Мария Потурцин - Жанна дАрк
- В это я верю, в это я верю, - а брат Тома вскинул и снова стремительно опустил темные глаза.
- Что сказал голос?
-"Я пришел от Господа, чтобы помочь тебе и повести тебя. Жанна, ты призвана к особой жизни и к свершению чудес. Ты избрана восстановить Французское королевство и помочь дофину Карлу". Я никому об этом ничего не сказала. Но голос раздавался снова, один или два раза в неделю.
- Сколько тебе тогда было лет?
- Тринадцать или четырнадцать, отец Ален.
- То есть, это было три года назад. Почему же ты так долго медлила?
- Потому что я бедная девушка и не умела ездить верхом и не знала, как нужно воевать. Это я тоже сказала голосу. Тогда он мне приказал, чтобы я ехала к капитану Бодрикуру в Вокулер, он мне поможет. Потом у моей кузины были роды, и она сказала, что я должна ей помочь. Родители разрешили. В Вокулере я встретилась с господином Бодрикуром, я словно бы уже его знала, голос сказал мне, что это он. Но когда я ему сообщила, что должна идти к королю, он ответил, что лучше бы мой отец отвесил мне оплеуху. Только на третий раз он мне поверил и дал лошадь и двоих сопровождающих для поездки.
- Значит, так ты приехала в Шинон. А родители? Жанна опустила голову.
- Родители ничего об этом не знают. А то они не отпустили бы. И как бы я тогда могла повиноваться голосу?
- Понимаю, дитя мое. Скажи, ты и сейчас слышишь этот голос?
- Когда я бываю в лесу, определенно. Здесь - в этой комнате - его нет.
- А что ты делала дома у родителей?
- Помогала матери готовить еду, прясть и шить. Пасла наших коров на лугу.
- Скажи мне, Жанна, что это за Книга Божья, о которой ты говорила?
- У Господа есть Книга, и прочесть ее не может ни один из господ, даже если они очень ученые, - девушка улыбнулась немного робко и как бы прося прощения. - Я хочу сказать, если они задают такие вопросы, как здесь и в Шиноне.
- Может быть... Ты много постишься? Жанна молчала, а брат Тома напряженно прислушивался.
- Мне не нужно много еды, - ответила она наконец. Гийом Ален тяжело вздохнул, лицо его исказилось от боли.
- Не обращай внимания, дитя мое, это всего лишь подагра, которая меня мучит. Скажи, ты знаешь, кто был этот ангел?
- Сначала я этого не знала. Но на второй или третий раз, когда пришел голос, я узнала его имя. Это был архангел Михаил.
На минуту в комнате повисла тишина. Только синица пела за окном в ветвях ели. Гийом Ален приложил красный платок сначала к носу, потом к глазам. Брат Тома держал голову опущенной, а руки его все глубже погружались в белые рукава рясы.
- Ну, брат Тома, что Вы думаете? Должно быть, прекрасно, когда Господь ниспосылает благодать видеть или слышать архангела, - Ален сказал это сухо и уверенно, а молодой монах робко кивнул, не поднимая глаз.
- Видишь ли ты и других блаженных в раю?
- Да, отец Ален, прежде всего, святую Екатерину и святую Маргариту, архангел Михаил привел их ко мне.
- Святая Екатерина была храбрая женщина, она проводила диспут с пятьюдесятью языческими философами и обратила их в христианство. Не думаю, чтобы это удалось мне. Брат Тома, это, скорее, Ваша задача... А святая Маргарита, что произошло с ней?
- Она стерегла овец, затем ее увидел наместник и захотел, чтобы она стала его женой. Но она любила только Иисуса. В тюрьме она боролась с дьяволом в образе дракона.
- Совершенно верно. Но оба за свое мужество были убиты в ранней юности. И ты этого хочешь, Жанна?
- Если я исполню все, что велит мне святой Михаил, то пусть Господь сделает со мной, что пожелает.
-Ты права, прежде всего мы должны совершить на земле все, что в наших силах. А теперь я тебе, наверное, уже надоел. Вы хотите еще о чем-то спросить, брат Тома?
Молодой монах поднял взгляд, он избегал смотреть на Жанну и поэтому спросил, повернувшись лицом к Алену:
- Если позволите, то я хотел бы знать, - он споткнулся и покраснел, видит ли Дева Жанна архангела, когда она молится, Жанна ответила не сразу, она тоже не смотрела на каноника:
- Не всегда.
- А когда в последний раз?
- Сегодня при утреннем звоне колоколов, - тихо сказала она и добавила: - Сегодня пятница.
Гийом Ален посмотрел перед собой, затем узловатой рукой оперся на плечо брата Тома.
- Блаженны невидящие, но все же верующие, - сказал он, встал, попросил Жанну передать ему палку и пошел к двери. Но Жанна преградила ему дорогу.
