Нулевой пациент. Случаи больных, благодаря которым гениальные врачи стали известными - Перино Люк
Эта пациентка сразу же привлекла Фрейда. Неизвестно, о влечении какого рода шла речь: медицинском, сексуальном или, вероятно, и том и другом одновременно. Несомненно то, что он решил представить этот случай как типичный, который будет полезным для его карьеры. Складывается впечатление, что женская истерия служила исключительно для удовлетворения мужского честолюбия. Женщины всегда были мишенью для церквей разных конфессий, которые презирали и эксплуатировали их. У меня нет на этот счет подходящей гипотезы антропологического характера.
Фрейд скрупулезно описал случай Фанни: спастические нарушения речи вплоть до заикания, судорожные движения рук и лица. Он проводил удивительные параллели между некоторыми интонациями в ее голосе и страстным криком глухаря при спаривании. Это сравнение было бы оправданным, если бы работу Фрейда анализировал его коллега, но об этом речи не шло. Фрейд прописал Фанни несколько сеансов гипноза и массаж на протяжении двух лет.
Метод Фрейда, по рассказам, оказался ненамного эффективнее по сравнению с лечением Брейера. Даже если это и так, то ремиссия, во всяком случае, была непродолжительной, и вокруг Фанни вновь закружились, словно в вальсе, сменяющие друг друга психиатры из Швейцарии, Австрии и даже Швеции. Диагнозы были категоричны: «неуправляемая истерия», «неизлечимая истерия», «типичная истерия». Рассказывают также, что Фрейд якобы придумал слово «истерия» именно для этой пациентки, но это не соответствует действительности.
Точно известно, что их взаимоотношения стали напряженными, и сексуальная составляющая упоминалась все чаще. Сложно проникнуть в тайны кабинетов, где давались первые консультации по психоанализу, поскольку эти случаи были описаны только теми, кто держал эти кабинеты. Сам Фрейд рассказывал, что постепенно их встречи стали проходить в тяжелой сексуальной атмосфере. Однажды Фанни неожиданно попросила его не двигаться, не разговаривать и не прикасаться к ней. Впрочем, она стала относиться со все большим недоверием к эффективности катарсического метода, и отказ от лечения стал их общим решением.
Мы никогда не узнаем правды об отношениях между новыми клиницистами, авантюристами, копающимися в душах, и их богатыми пациентками. О природе их успешного лечения они говорили весьма уклончиво, а своим пациенткам очень хитро давали вымышленные имена. В отличие от Августины профессора Шарко, случай Фанни Мозер [11] был описан Брейером и Фрейдом под знаменитым псевдонимом Эмми фон Н.
Третьей нулевой пациенткой саги о современной истерии стала Берта Паппенгейм. Она более известна под именем Анны О., которое начинается с букв, предшествующих в алфавите первым буквам ее настоящего имени.
Берта, или Анна – как угодно, – родилась в 1859 году. Она не имела ничего общего со своими предшественницами-конкурентками: это доказывает, что истерия затрагивает всех, хотя на тот момент мужчины официально ею и не болели. Равенство будет достигнуто гораздо позже, вместе с академичным доказательством универсальности психики…
Берта происходила из среды еврейской ортодоксальной буржуазии, но, несмотря на это, избрала непростой путь агностицизма, что было не лишено некоего позерства. Она была ярой феминисткой и социальной активисткой, получила известность как создательница социального труда в Германии. Она бегло говорила на пяти языках и обладала поэтическим талантом. Все описывали ее как серьезную, очень умную и неравнодушную к судьбам обездоленных.
С 19 лет у нее стали проявляться практически все классические симптомы истерии: сведение суставов и паралич, который внезапно поражал то правую, то левую сторону, потеря чувствительности на участках кожи, где не было чувствительных нервов, нарушения зрения, непрекращающийся кашель. Иногда она переставала понимать свой родной немецкий язык. Порой у нее наблюдались спутанность сознания, потеря памяти, эпизоды анорексии. К тому же она испытывала отвращение к воде (гидрофобия).
