким лбом воина с резко очерченными надбровными дугами видна часть волос, выполненная в виде рельефного жгута с насечками; в ушах воина – крупные дисковидные серьги. На его груди, которая одновременно является и верхней частью бубенца, рельефом изображено какое-то украшение в виде овальной вытянутой пластины, покрытой горизонтальными извилистыми линиями.
На голове воина надет шлем в виде орлиной головы с широко раскрытым кривым клювом, так что само лицо выглядывает между двух его половинок. Над клювом изображены глаза и перья орла, которые переданы извилистыми полосками проволоки. В верхней части украшения находятся два массивных кольца для веревки (или цепи), на которой это украшение носилось.
От боков шлема отходит плоская, прорезная, прямоугольной формы рамка, изображающая пышный султан из перьев, каким обычно украшались шлемы. Пучки перьев спускаются вниз до половины туловища, а с левой стороны шеи отходит вниз небольшое продолговатое украшение из перьев в виде крыла.
