Пётр Пискарёв - Милый старый Петербург. Воспоминания о быте старого Петербурга в начале XX века
Лигово привлекало хорошим Полежаевским парком. Речка Лиговка была запружена, образовывала среди парка большой пруд, близ берега был островок, а на нем туфовый грот. Помимо приятных прогулок, катания на лодках, купания, рыбной ловли, по воскресеньям в парк привлекала хорошая музыка. Выступления симфонического оркестра графа Шереметева происходили на особом плоту. Он отчаливал с музыкантами от берега, становился посреди пруда, и начинался концерт. Вокруг плота катались на лодках, много народу слушало музыку, сидя на скамеечках вокруг пруда или гуляя по прибрежным аллеям. На эти концерты приезжала публика из Красного Села. Там стояли лагеря гвардейских полков. Офицеры были верхом, их дамы — в колясках и ландо. <…>
Для развлечения дачников местное Добровольное пожарное общество устраивало по субботам танцы и любительские спектакли. Все доходы шли на усиление пожарной команды, благоустройство дорог, освещение улиц.
Лигово полностью было обеспечено продовольствием и мелкими потребительскими товарами. Стоило отстроиться нескольким домам, тут же появлялись лавочка, ларек, булочная. С утра по всем улицам поселка ходили торговцы, которые на разные голоса предлагали зелень, мясо, рыбу, молочные продукты, сласти, мороженое, ягоды, фрукты и даже мелкую галантерею. Летом в дачных местах появлялось много китайцев с косичками. Они продавали чесучу, ленты, бумажные веера. Ходили точильщики, паяльщики, лудильщики, прочие „холодные“ ремесленники. <…>
Следующим поселком по Ораниенбаумской линии и Петергофскому шоссе была Стрельна, большое, оживленное дачное место. Там красовались дачи именитых людей, которые располагались по шоссе <…> Главная масса дачников, равно как и местных жителей, обосновалась по другую сторону железной дороги, в направлении Ропши. Там были дешевые дачи, которые стояли вдоль речки Стрелки. Это был веселый дачный поселок, и молодежь с удовольствием туда ездила. У нее было много развлечений: катание на лодках по речушке, курзал, где проходили любительские спектакли и танцы, циклодром, по которому носились велосипедисты, катание на яхтах, благо яхт-клуб помещался в устье реки Стрелки, прогулки по Константиновскому и Михайловскому паркам и походы в Ропшу. Но главным развлечением было гулянье по платформе станции со стороны отбытия в Петербург. <…>
В направлении Нового Петергофа по шоссе еще было много хороших дач, а ближе к Петергофу — уютная деревенька с видом на море под названием Поэзия. Избушки этой деревеньки были среди дачников нарасхват. <…>
Новый Петергоф дачной местностью назвать было нельзя. В этом „русском Версале“ были собственные роскошные дачи, виллы великосветских людей, придворных. Наемных дач почти не было. Чувствовалось, что здесь — резиденция царя: везде охрана, конвой <…> На окраине Старого Петергофа был целый дачный поселок — Отрадное. Здесь жили скромные люди. В поселке был круг, где по вечерам молодежь танцевала под граммофон.
Большинство же дачников жили между Старым Петергофом и Ораниенбаумом, в поселках Лейхтенбергском, Мордвиново, Мартышкино и Ольгино».
