Леонид Беляев - Христианские древности: Введение в сравнительное изучение
«Теория пещер»
Палестина, как и всякая гористая страна, богата пещерами. Их с незапамятных времен использовали, а также и почитали (недаром, по словам Евсевия, солдаты-христиане, искореняя язычество, входили во все пещеры и укрытия, хотя даже всей армией не надеялись открыть бессчетных «пещер нимф», «пещер, где рожден Зевс», «пещер Кибелы и Аттиса», «входов в Аид» и подземных храмов Митры). Пещеры («мистические гроты», или «пещеры света») где иудео-христиане якобы проводили священные обряды, играют роль главного, «системного» археологического аргумента в гипотезе Багатти-Теста; внимание к ним заметно в программе Константина, а образы Евсевия, говорившего о трех «загадочных пещерах», казались заимствованными из арсенала иудео-христианских (Testa, 1962; Testa, 1962а; Testa, 1964а). Однако в иудаизме культ пещер не был особенно развит, Хотя многие пещеры дают слои иудейского периода, но это потому, что их широко использовали как гробницы или вырубали с утилитарными целями (для добычи минералов и как вместилища: цистерны, кладовые, маслодавильни и винодавильни и пр.).[20]
Только с начала IV в. обнаруживаются следы интереса паломников, что и придало, видимо, пещерам особое значение.[21] Археология показала, что почитание очень многих начинается практически с того момента, как в них (или над ними) устраивается церковь в IV–V вв. (Тэйлор, 1993).[22]
Судя по источниковедческому анализу Тэйлор, натурные исследования до сих пор не выявили ни одного по-настоящему надежного случая, доказывающего почитание и культовое использование пещер палестинскими христианами до начала IV в. как «тайных гротов». То же можно сказать о граффити как в пещерах, так и в ранних наземных храмах. Толковать их как остатки своего рода «тайнописи» удается в основном за счет отказа от рассмотрения археологического контекста. (Основные примеры анализа граффити, изучения пещер и наземных построек рассмотрим в главе, посвященной ключевым памятникам палестинского христианства).[23]
Итоги дискуссии.
В настоящее время целый ряд школ на Западе специально занят изучением иудео-христианства, но сторонников «гипотезы Багатти-Теста» расчитывается не так уж много. Дискуссии принесли несомненные результаты. В обзорной статье к сборнику, посвященному Теста, Ф. Манне предлагает отказаться от ставшего одиозным термина «иудео-христианство», а по сути — и от вкладывавшегося в него содержания. Манне Пишет: «Некоторые предпочитают для периода раннего христианства термин иудео-христианство. Но это неудачный термин, так как речь идет все-таки о евреях, полностью принявших христианство. Наряду с евреями, признавшими Христа как Мессию, известно о крестившихся самаритянах и язычниках» (Manns, 1993). Однако дебаты об иудео-христианстве далеки от завершения и в литературе многих стран (Германии, Франции, Италии, Испании, отчасти Израиля) археологическая гипотеза францисканцев продолжает удерживать позиции.[24]
Легкость, с какой гипотеза об иудео-христианской церкви нашла себе когда-то сторонников, кроется в объективном состоянии изучения христианских древностей Палестины I–IV вв. Время между восстанием Бар Кохбы и правлением Константина — один из самых «темных» периодов здешней истории. Трудно даже судить о распределении населения по религиозно-этническому признаку. Иудаизм не был в Палестине единственной религией; евреи и самаритяне занимали в основном (что подтверждается и археологически) провинции Галилею и Самарию. В III в. из-за упадка монотеизма особенно расцвело язычество и, хотя до сих пор нет еще полного обзора языческих памятников римского времени, уже ясно, что оно полностью преобладало. Язычники жили по всей территории, владели храмами и святилищами, которые привлекали паломников из других стран; среди почитаемых ими объектов были деревья, холмы, источники и пещеры.
О христианах этого периода известно совсем мало. Маленькие «островки» общин сосредотачивались в городах, окруженных «морем язычества». Список христианских памятников византийского времени показывает, что большинство их появилось в местах, не дающих для II-III вв. никаких следов христианства.[25] Изучение почитаемых мест в Палестине показало, что они, в пределах I в. до н. э. — I–IV вв. н. э., пережили как бы три стадии использования. Иудейская традиция (имевшая в ряде случаев значительную хронологическую глубину) прерывалась языческой примерно на два-три столетия, и лишь затем, в византийский период, следовала христианизация.[26]
Верно судить о древнейших следах христианства в Палестине можно, конечно, только при учете всего археологического контекста, для чего необходимо привлечь результаты источниковедческого анализа не только объектов I-III вв., но и нижних, более древних слоев, и, конечно, крайне интересную историю раннего оформления святых мест в византийскую эпоху IV–VII вв. Нужно изучить следы церковного строительства, способы создания или трансформации религиозных комплексов, свидетельства поклонения и т. п. Без этого многое останется непонятным как в археологии палестинского христианства, так и в истории христианских древностей вообще.
