Ганнибал: борьба за власть в Средиземноморье - Бир Гейвин
Значение Рима возрастало не только за счет его стратегического положения как крепости, но и в связи с экономическими преимуществами его географического расположения — между морем и центром полуострова, у удобных переправ через Тибр. Самый старый мост был построен только из дерева, без единого железного гвоздя или скобы — так, чтобы его можно было легко и быстро разрушить.
Ясно, что этруски внесли важный вклад в формирование обычаев, государственного строя и языка римлян. Самая старая надпись, найденная на территории Рима под церковью св. Омобоно, датируется VII в. до н. э. и представляет собой всего лишь фрагмент, вернее, последнюю часть какого-то слова — uqnus, но можно с уверенностью сказать, что это окончание — типично этрускское.
Многие изобретения и нововведения, приписываемые обычно римлянам, были заимствованы ими у этрусков — сводчатая арка, дренажные канавы, прямоугольная планировка городов. Так называемые римские цифры являются этрускскими; этруски ввели фасции [3] и топор с двойным лезвием как символ законной власти, орлов — как знамена в войсках, выложенное слоновой костью церемониальное кресло и пурпурную тогу — как атрибуты правителей; они первыми построили амфитеатры, с них началось проведение гладиаторских боев и празднование триумфов. Слово «актер» — этрускского происхождения, и они же ввели обычай, сохранившийся до наших дней, давать человеку личное имя и фамилию. Древнейшие римские фамилии происходили от названия родов, и среди них значились Эмилии, Корнелии, Фабии, Горации, Юлии, звучащие на протяжении всей римской истории.
Древнейшими правителями Рима были цари; первые из них, вероятно, являются личностями легендарными, но трое последних — Тарквиний Древний, Сервий Туллий и Тарквиний Гордый — скорее всего, действительно жили и правили, причем были этрусками. Тарквиний Древний осушил болото, находившееся между Палатином и соседним холмом, построив большой дренажный ров, выходящий в Тибр; на осушенном месте был построен Форум. Он также построил храм Юпитера на этом соседнем холме, и во время земляных работ на нем была найдена голова некого Олуса, от слов caput oli, т. е. «голова Олуса», образовалось название холма — Капитолий, или Капитолийский холм.
Рассказ Вергилия о прибытии Энея из Малой Азии исследователи рассматривают как красивый миф, придуманный в интересах римской имперской пропаганды. Но не Вергилий запустил эту легенду в оборот. Стесихор, греческий поэт из города Гимера, что на Сицилии, в VII в. до н. э. придумал сказку о том, что из Трои Эней приплыл на Сицилию. Гелланик из Мити-лены, современник Геродота (V в. до н. э.), «заставил» троянцев добраться уже до Италии. В следующем веке Тимей из Таормины первым из писателей назвал Энея основателем Рима. В III в. до н. э. эта версия уже была расхожей, и жители греческой области Акарнания (на западном побережье балкан) умоляли римлян о помощи на том основании, что их предки были единственными из греков, не принимавшими участия в осаде Трои. Жившие в том же веке историк Фабий Пиктор и поэты Невий и Энний не видели в этой легенде ничего надуманного.
Учитывая, что Эней прибыл якобы из Малой Азии, а этруски определенно пришли оттуда, можно сказать, что поэма Вергилия и труды его предшественников стала примером отражения в литературе и преданиях исторического факта, а именно — малоазиатского происхождения народа этрусков. Этот факт проливает свет на роль, сыгранную этрусками в ранней истории Рима, и объясняет многие исторические явления, такие, например, как Троянские игры, которые Эней учредил в память о своем отце, Анхисе, после его кончины. Римляне проводили эти игры, не подозревая о том, что Эней до того, как став римским героем, был героем этрусков, и это подтверждается статуэткой, найденной в Вейях — Эней несет на руках своего престарелого отца, прикрывая его щитом.
