Лев Гумилев - Конец и вновь начало
Надо сказать, что настоящие турки сопротивлялись этому завоеванию со страшной силой, и когда их подчинили, их тоже заставили служить в войске, но в качестве неполноправных, легковооруженных вспомогательных воинов акинджи, которых употребляли для разведки, для грабежа, для рейдов по тылам, для обслуживания транспорта или для земляных работ, когда нужно было, т. е. их эксплуатировали и не уважали.
А эти турки, которых мы называем османами, а они себя — муслим мусульманами, были совершенно особым этносом. Он прошел все фазы, о которых мы говорили, за исключением фазы обскурации. Он дошел до инерционной фазы тогда, когда внутренняя пассионарность потомков туркменских богатырей, первоначальных борцов за веру и ренегатов, была растрачена. Это все было разбавлено огромным количеством европейских авантюристов, поступавших на службу к турецким султанам и тоже менявших свою религию, которой вообще у них не было, становившихся турками, когда разваливалось османское хозяйство от неудачных войн с Россией.
Россия была единственной страной, которая побеждала турок, а австрийцев и итальянцев турки били, как хотели. Турция потеряла Крым и побережье Черного моря. Войны, которые стоили дорого, были неудачными. Османская империя постепенно стала разлагаться.
Разлагаться еще она стала не только от войн, а и от безобразного ведения хозяйства.[161] Поскольку из крестьян выжимали все соки, то крестьяне вели хозяйство хищнически, и в этом «благодатном полумесяце», который в древности кормил огромное количество народов, появлялось все больше и больше бросовых земель. Крестьяне бежали в города, тоже входили в эти бандитские шайки на море и на суше, потому что это было выгоднее, чем сидеть дома, копаться в земле и подвергаться постоянным оскорблениям и ограблениям со стороны чиновников, чужих для них и непонятно откуда взявшихся. Хотя те и назывались турками, но происходили то из поляков, то из немцев, то из итальянцев, то из французов — из кого попало, кто только захотел обвить себе чалмой голову.
Кончилось это страшной катастрофой в XIX в., когда турки вдруг сообразили, что им чего-то не хватает. — Денег! А откуда их взять? Оказывается, есть очень легкий способ — взять в долг, и они стали брать кредит под проценты у французских капиталистов на покрытие чрезвычайных расходов, а чрезвычайных расходов у них было огромное количество после побед Румянцева, Суворова, Кутузова, Дибича, который вошел в Адрианополь, — вообще много расходов было. В конце концов оказалось, что вернуть долг они не могут. И тогда французское правительство пошло навстречу своей французской буржуазии и сказало: «Ну ладно, мы для вас взыщем этот долг». Оно ввело флот в Эгейское море и потребовало таможни во всех портах, разработки соли и других полезных ископаемых как концессии, право сбора налогов где угодно, пока они не вернут долг.
Итак, Турецкая империя, огромная страна оказалась колоссом на глиняных ногах. Она начала разваливаться и падать, а патриоты поехали в Париж и стали там обучаться европейской культуре и цивилизации. Пожив некоторое время в Париже, они возвращались совершеннейшими французами и пытались устроить у себя какое-то подобие бонапартовского режима или даже республиканского. Это были младотурки. Кончилось все тем, что эти младотурки произвели революцию, низвергли султана Абдул-Гамида, заключили его под стражу, вступили в мировую войну на стороне Германии и были разбиты, уничтожены. Хорошего в их управлении не было ничего, хотя они обещали всем свободу, но кончилось это резней армян. Около миллиона армян было вырезано турками, потому что младотурки заявили, что армяне против этого режима. А те действительно были против, потому что никакие недостатки старой организации исправлены не были, и те армяне, которые 500 лет жили под гнетом турецких султанов, богатели, жирели и беспрепятственно размножались, населяя даже Америку, были жесточайшим образом этими «либералами» убиты.
Турцию вот-вот должны были оккупировать войска Антанты. Англо-французы заняли Константинополь, греки — Смирну и пошли в глубь Турции. И тут случилась регенерация.
Акматическая фаза кончилась в XVI в., с XVII по XX век шел инерционный период. Оказалось, что те турки, которые жили около Константинополя, возле Эгейского моря, в культурных городах, действительно никуда не годны. Они могли только пить кофе, курить трубки, беседовать на любые темы — о погоде, о политике, о городских сплетнях, но защищаться они совершенно не умели.
