Рене Фюлёп-Миллер - Святой дьявол - Распутин и женщины
В этой вере нашел Распутин обещание всего того, к чему он так сильно стремился с раннего детства: теперь он видел путь, следуя по которому можно уже на земле, несмотря на свои слабости, познать Небесное блаженство, достичь святости. Если удастся ему однажды раскрыться Святому Духу и умереть "тайной смертью", никакой грех впредь не сможет уничтожить его и сбить с праведного пути, потому что тогда все, что бы он ни делал, будет освящаться божиим благословением. С этого момента все больше и больше овладевало Григорием Ефимовичем горячее стремление пройти по этому, открывавшемуся учением "хлыстов", пути до его завершения.
Прежде чем Распутин покинул монастырь в Верхотурье, он решил отыскать святого старца Макария. Хижина этого отшельника находилась неподалеку от монастыря, никто не покидал кров, не испросив благословения святого старца.
Не только монахи Верхотурья, но и мужчины, и женщины различных сословий приходили из ближайших окрестностей и издалека к отцу Макарию, если им пришлось перенести беду, пережить несправедливость или раскаяться в тяжелом проступке. Среди босоногих пилигримов, бредущих с хлебным мешком на спине и посохом в руке по бесконечным лесам и холмам, чтобы найти мудрого старца, были нищие и зажиточные крестьяне, горожане и аристократы, солдаты и офицеры. Никто не ушел из хижины отшельника, не услышав слова утешения, совета или назидания, отчего слава Макария распространялась по всей России.
Распутин услышал от своих тайных собратьев по вере, что богобоязненный старец раньше был великим грешником, что для него не остались неизведанными ни одна страсть, ни одно чувственное упоение. Он прошел через все соблазны на свете, испытал все радости и отдавался любому искушению до тех пор, пока хоть капля греха оставалась в его крови, но затем, когда он очистился этими грехами, когда ни в его чувствах, ни в его мыслях не осталось ни малейшего зла, он принес смиренно в жертву Богу свое очищенное сердце, очищенную плоть и очищенный ум.
Сначала, как рассказывали, он пришел в какой-то монастырь и многие годы самым строжайшим образом умерщвлял свою плоть, чтобы испытать ее в последний раз, удостовериться, способна ли она действительно служить одному Всемогущему. После того как он наконец уверился, что прежний человек в нем действительно умер "тайной смертью", он ушел в лес и обосновался в маленькой хижине, там он жил поныне свободный от всех мирских желаний, в "чистой радости Господней". С того момента он стал неподвластен земным слабостям, и даже железные цепи, в которые он заковал свое тело, не были больше для него тяжким грузом. Все земные ограничения не существовали больше для него: он слышал и видел теперь сквозь время и пространство, и мог заглянуть в человеческую судьбу. Он стал именно тем святым, которому можно было безоговорочно довериться, как если говорить с самим Богом, потому что старец, прошедший через все грехи и поборовший их, точно знал волю и намерения Всевышнего по отношению к его земным детям.
Это и еще многое другое услышал Григорий Ефимович в Верхотурье о чудесном отце Макарии, и вот он решил испросить у старца совета. Встреча с отшельником должна была решить, вернется ли он снова к жене и детям, в круг развеселых гуляк, к лошадям или же должен будет посвятить свою жизнь той высшей цели, к которой призвала его божественная сила, когда он был еще мальчиком.
Прежде чем Григорий собрался разыскать богобоязненного Макария, он пошел к ларю с реликвиями, где хранились мощи святого Симеона Верхотурского. Там в долгой и страстной молитве он получил силу и очистил душу перед встречей со старцем, и затем отправился в путь.
Жил Макарии в густом лесу, и пришлось долго идти, чтобы добраться туда. Это была очень бедная хижина, в которой едва хватало места для одного человека; там старец проводил свою жизнь в бедности и отречении. Его худое, почти превратившееся в скелет тело было заковано в тяжелые цепи, которые слабый старик носил, казалось, с легкостью, взгляд его излучал радушие, и на бесцветных губах всегда играла легкая улыбка, голос стал уже таким слабым и тихим, что более походил на дыхание, но в нем все-таки было много теплоты и выразительности.
Войдя в клетушку старца, Григорий тут же бросился на землю и покрыл поцелуями костлявые, закованные в железо руки старика. Затем он рассказал, что привело его сюда, ничего не утаивая и не приукрашивая. Он признался в своей грешной жизни, во всех злых помыслах, в плотской жажде, которая и в монастыре постоянно мучила его, рассказал и о тех странных явлениях, которые выпали на его долю. Он говорил о своей слабости и сомнениях, кои порою ему внушал внутренний голос, что он мог бы посвятить себя службе Богу, о том, как на него одновременно с этим часто находила тоска по жене, детям, по земному имуществу и по трактиру.