Прежде чем расстаться с Вергилием и его «Энеидой», необходимо отметить следующее. Вдохновленный обещанием Юпитера, что он станет основателем Рима, но преследуемый ненавистью Юноны (Эней был сыном Венеры, а именно ей Парис отдал золотое яблоко, на котором было написано: «Прекраснейшей»), Эней скитался по морям, побывал во Фракии, на Крите, Сицилии и наконец прибыл в Карфаген. Здесь его ожидали новые опасности: Юнона потопила все его корабли и задумала оставить его в Карфагене, используя самые крепкие сети — сети любви. Она была вынуждена прибегнуть к помощи своей соперницы — Венеры, чтобы заставить Дидону полюбить Энея. Этой уловкой Юнона хотела предотвратить основание Рима. Дидона и Эней полюбили друг друга, но Эней помнил о своем высоком предназначении, и, несмотря на все ухищрения Дидоны и ее сестры, Анны, он решил покинуть Карфаген и вновь отправиться в путь. Любовь Дидоны к Энею сменилась ненавистью. Она приказала Анне сложить погребальный костер и водрузить на него свое брачное ложе, всю одежду и вещи Энея, которые он оставил у Дидоны. Анна решила, что Дидона хочет сжечь все это, но Дидона сама взошла на костер и произнесла проклятие в адрес Энея и всех его потомков: «Отныне, финикийцы, в память обо мне вы должны преследовать всех его потомков и досаждать им; никогда не будет дружбы и понимания между вами и его народом. Из моего пепла восстанет Мститель, который будет разить этих выходцев из Трои мечом и огнем. И будет эта вражда длиться вечно». Произнеся это пророчество, она бросилась на меч Энея и убила себя. Через этот эпизод Вергилий ввел в поэму Ганнибала, не называя его имени.
В поэме имя Энея постоянно сопровождается эпитетом «благочестивый», и это подводит нас к теме о религии Рима. Как и все, что касается римлян, их верования носили практический и прозаический характер — конечно, в той степени, в какой могут быть прозаическими суеверия. Мышление римлян было столь же предметно, сколь сурова была их мораль. Они не воспринимали абстрактного; идеалистическая теология была им чужда. Божества для них были силами, которые охраняют семью, защищают государство, обеспечивают хороший урожай и приплод скота и вообще надзирают за всем многообразием повседневной жизни. Религия римлян — яркий пример политеизма (многобожия): они с готовностью воспринимали культ многих «иностранных» богов, в частности этрускских и греческих.
Некоторые боги Рима были «общественными», связанными с государственной жизнью, другие — «домашними»; последние присматривали за семьей, опекали ее и отдельных членов. Низшими божествами были так называемые «крестьянские» боги, которые покровительствовали простолюдинам, занятым в сельском хозяйстве. К ним относился Янус, бог дверей и проходов и вообще всего, что открывается и закрывается; соответственно, он считался покровителем всех вещей, явлений и событий, которые имеют начало и конец. Ему были посвящены первый день каждого месяца и первый месяц года — январь. Его изображали с двумя лицами — одно смотрит в будущее, другое — в прошлое. Существовал храм Януса, двери которого были открыты в период войны и закрыты во дни мира. За 720 лет римляне закрывали эти двери всего три раза. Кроме Януса, к «крестьянским» богам относился Сильван — очень популярный бог лесов и полей, который присматривает за стадами, пастбищами, помогает крестьянам, пастухам и хранит сельские жилища.
К домашним богам относились гении, охраняющие каждого отдельного человека от колыбели до могилы.
Все многочисленные боги имели свои дни, в которые происходило отправление их культа, причем ритуалы соблюдались с величайшей точностью. Малейшее упущение в традиционной церемонии приводило к тому, что ритуал начинали заново.
Отправление культа состояло в основном из принесения в жертву богам продуктов труда крестьян — хлеба, молока и вина, либо животных — свиней, овец, быков. Высшим богам, таким как Юпитер, в жертву приносили белых животных, низшим — например, Термину — черных; рога животных покрывали позолотой, а тело украшали гирляндами и венками. Специальные жертвы приносились в дни бедствий — это часто случалось во время войны с Ганнибалом. Большое значение придавалось гаданию по внутренностям животных и толкованию предзнаменований — обычай, заимствованный у этрусков, а также интерпретации пророчеств из книги кумской Сивиллы, которую царь Тарквиний получил якобы из рук самой пророчицы. Толкованием книги кумской Сивиллы занимались специально назначенные жрецы. К книге пророчеств, как и к советам Дельфийского оракула, часто прибегали в период борьбы против Ганнибала.