И вновь Брейер был вынужден заняться пациенткой с истерией. Нужно отметить, что он был одним из немногих врачей того времени, кто не относился к больным истерией с презрением. Он был к ним доброжелателен и искренне стремился помочь. Более того, он был убежден, что только его катарсический метод может принести облегчение, и Берта оказалась идеальной подопытной. На ней он усовершенствовал своей метод гипноза, иногда дополняя его расслабляющими массажами и в особенности заставляя пациентку говорить. Он сравнивал лечение словом с «прочисткой каминного дымохода», потому что определял истерию как психическое расстройство, связанное с неполными, смутными воспоминаниями. Он заявлял, что добился превосходных результатов в борьбе с некоторыми симптомами, и рассказывал о сеансе, в ходе которого Берте удалось полностью избавиться от гидрофобии.
Его молодой соотечественник и собрат Зигмунд Фрейд, на которого рассказ произвел впечатление, начинает масштабное профессиональное сотрудничество с Брейером. В свою очередь, он занялся случаем Берты, решив попробовать лечение разговорами вместо гипноза, – так он стремился задать своим исследованиям и карьере новое направление.
К сожалению, симптомы Берты оставались нестабильными и регулярно возобновлялись, несмотря на несколько непродолжительных ремиссий, подробно описанных Брейером и Фрейдом. В настоящее время по-прежнему затруднительно отделить правду от неправды в истории Анны О., представленной в совместном труде Брейера и Фрейда «Исследования истерии» (1895). Фрейд твердо решил преподнести случай Берты как классический в психоанализе и как свой первый клинический успех. Берта стала его шедевром, как Августина для Шарко.
Помимо непрерывных истерических припадков, в 21 год у Берты диагностировали туберкулез: у нее неоднократно случались рецидивы, и она проходила лечение в санатории. Но это не препятствовало ее активной деятельности. Она создала сиротский приют и возглавляла его в течение 12 лет. В 1904 году она основала Лигу еврейских женщин и образовательное учреждение для них. Берта активно выступала против проституции и объездила немало стран, стремясь привлечь общественное мнение к этой проблеме. Под псевдонимом Паулы Бертольд (ее инициалы в обратном порядке) она опубликовала волшебные сказки, молитвы и театральную пьесу, где показала, как трансформировались женские персонажи, эксплуатируемые мужчинами.
Все уже сказано об этой героине истерии. Многие историки и врачи перекраивали на все лады сочинения Брейера и Фрейда и дополнительные источники. Из них выяснилось, что Берта была влюблена в Брейера и что о сексуальной составляющей, выдуманной или реальной, его консультаций стало известно госпоже Брейер, которая якобы предприняла попытку суицида.
Очевидно, Берта никогда не смогла избавиться от симптомов истерии. В конце концов Брейер поместил ее в больницу и начал лечить морфином, от которого она быстро впала в зависимость. Самое удивительное, что Фрейд, знавший об этой неудаче, продолжал мистификации в отношении клинического случая Анны О.
На примере этих трех пациенток становится ясно, что история современной истерии напоминает череду лживых клинических фактов. Впоследствии психоанализ пошел по пути мистификаций, что вызвало в медицинском сообществе шквал критики. Чтобы избежать осуждения, специалисты по психоанализу не просто открестились от медицины, а полностью отстранились от науки. Тем не менее вплоть до 1980-х годов им удавалось оказывать мощное интеллектуальное влияние на психиатрию [12].
Что касается истерии, то она исчезла из официального терминологического аппарата психического здоровья. Ни один врач больше не осмелился бы произнести вслух это слово, напоминающее об изначальном мужском доминировании в профессии. Однако в клинической медицине ее разнообразные симптомы сохранились под более скромным и точным названием «соматоформные расстройства». Буквально: соматоформное расстройство имеет форму (morphо) телесного расстройства (soma), не будучи таковым. Оно идет из головы и проявляется в телесных симптомах на неврологическом и сенсорном уровнях: боль, паралич, заикание, афония, головокружение и пр. Нередко, чтобы объяснить переход от психического к соматическому, говорят о конверсии. В этом отношении стоит отдать должное психоанализу в одном пункте – он много внимания уделяет общению с пациентом. При лечении таких расстройств психиатрия сейчас может добиться быстрых результатов, если врачи позволяют пациентам разговаривать и доходчиво и доброжелательно объясняют психическую природу симптомов.