Со смиренно склоненной головой исповедовался Распутин старцу, затем поднял голову и увидел, что Макарии мягко и понимающе улыбается ему, одновременно он почувствовал костлявую руку святого на своей голове, цепи тихо зазвенели.
- Радуйся, сын мой, - заговорил отец Макарии восторженно, - потому что среди многих тысяч Господь избрал тебя! Тебе предстоит великое дело: оставь свою жену и детей, покинь лошадей, скройся, иди и странствуй! Ты услышишь, как говорит земля, и научишься понимать ее слова, только после этого возвращайся снова в мир человеческий и возвести всем, о чем говорит голос нашей святой русской земли!
* * *
Из Верхотурья в Покровское Распутин вернулся только для того, чтобы проститься с семьей на долгое время. Отец Макарии послал его в странствие, и он сам познал, что внешние уроки покаяния и самобичевания - всего лишь первая ступень, подготовка к "настоящему пути".
Чтобы пройти этот "внутренний путь", необходим также "путь внешний", странствия, пилигримство, так как для русского крестьянина обновление человека путем "тайной смерти" всегда связано с бродяжничеством в прямом смысле этого слова. Тот, кто отправляется странствовать, покидает все свое добро, родину и отчий дом, родителей и семью, оставляет все, что его связывало с родным клочком земли. Странствия являются одним из важнейших элементов русской мистической мысли: мужчины разного возраста однажды вдруг бросают работу в поле и во дворе, срываются и уходят, смешиваются с незнакомыми людьми и "умирают" для своих родных. Они отказываются от старого имени, сбрасывают одежду, сжигают документы и забывают родителей, жену и детей, они "уходят в странствие". Они никогда не пишут, никогда не дают о себе знать, годами их родные и друзья ничего о них не слышат. Они стали "странниками".
Для всех сектантов, кто хочет пройти внутренний путь "тайной смерти", даже супружество превращается в невыносимые, почти проклятые оковы, потому что быть женатым означает для них быть сильно связанным с имуществом, домом, клочком земли. Строже всего этот своеобразный запрет на законный брак исполняется "хлыстами": для них брак означает грех против Святого Духа и каждый "божий человек" обязан порвать с обвенчанной с ним женой или хотя бы воздерживаться от каких-либо супружеских отношений с ней. В то время как "хлысты" проклинают благословенный священником и этим в их глазах отмеченный печатью Антихриста законный брак, они допускают все другие формы любви, так как они не привязывают человека навечно к земле и дому. Каждый приверженец секты "хлыстов" вправе заменить "благословенную священником связь" на одну или несколько "духовных браков", одобренных самим Богом. Тысячи странствующих сектантов пересекают русскую империю во всех направлениях, либо бесцельно блуждая, следуя только своему внутреннему голосу, либо направляясь на поклонение святым местам христианской веры - в Афон, в Иерусалим или даже в Синайские горы.
Почти в каждой русской деревне живут простые крестьяне, которые принадлежат к тайному братству "странников", в чьи обязанности входит предоставлять "скитальцам" убежище, чтобы скрыть их от властей. В усадьбах таких крестьян есть особое помещение, сарай, дворовая каморка без окон или подпол под избой, где странники, нуждающиеся в укрытии и отдыхе, находят приют. Бывает, что целые деревни привечают странников и в каждой избе готово подземное пристанище для "скитальцев".
По мере того как "странник" перебирается из одной темной норы в другую, становится "подпольщиком", он постепенно избавляется от всего, что было присуще ему в его прежнем существовании. Вскоре никто уже не знает ни его настоящего имени, ни его прошлого, ни один человек не спрашивает, откуда он пришел и куда намеревается идти. Свободный от всех земных привязанностей, он живет только для своей души и предается богоугодным духовным молитвам. Постепенно он приобретает внешность странного существа, и крестьяне бывают счастливы, если он к ним приходит. Эти "подпольщики" необычайно почитаемы и чаще всего значительнее любого церковного попа. Когда странник чувствует, что для него время бродяжничества кончилось, он приобретает славу особенной святости: он становится "старцем", и со всех концов страны к нему стекаются верующие, чтобы попросить совета и благословения. Он полностью освободился от всего внешнего, в душе его потухло все то, что связывало его с фальшивым миром обмана. Его греховные чувства и мысли постепенно угасают, и в нем начинается чудесный процесс "тайного умирания".