- Отец Ален, могу ли я у Вас исповедаться? Послезавтра воскресенье.
- Можешь, Жанна, но не в храме. А то все повернут шеи к тебе и забудут, что должны исповедоваться. Завтра к вечеру я буду дома, давай встретимся. Каждый тебе скажет, где я живу.
- Благодарю Вас, отец Ален, - ее лицо озарила такая улыбка, что каноник сразу забыл и о допросе, и о своей подагре, и о своей близорукости. Он видел - и увидел вполне достаточно.
И, прощаясь, он сотворил крестное знамение в воздухе над ее головой с коротко остриженными волосами.
- Ну, брат Тома, что Вы думаете о малышке? - спросил отец Ален, когда они медленно переходили улицу и старик был утомлен, а молодой человек бледен и погружен в себя.
- Не могу себе представить, чтобы так говорила ведьма, отец Ален.
- Я тоже, я совершенно определенно не могу. Теперь улыбался и брат Тома, словно у него с души упал камень.
После упорной работы, продолжавшейся несколько недель, была закончена рукопись протокола, в котором содержались важные сведения. Было затребовано и сообщение из Домреми, из которого явствовало, что Жаннетта - единственная дочь почтенного крестьянина д'Арка и что о ее образе жизни сообщить нечего ни предосудительного, ни замечательного. Во всяком случае, в ее родной деревне вспоминали о том, что в ночь на 6 января 1412 года, когда вышеупомянутая девица родилась, петухи как-то по особенному кричали еще в темноте, а кроме того, что, когда она обедала на лугу, из леса к ней прилетали птицы и Жаннетта делилась с ними хлебом, что на ее стадо никогда не нападали волки. Однако, по этим сведениям ее невозможно было заподозрить в связи с дьяволом.
Когда протокол был готов - а уже через год он странным образом пропал, - королю было отправлено следующее решение:
"...В отношении неотложных мер и в связи с опасностью для Орлеана мы постановили, что король не должен отсылать от себя Деву, хотя и не должен относиться к ней легковерно. Но, если он следует Священному Писанию, он должен испытывать ее двояким образом - при помощи человеческого рассудка, рассматривая ее жизнь, проверяя ее нравы и намерения по словам апостола Павла: испытывайте духов, от Господа ли они, - и посредством молитвы, стараясь получить знамение того, что она послана Господом. В ней не обнаружено ничего дурного, но обнаружено много доброго: скромность, девственность, благочестие, честность и простота. Относительно ее рождения и ее жизни сообщено множество чудесных, но достоверных вещей. Так как она говорит, что знамение ее посланничества будет явлено в Орлеане и нигде более, то ей не следует чинить препятствий в том, чтобы она отправилась туда с войском, ибо без причины сомневаться в ней означало бы грешить против Святого Духа".
Режинальд потребовал изготовить несколько копий этого письма, чтобы никто не мог упрекнуть Его Величество в том, что он опрометчиво оказал доверие этой девушке низкого происхождения. Ненадежна репутация королей; что же касается Карла, то для сына порочной матери и безумного отца все было поставлено на карту.
Дофин со своим двором также прибыл из Шинона в Пуатье, он хотел наблюдать за событиями с близкого расстояния. Жанна еще не знала о том, какой приговор вынесли ученые богословы, со своей небольшой свитой она жила в доме адвоката Рабате, и сегодня вечером с ней ужинали ее "прекрасный герцог" Алансон, королевский конюший Гобер Тибо и Жиль де Рэ.
По своему обыкновению, девушка ела немного, столь мало, что мужчины удивлялись, как удается ей сохранять свежие щеки и сильные руки. Она задумчиво посмотрела перед собой, а затем - в глаза своему "прекрасному герцогу".
- Мне задавали так много вопросов, и я должна была так много отвечать, но я знаю, что могу сделать гораздо больше того, о чем сообщила.
Тибо, который не понимал, зачем для ведения боя и снятия осады нужно советоваться с духовными лицами, сказал густым басом:
- В этом я Вам верю.
В ответ Жанна положила руку ему на плечо:
- Мне хотелось бы, чтобы у меня было больше людей, разделяющих Вашу веру.
Алансон обиженно поморщился, а Жиль поднял брови в знак того, что оба они верят Жанне. Но мысли Жанны унеслись уже далеко.
- Вы можете приготовить письменный прибор? Умеет ли кто-нибудь из вас писать? Я должна написать письмо, но не могу отличить "а" от "б".
Алансон и Тибо беспомощно переглянулись. Алансон мог при необходимости читать, но у обоих не было ни времени, ни желания изучать трудное искусство письма.
Теперь настала их очередь позавидовать Жилю. Тот позвал слугу, достал лист пергамента и белое, искусно обрезанное лебединое перо.
