Борис Башилов - Враг масонов № 1. Масоно-интеллигентские мифы о Николае I
«Вы видели, — заявил Николай I 20 декабря 1825 года французскому посланнику Лафероне, — что произошло. Сообразите же, что я чувствовал, когда вынужден был пролить кровь, прежде чем окончился первый день моего царствования… Впрочем душа моя глубоко опечалена, но не удручена: в особенности она, не должна казаться такою нации, повелевать которою составляет мою радость. Сквозь тучи, затемнившие на мгновение небосклон, я имел утешение получить тысячу выражений высокой преданности и распознать любовь к отечеству, отмщающую за стыд и позор, которые горсть злодеев пыталась взвесть на русский народ».
После беседы с Императором, которая продолжалась целый час, Лафероне, французский посол прямо из дворца поехал к гр. Рибопьеру.
— «Ну, — воскликнул он, — у вас есть властелин. Какая речь, какое благородство, какое величие, и где до сих пор он скрывал это»!
По мнению английского дипломата: «Во всей личности Императора Николая было что-то отменно внушительное и величественное, и, несмотря на суровое и строгое выражение лица, в его улыбке и обращении было что-то чарующее. Это был выдающийся характер, благородный, великодушный и любимый всеми, кто его близко знал. Строгость его была скорее вызвана необходимостью, нежели собственным желанием; она возникла из убеждения, что Россией необходимо управлять твердой и сильной рукой, а не от врожденного чувства жестокосердия или желания угнетать своих подданных. Трагическая смерть его отца, Императора Павла, таинственная смерть старшего брата Императора Александра, в отдаленном городе и смуты, которые грозили возникнуть при его вступлении на престол, вследствие отречения Цесаревича Константина Павловича, — все эти обстоятельства не могли не ожесточить сильный и деятельный ум и расположить его править своим народом железной рукой, не употребляя бархатной перчатки».
Современники Николая I в своих воспоминаниях пишут, что он был строг, взыскателен, не терпел разгильдяйств и расхлябанности, сурово наказывал за нарушение служебного долга. Но никто из мемуаристов не упоминает о его исключительной жестокости, ни его «зимних» и «оловянных глазах», «лишенных теплоты и всякого милосердия». «Оловянные глаза», жестокость, невероятный деспотизм — это все выдумано Герценом, Мережковским и другими членами Ордена Русской Интеллигенции, чтобы внушить как можно больше вражды к царю решившему положить конец европеизации России. Много раз описывали внешность Имп. Николая и его глаза, но никогда не отмечали, что они были «лишены теплоты и всякого милосердия». Вот, например, описание внешности Императора Николая сделанное Дубецким вскоре после восшествия его на престол: «Император Николай Павлович, — пишет Дубецкий, — был тогда (1828 г.) 32 лет; высокого роста и сухощав, грудь имел широкую, руки несколько длинные, лицо продолговатое, чистое, лоб открытый, — нос римский, рот умеренный, взгляд быстрый, голос звонкий, подходящий к тенору, но говорил несколько скороговоркою. Вообще он был очень строен и ловок. В движениях не было заметно ни надменной важности, ни ветреной торопливости, но видна была какая-то неподдельная строгость. Свежесть лица и все в нем выказывало железное здоровье и служило доказательством, что юность не была изнежена и жизнь сопровождалась трезвостью и умеренностью. В физическом отношении он был превосходнее всех мужчин из генералитета офицеров, каких только я видел в армии; и могу сказать по истине, что в нашу просвещенную эпоху величайшая редкость видеть подобного человека в кругу аристократии» (Из записок Н. Дубецкого.) Даже французский маркиз де Кюстин, такой же заклятый враг Имп. Николая I, как русский маркиз де Кюстин — Герцен, и тот в своей известной клеветнической книге о России «Россия в 1838 году» так отзывается о внешности Николая I: «Император в яркой красной форме — прекрасен. Казачья форма идет лишь молодым людям. А эта подходит как раз людям возраста Его Величества; она подчеркивает благородство его лица и его фигуры… Император казался мне достойным повелевать людьми, — настолько внушителен весь его вид, настолько благородны и величественны его черты».
XIII
В лице Императора Николая I, на русском престоле, после долгого перерыва (после 125 лет), снова появляется не дворянский, а Народный Царь, по своему мировоззрению приближающийся к Царям-Самодержцам Московской Руси.
