Иван Шкадов - Озеро Хасан. Год 1938.
Когда рассвело, японцы, начали методически обстреливать сопку из артиллерийских орудий. Разрывы снарядов образовали сплошную огненно-земляную стену. Казалось, ничего живого не должно было остаться на сопке. Но советские воины смогли выдержать и это. Осколком снаряда был ранен Шмаков. Второе ранение поручил Терешкин. Несмотря на жгучую боль, боец рванулся к офицеру, начал его перевязывать, но тут совсем рядом разорвалась вражеская граната, сразившая мужественного воина. Восемь осколочных ранений получил и лейтенант Терешкин, которого сумел вынести с поля боя командир отделения Г. Батаршин…
Гремел, ярился бой за сопку. Ожесточеннейшие перестрелки переходили в рукопашные схватки. Японцы несли большие потери, но, подгоняемые своими офицерами, упрямо шли вперед. Рядом с воинами-пограничниками бились с врагом саперы, возглавляемые начальником инженерной службы отряда лейтенантом В. Виневитиным. Они рыли окопы, закладывали фугасы, устанавливали проволочное заграждение. А когда враг подступал к нашим позициям — становились плечом к плечу со всеми воинами и отражали атаки самураев. В одной из контратак, в которой участвовали саперы, лейтенанта Виневитина ранило в голову. Тут же он был эвакуирован в госпиталь, но через некоторое время вновь появился в своем подразделении. Перевязанный, осунувшийся, он мужественно сражался с врагом и наотрез отказался вернуться в госпиталь, откуда сбежал после перевязки.
Только после введения в бой крупных сил японцам удалось оттеснить наших пограничников с сопки Заозерная.
Противник понес большие потери. Лазареты в корейских и маньчжурских поселках были переполнены ранеными. Из Хомоку и Дигашели японцы перевозили убитых к переправе на грузовиках, телегах, запряженных волами. Высота досталась нарушителям государственной границы СССР дорогой ценой. Это признавал и противник. «31 июля, — записал в свой дневник японский унтер-офицер, — в 3.00 рота вступила в бой. Противник перешел в наступление на наши позиции. К 4.00 бой принял ожесточенный характер. Потери нашей роты: убито 24 человека, тяжелораненых в четыре раза больше…» Общие потери врага в ту ночь составили свыше 400 человек.
«В том бою один пулемет противостоял батарее японских орудий, один наган — пулемету, один пограничник — взводу самураев», — писал о доблести защитников Заозерной Герой Советского Союза К. Е. Гребенник, который лично руководил обороной пограничников на Заозерной и Безымянной с 29 по 31 июля 1938 года. Правой рукой его был начальник штаба погранотряда Александр Дмитриевич Алексеев, приведший заставы хасанского направления до начала конфликта в полную боевую готовность.
Итак, японцам ценой больших потерь удалось преодолеть сопротивление пограничников и стрелковых подразделений 40-й стрелковой дивизии, прибывших для усиления и захвата сопки Заозерная. В последующем японские войска сосредоточили свой огонь на сопке Безымянная, все еще державшейся против яростных наскоков врага. Когда противник уже был готов к атаке наших позиций, по команде командира выделенной для поддержки пограничников стрелковой роты 40-й стрелковой дивизии старшего лейтенанта Д. Левченко советские воины сами атаковали его. Во врага полетели гранаты, частой дробью застрочили ручные и станковые пулеметы, защелкали винтовочные выстрелы. Под таким огнем японцы не смогли подняться в атаку. Чтобы не дать врагу опомниться, офицер повел роту вперед.
Штыками и гранатами советские воины отбросили первую цепь атакующих. За ней пошла другая. Японцы шли в полный рост, демонстрируя «неустрашимость самурайского духа». Но дружный огонь наших бойцов сбил с них спесь. Советские воины бились с врагом отважно, не щадя своей жизни. Казалось, героем был каждый. И все же были среди них такие, кто выделялся своей беспримерной храбростью и инициативой в бою, на кого равнялись остальные. Еще 29 июля, когда стрелковая рота с ходу вступила в бой, чтобы помочь пограничникам задержать сопку Безымянная, обратил на себя внимание пулеметчик А. Гольянов. Он очень умело выбирал огневые позиции для своего ручного пулемета и оказывал наступавшим бойцам заметную помощь. 31 июля, когда японцы после нескольких безуспешных попыток прорваться к позициям защитников сопки Безымянная вынуждены были залечь, Гольянов проявил воинскую хитрость и сноровку, которые не раз потом, в годы Великой Отечественной войны, использовали советские снайперы в борьбе с гитлеровцами. Укрывшись за грудой камней, он выставил свою каску, чтобы ее заметили японские солдаты, а сам со своим пулеметом залег в другом месте. Как только японцы открывали огонь по каске, Гольянов точно определял их местоположение и тотчас же метко бил по ним из своего пулемета.