В Мартышкино «дачные участки были невелики, дачи лепились друг к другу и были доступны небогатым людям. <…> Все купальни были платные. <…> Большинство лодок и парусных яхт принадлежали дачникам, которые из года в год снимали дачи у крестьян или имели свои скромные домики. <…> В Мартышкине жило на дачах много немцев: ремесленников, служащих — очень предприимчивых людей. Они арендовали у крестьян небольшой участок земли на задах Нагорной улицы, расчистили его, построили большой деревянный павильон и открыли в нем Гимнастическое общество. Кроме немцев туда могли за невысокую плату ходить кто хочет из юношей и детей. Дачники с удовольствием записывали детей в это общество. Три раза в неделю там по два часа обучали вольным движениям, упражнениям на снарядах. <…> С водой в Мартышкине было плохо, колодцев при даче мало, вот и развозили воду в бочках. Водовоз ежедневно привозил условленное количество воды. <…> При фешенебельных дачах были теннисные корты, увлечение среди молодежи этой элегантной игрой распространялось повсеместно, но требовало тогда соответствующего костюма, и ракетки стоили дорого. <…> Предпочитали крокет, в котором дамы чувствовали себя на равных с мужчинами, а то и посильнее. <…> А в дождливую погоду играли в домино, в „бой цветов“, „игру камней“. <…>
Петербуржцев — и приезжавших на день, и дачников, селившихся вокруг Ораниенбаума, где были хорошие дачи, — привлекал прекрасный парк, густой, с большими прудами, переходящий в лес. <…> Дальше Ораниенбаума тоже были дачные места, но к ним трудно было добираться, а потому там жили единицы. <…>
От узловой Лиговской станции отходила другая ветка той же Балтийской железной дороги, вдоль которой были тоже дачные места, но неприглядные. <…> В самом Красном Селе жили семьи офицеров, был хороший театр; летом очень людно, гуляла нарядная публика, щеголяли офицеры, был прекрасный ресторан. <…>
А следующая остановка — Дудергоф — настоящая дачная местность. Там царство дачников. Их привлекала сюда близость Петербурга, дешевизна дач, хорошее озеро, живописный лес с Вороньей горой, покрытой вековыми соснами. Станция была веселенькая, дачная, деревянная с резьбой, выкрашенная желтой краской. Вокруг станции вращалась вся дачная жизнь. К вечеру здесь собиралась молодежь — барышни с кружевными зонтами, кавалеры. Вечером, после занятий, с этого берега озера приезжали, приходили, прибегали юнкера во всем своем блеске. Стучали каблучки, звякали шпоры. Мамаши высматривали дочкам женихов, достойных приглашали в дом пить чай, угощая ватрушками и вареньем. В день именин дочек запускали фейерверк, в саду развешивали разноцветные бумажные фонарики, жгли бенгальские огни. Ходили на танцы в курзал, катались на лодках, сидели на Вороньей горе, играли на гитаре, пели романсы, считали падающие звезды.
За Дудергофом следуют Тайцы, Пудость, Мариенбург. Летом они тоже заселялись дачниками. В Тайцах, где были знаменитые ключи, была туберкулезная лечебница. <…>
Гатчина, чистенький городок с двумя парками. <…> Этот городок избрали для проживания отставные военные. Это придавало известный характер быту городу. <…> Летом приезжали дачники, это оживляло тихий городок. Дачники гуляли по паркам, окружающим лесам, катались на лодках по озерам. <…> Далее за Гатчиной по Балтийской дороге было Елизаветино. Не считая окружающих деревень (Дылицы, Вероланцы), к станции прилегали два дачных поселка: Николаевка и Алексеевка. <…> Дачки там возводили из-за дешевизны земли люди небогатые, сдавались дачки тоже не по дорогой цене» (Засосов, Пызин. С. 227–230, 232–239).
215
По Варшавской железной дороге «первая станция — Александровка. Место незатейливое, много „зимогоров“; рабочих и мелких служащих Петербурга устраивала близость города. Сюда выезжала беднота. Интерес представлял Баболовский парк, расположенный в версте от селения.
Следующая остановка — Гатчина <…> Поезд стоял здесь 10 минут ради буфета: каждый считал свои долгом обязательно выскочить и съесть знаменитый гатчинский пирожок.
Затем поезд останавливался в Суйде, где все деревни заселялись скромными дачниками. <…>
Сиверская была дачным местом, которое могло удовлетворить требованиям и скромных тружеников, и богатых съемщиков, и художников, поэтов, аристократов — словом на все вкусы» (Засосов, Пызин. С. 218).
216
«По Неве главной дачной местностью были Островки (деревня на правом берегу Невы. — А. К.) и Мойка. Вообще дачников по Неве жило немного, сообщение было пароходами, которые ходили довольно редко, но места были отличные. <…> Выше Мойки берега Невы были заселены еще меньше, дачи встречались редко» (Засосов, Пызин. С. 246).
217
Острова — с 1830-х гг. так стали называть три острова: Каменный, Крестовский и Елагин. По традиции, сложившейся в первой половине XIX века, на Каменном и Елагином островах отдыхала знать и придворные, на Крестовском острове проводили лето петербургские немцы-ремесленники, торговцы, купечество.
218
В 1890-х гг., как пишет С. Ф. Светлов: «Летом большинство чиновников, имеющих мало-мальски сносный бюджет, переезжают на дачи в окрестностях Петербурга (по Балтийской дороге — Лигово, Стрельна, Петергоф, Ораниенбаум; по Николаевской дороге — Тосно, Ушаки, Любань; по Варшавской дороге — вплоть до Луги; по Финляндской дороге — Удельная, Озерки, Шувалово, два Парголова, Левашово, Белоостров; по Царскосельской дороге — Царское и Павловск) и ближайших к городу местностей (Старая и Новая деревни, Черная речка, Коломяги, Полюстрово, Мурзинка, Малиновка на Охте); живут на дачах и по Неве (Колония, Ивановское, Пески и пр.). <…>