Есть и субъективные исторические причины, заставляющие предпринять такой обзор. Палестинские памятники вызывают, благодаря связанности с текстами Нового Завета, наибольший и самый горячий интерес и верующих, и скептиков; именно сюда стремились паломники и ученые со всех концов христианского мира. В известном смысле нам ничего не остается, как последовать за ними и предпринять своего рода «ученое путешествие», или «археологическое паломничество».
2. Сакральная топография христианской Палестины[27]
Паломничество и христианские древности
Роль Святой Земли в формировании и распространении традиций церковной архитектуры, иконографии, прикладного искусства определилась только в IV в., после работ эпохи Константина и начала широкого паломнического движения. В основе лежало сложение традиции почитания Святых мест, которое шло от потребности в простых, наглядных, зримых и доступных всем и каждому свидетельствах истинности христианства, возникшей с превращением его в массовую, народную религию. Иерусалим, вернув древнее название, быстро стал Святым Городом: чудесные базилики выросли на местах языческих храмов и всюду строились новые. При Константине Великом «весь Иерусалим становится реликвией и параллельно этому большим странноприимным домом, большой гостиницей, большой больницей. Местное население теряется в мире паломников и эти паломники во главе с римскими и византийскими императорами не щадят ни сил своих, ни средств… страна покрывается сотнями церквей, десятками монастырей… она становится огромным музеем религиозного искусства» (М. И. Ростовцев). Пилигримы в Палестине достигали теперь маленьких городов, населенных язычниками и иудеями, чтобы молиться на памятных местах. (См.: гл. IV-2; Akte, 1995).
Христиане полагали, что вступают в древние права наследия и начали его активную переработку и «христианизацию». Языческие храмы приспосабливали или перестраивали, заменяли посвятительные камни, и т. п. Даже такие памятники, как пирамиды, включали в круг почитаемых (как «Иосифовы житницы»), а древние мемфисские храмы просто превращали в молитвенные дома. Из святынь Ветхого Завета христиане особенно почитали могилы, посещая погребения праведников древности, пророков, праотцов, царя Соломона. Главные центры поклонения, своего рода христианский аналог древних святилищ, создал в Палестине Константин и члены его семьи, отметив базиликами четыре важнейших события христианского предания: провозвестие через явление ангелов Аврааму у дуба (Мамре); Рождество (Вифлеем); смерть и Воскресение (Голгофа); Вознесение (Масличная гора). Пилигримы двинулись отовсюду, даже из Месопотамии, Индии, Персии и Эфиопии. Путешествие как по воде, так и по суше было очень тяжелым, прежде всего из-за климата. Из сухой и пыльной Анатолии они попадали во влажную знойную Киликию. Следующие через Египет должны были пересечь пустыню, что было не просто, особенно для женщин.[28]
Иерусалим находился в трех днях пути от Кесарии, ближайшего порта Святой Земли. Из Константинополя плыли морем или шли «путем Пилигримов» через Малую Азию до Тарсиса и Антиохии в Киликии.
Маршрут проходил вдоль главной береговой дороги Виа Марис, соединявшей Антиохию с Александрией. Для преодоления пути паломники естественно, нуждались в отдыхе, пристанище, а также и в той важнейшей для них поддержке, которую могли дать местные, «придорожные» святыни. Для нужд пилигримов церковь санкционировала строительство вдоль главных маршрутов постоялых дворов, приютов, странноприимных домов под управлением христиан, часто при монастырях. Это, а также концентрация и оформление множества чтимых реликвий, оказывало огромное воздействие на развитие церковной архитектуры, производство личных реликвий для паломников и т. п.[29] Получаемые в Палестине разнообразные евлогии служили не только в буквальном смысле слова «благословениями» — с их помощью по всему миру распространялась иконография палестинских святынь, представление об устройстве комплексов, внешнем виде реликвий и т. п. Но «палестинские образцы» IV в. отразили обычаи и формы, уже сложившиеся у христиан еще до появления системы Святых мест на основе традиции поклонения мощам. Поэтому важность палестинских древностей IV–VII вв. трудно переоценить и мы будем часто к ним обращаться.