А вот дикие, обиженные всеми туркмены внутренних нагорий Малой Азии сохранили свой пассионарный запас, потому что их никуда не брали, и пассионарные юноши оставались дома. Им приходилось уныло пасти овец, ссориться с соседними армянами, хотя до резни не доходило, заводить семьи и воспитывать детей.
И когда их поднял Кемаль-паша на войну против захватчиков, англо-французов и греков, то они очень быстро выгнали их из своих пределов и восстановили Турцию в тех границах, которые существуют ныне.
Но здесь мы видим незаконченный процесс: пример этнической регенерации за счет использования неизрасходованной пассионарности «отсталых» окраинных районов. Пассионарность сгорела в самом Стамбуле, но не в провинциях. То же самое произошло в Аравии, но тут доминанта была другая. Арабов подняли против турок, и они, не имея возможности сражаться с регулярной армией, парализовали турецкие тылы, дали возможность англичанам захватить Палестину, продвинуться от Басры на север, в Месопотамию, и разгромить турок.
Таким образом, импульс у арабов оказался тоже сохраненным в начале XX в., и они добились самостоятельности, потому что подчиняться туркам им было очень неприятно.
ВОЛЯ К СПАСЕНИЮ
В фазе обскурации регенерация носит ограниченный характер. Это особенно заметно, когда речь идет о Византии. Уже в XI в. 20-миллионное население империи охладело к интеллектуальным проблемам. Многие предпочитали всем занятиям роскошную жизнь в самом богатом городе тогдашнего мира Константинополе.
И в самом деле, дивные постройки, которые искусные ремесленники украшали предметами чудного ремесла, рынки, полные зерна, мехов из Руси, славянских рабынь, шелков из Багдада и Китая, вин из Греции, коней из Венгрии и Болгарии, школы, где изучали наряду с Гомером и Платоном поэму о храбром Дигенисе Акрите и стихи Романа Сладкопевца, светлые храмы и могучие стены делали из города особый мирок, только вписанный в тело Византийской империи.
А вокруг столицы, по обе стороны Босфора, на опаленных солнцем холмах Фракии и Вифании бродили козы, звенели цикады и загорелые крестьяне обрезали виноград или собирали оливки на арендуемых участках, а то и на полях помещиков. А кое-где полудикие горцы Эпира, Тайгета и Тавра готовили мечи и стрелы для отражения врагов: католиков и мусульман. Роскошь столицы была не для них; им достались в жизни труд и война.
Вот здесь и разгадка внезапного ослабления Византии в XI в., поставившего ее на край гибели. Столица и провинции перестали думать, чувствовать, а значит, и действовать согласно.
Особенно остро это сказалось на бюрократии, которая имела тенденцию пополняться за счет исполнителей, для коих отсутствие инициативы обязательное условие для благополучия и продвижения. В Константинополе возникла школа юристов, главой которой был Михаил Пселл, весьма образованный и ловкий политик. Опираясь на расположение императриц Зои и Феодоры, юристы взяли в свои руки управление страной, сделали своими руководящими принципами законность и рационализм, ограничили провинциальную аристократию… и за полвека поставили Византию на край гибели.
Живое иррационально. Слишком жесткая система теряет пластичность и при столкновениях с внешними силами ломается. И первыми жертвами становятся талантливый полководцы: здесь это были Георгий Маниак[162] и Роман Диоген.[163] За это время армия была сокращена и частью заменена наемниками из варягов: англосаксов и русских, военный бюджет урезан, крепости запущены, а страна приведена в состояние анархии.
Сицилийские норманны захватили Италию, печенеги вторглись на Балканский полуостров, сельджуки разбили византийцев при Манцикерте и покорили Малую Азию, папа порвал отношения с патриархом, наемные войска вышли из подчинения, и остаток страны сотрясали внутренние войны, причем соперники не брезговали призывать на подмогу врагов… Греческое царство превратилось во Фракийский деспотат.
Спасла провинция. Богатый землевладелец Алексей Комнин законов не знал, а в делах разбирался и защищать себя от врагов умел. Он положил конец беспорядкам в стране и спас ее население от бесчинств иноземцев: сельджуков, печенегов и сицилийских норманнов.
Три поколения Комнинов: Алексей, Иоанн и Мануил вернули Византии большую часть утраченных земель, за исключением нагорий Малой Азии, где обосновались сельджуки, создавшие Иконийский султанат. В Европе же, после победы над венграми в 1167 г., византийская граница прошла по Дунаю и Драве, включая Далмацию.