Плечом к плечу с пехотинцами вели бой воины взвода противотанковых пушек лейтенанта И. Лазарева, приданного стрелковой роте в качестве усиления. Выкатывая свои пушки на открытую позицию и прямой наводкой уничтожая атакующего врага, их огневые точки, артиллеристы позволили роте развить успех.
Вместе с воинами-пехотинцами артиллеристы наносили врагу большой урон. Каждый метр советской земли доставался врагу ценою многих жертв. Интересно, что и сами японские солдаты не отрицали этого. Вспоминая свое наступление, один из них писал: «…рядом с нами падали то один, то другой. Обстановка была напряженной: не было времени оглянуться и выяснить, кто упал…»
Не считаясь ни с какими потерями, японское командование заставляло своих солдат идти вперед, на верную гибель. Но гибли и наши воины. Повторяю: силы были неравные, на стороне японцев был заметный перевес.
31 июля японские агрессоры после короткой, но мощной артиллерийской подготовки атаковали высоту Безымянная силами около двух полков и после упорного боя сумели ее захватить. Попытки наших войск вновь отбить высоты имеющимися к этому времени силами двух стрелковых батальонов 40-й стрелковой дивизии успеха не принесли.
Словом, используя численное превосходство, к исходу дня 31 июля японцам ценой огромных жертв удалось углубиться на нашу территорию до 4 километров. Надо отметить, что противник сразу же начал укреплять сопки. Отрывались окопы, устанавливались проволочные заграждения. Японские самураи, надеясь на свою безнаказанность, намеревались обосноваться здесь прочно и надолго…
Крещение боем
Для многих советских воинов, принимавших участие в боях у озера Хасан, в том числе и для автора этих строк, те пятидесятилетней давности события явились настоящим испытанием на прочность, на профессиональное мастерство, крещением первым боем.
События развивались таким образом, что сил пограничников, ведущих ожесточенные бои с вторгшимися на нашу землю японскими войсками, явно не хватало. Японцы ввели в бой 19-ю и подтянули к границе 15-ю и 20-ю пехотные дивизии, механизированную бригаду и кавалерийский полк. Кроме того, для поддержки сухопутных войск агрессор выдвинул в устье реки Туманган отряд боевых кораблей в составе одного крейсера, 14 миноносцев, 15 военных катеров.
Командующий Дальневосточным фронтом Маршал Советского Союза В. К. Блюхер, проанализировав сложившуюся в районе озера Хасан обстановку, приказал командиру 40-й стрелковой дивизии полковнику В. К. Базарову совместно с подразделениями пограничников обеспечить неприкосновенность советской границы. Одновременно в боевую готовность приводились и другие соединения будущего 39-го стрелкового корпуса, в состав которого вошли 40, 32 и 39-я стрелковые дивизии, 2-я механизированная бригада, а также авиация 1-й Приморской армии.
После получения приказа В. К. Базаров сразу же поднял дивизию по тревоге. В ее состав входили 118, 119 и 120-й стрелковый полки, 40-й отдельный танковый батальон и два артиллерийских полка. Форсированным маршем стали выдвигаться в район боевых действий. Сосредоточиться они должны были в районе Зайсановка, Заречье. Но, чтобы выйти в указанный район, частям и подразделениям дивизии предстояло совершить труднейший марш по сильнопересеченной местности. Следует учесть, что непосредственно в районе озера Хасан но было ни одной сколь-нибудь пригодной для передвижения войск проселочной дороги. И конечно, это не могло не осложнить своевременное выполнение задачи, затрудняло выход наших войск в район сосредоточения.
А тут еще непролазная грязь, образовавшаяся после прошедшего накануне дождя. В ней застревали обозы, не могла идти артиллерия. С большими потугами стрелковые части со средствами усиления буквально продирались к цели. И все-таки воины дивизии делали все, чтобы как можно быстрее выйти в назначенный район и с честью выполнить приказ. Все горели одним желанием, одним стремлением — скорее к месту боя! Совершая марш, все подразделения боролись за то, чтобы привести орудия и машины на исходное положение к сроку и в отличном состоянии, чтобы ни одна из повозок и машин не отстала, чтобы вся боевая техника была в полной боевой готовности. Командирам подразделений и партийно-комсомольскому активу так и было сказано: тот, кто лучше всех совершит марш, будет первым введен в бой.