О том, что по своим взглядам Николай I, прославленный жестоким самодуром и деспотом, в понимании характера и природы самодержавной власти приближался к Царям Московского периода Русской истории свидетельствует текст завещания, написанный Николаем I своему Наследнику, десять лет спустя после подавления восстания декабристов.
Подтвердим этот вывод, который многим может показаться парадоксальным, сравнением взглядов Николая I на природу царской власти с взглядами на царскую власть выдающегося царя Московской Руси — отца Петра I. Как пишет С. Платонов в «Лекциях по русской истории» (Издание 9-е. Петроград.
1915 г.). «…исходя из религиозно-нравственных оснований, Алексей Михайлович имел ясное и твердое понятие о происхождении и значении царской власти в Московском государстве, как власти богоустановленной и назначенной для того, чтобы «рассуждать людей вправду» и «беспомощным помогать».
Вот слова, царя Алексея князю Гр. Ромодановскому: «Бог благословил и предал нам, государю, править и рассуждать люди своя на востоке, и на западе и на юге и на севере вправду». Для царя Алексея это не была случайная красивая фраза, а постоянная твердая формула его власти, которую он сознательно повторял всегда, когда его мысль обращалась на объяснение смысла и цели его державных полномочий.
В письме к князю Н. И. Одоевскому, например, царь однажды помянул о том, «как жить мне, государю, и вам, болярам», и на эту тему писал: «а мя великий Государь ежедневно просим у Создателя… чтобы Господь Бог… даровал нам великому Государю, и вам, болярам, с нами единодушно люди Его, Световы, рассудити вправду, всем равно».
А Николай I пишет в завещании: «Соблюдай строго все, что нашей Церковью предписывается. Ты молод, неопытен, и в тех летах, в которых страсти развиваются, но помни всегда, что ты должен быть примером благочестия и веди себя так, чтобы мог служить живым образом.
Будь милостив и доступен ко всем несчастным, но не расточая казны, свыше ее способов. Пренебрегай ругательствами и пасквилями, но бойся своей совести.
Да благословит тебя Бог Всемилосердный, на Него Одного возлагай всю свою надежду».
Разве эти наставления по своему основному настроению и по совету «Будь милостив и доступен ко всем несчастным…» не напоминает приведенных выше взглядов Тишайшего царя, что нужно всех подданных «рассудити вправду, всем ровно». Конечно, Николай I не имел столь стройного монархического сознания, какое имел самый выдающийся по своим духовным и нравственным качествам царь Московского периода, но он уже значительно приблизился к политическому миросозерцанию царей Московской Руси. В его душе начался возврат к политическим идеалам Московской Руси. И вслед за ним по этому пути пойдут отныне и все остальные его преемники, и его сын, Александр II, и внук Александр III и последний русский царь — Николай II.
После 125 лет политического и культурного подражания Европе царская власть, как метко выразился один религиозный писатель, в лице Николая I «остепенилась» и покончив с политическим и культурным подражанием Европе решила пойти по пути восстановления русских традиций.
XIV
Монархическое миросозерцание у Николая I несравненно глубже и чище, чем у Александра I. Ни республиканский образ правления, ни тем более конституционная монархия, не прельщали Николая I. Он, никогда бы не мог сказать представителю династии Бурбонов барону Витролю, то, что сказал барону Витролю в марте 1814 года Александр I: «А может быть, благоразумно организованная республика больше подошла бы к духу французов? Ведь не бесследно же идеи свободы долго зрели в такой стране, как ваша. Эти идеи делают очень трудным установление более концентрированной власти».
Услышав подобные предложения из уст русского царя барон Витроль пришел в ужас. «Боже мой, Боже мой, — писал он в дневнике, — до чего мы дожили. И это говорит царь царей.» После восстановления династии Бурбонов Александр I, несмотря на сопротивление Людовика XVIII, настоял все же, чтобы во Франции была установлена конституционная монархия.
Миросозерцание Александра I — царя-республиканца предел падения монархического сознания у представителя монархической власти сидевших на престоле русских царей, после Петра I.
«Бог, король, отец семейства — таково было общество Боссюэ, Людовика XIV, Карла Великого, Людовика Святого, Наполеона. Свобода, выборы, личность — таково общество реформации. К несчастью Франция во власти этой ужасной формулы». «В настоящее время могущество России покоится главным образом на объединении религиозного и монархического принципа. Царь, человек стоящий на высоте своей Империи…» Так писал Бальзак, создатель «Человеческой комедии» один из величайших знатоков людей своей эпохи.
