Константин Кудряшов - Александр I и тайна Федора Козьмича
На пути к Москве гроб неоднократно вскрывался и тело осматривалось. Таковые осмотры, пишет Тарасов, при особом комитете, в присутствии графа «производились в полночь пять раз, и каждый раз, по осмотре я представлял донесения графу о положении тела. Для ежедневного же наблюдения в гробе было сделано отверстие в виде клапана, через которое всегда можно было удостовериться в целости тела. Когда же мороз понижался до двух или трех градусов по Реомюру, тогда под гробом постоянно держались ящики со льдом, нашатырем и поваренной солью для поддержания холода». Затем уже по выступлении из Москвы гроб снова, 7 февраля, был осмотрен в селе Чашошкове, по удалении всех посторонних из церкви, в присутствии генерал-адъютанта графа Остермана-Толстого, Бороздина, Синягина и графа Орлова-Денисова, флигель-адъютантов полковников Германа, Шкурина, Кокошкина, графа Залуцкого и ротмистра Плаутина, гвардии полковника кавалергарда Арапова, Соломки и хирурга Тарасова. «Для удостоверения насчет положения тела императора» решено было вскрыть и свинцовый гроб; тщательнейший осмотр обнаружил, по описанию Тарасова, что положение самого тела в гробу оказалось в совершенном порядке и сохранности. При вскрытии, «кроме ароматного и бальзамического запаха, никакого газа не было приметно». Затем оба гроба были закрыты «по-прежнему». Для осмотра тела гроб был вскрываем еще дважды, а именно на втором переходе от Новгорода в присутствии графа Аракчеева, и в Бабине, не доходя до Царского Села. Последнее было поручено Николаем I Виллие, который, произведя осмотр тела Александра, «раскрыв его до мундира», не нашел ни малейшего признака химического разложения. Таким образом, гроб осматривался до Царского восемь раз, из них три раза вскрывали не только деревянный, но и свинцовый гроб.
28 февраля гроб прибыл в Царское Село, где был внесен в дворцовую церковь. На другой день князь Голицын спросил у Тарасова: «Можно ли открыть гроб, чтобы императорская фамилия могла проститься с телом покойного императора?» Тарасов отвечал утвердительно, уверив, что гроб можно открыть «даже для всех». Тогда Голицын передал ему приказание императора к двенадцати часам ночи открыть гроб и приготовить все для прибытия царской семьи.
«В 11 1/2 часов вечера, — рассказывает Тарасов, — священники и все дежурные были удалены из церкви, а при дверях вне оной поставлены были часовые; остались в ней: князь Голицын, граф Орлов-Денисов, я и камердинер покойного императора Завитаев. По открытии гроба я снял атласный матрац из ароматных трав, покрывавший все тело, вычистил мундир, на который пробилось несколько ароматных специй, переменил на руках императора белые перчатки (прежние несколько изменили цвет), возложил на голову корону и обтер лицо, так что тело представилось совершенно целым, и не было ни малейшего признака порчи. После этого князь Голицын, сказав, чтобы мы оставались в церкви за ширмами, поспешил доложить императору. Спустя несколько минут вся царская фамилия с детьми, кроме царствующей императрицы, вошла в церковь при благоговейной тишине, и все целовали в лицо и руку покойного».
Принц Вильгельм Прусский, присутствовавший при вскрытии гроба близ Царского Села, рассказывал, что «когда гроб был открыт, императрица-мать (Мария Федоровна) несколько раз поцеловала руку усопшего и воскликнула: «Да, то мой дорогой сын Александр. Ах, как он исхудал» («Oui, c’est mon cher fils Alexandre, ah, comme il a maigri!»)». Трижды возвращалась она к трупу. Принц был очень взволнован видом тела. По выходе императорской фамилии Тарасов снова покрыл тело ароматным матрацем и закрыл гроб. В церкви Чесменского дворца свинцовый гроб с телом Александра I был переложен из деревянного в новый, бронзовый: ковчег с внутренностями был помешен в гробу, в ногах, а ваза с сердцем у левой стороны груди. Распиленные части прежнего деревянного гроба также были положены в новый.
По прибытии в Петербург гроб в течение семи дней был выставлен в Казанском соборе для публики, но закрытым. На предложение об открытии гроба для жителей столицы Николай I «не изъявил своего согласия, — по догадке Тарасова, — единственно по той причине, что цвет лица покойного императора был немного изменен в светло-каштановый, будучи покрыт в Таганроге уксусно-древесною кислотою, которая, впрочем, нимало не изменила черт лица».
13 (25) марта в Петропавловской крепости при пушечных залпах тело Александра I было предано вечному упокоению.
Медный ковчег с гробом императора, замкнутый четырьмя замками, поместили в склепе и заложили.
Александровский период окончился.
Первая страница его открылась трагическим событием 11 марта. Тем не менее молодой император, полный либеральных идей, был встречен общим энтузиазмом и надеждами. Отечественная война, грандиозная борьба с Наполеоном сообщили этому царствованию черты некоторого величия, но кончилось оно темной реакцией. Как символы ее с одной стороны — мрачная фигура изувера архимандрита Фотия, с другой — суровый и беспощадный образ Аракчеева. В этом зловещем окружении, среди всеобщего разочарования и тревожного общественного брожения, Александр I и доживал свои последние годы.
Смерть сразила императора, казалось еще полного сил и здоровья. В его одинокой кончине, где-то на окраине государства, в глухом городке, было что-то странное, неожиданное.
Глава III. Молва в народе. — Мнения историков
Стала расти молва, что настоящий император жив, но скрывается, а в гробу везут чужое тело. Любопытно, что эта молва и слухи шли как бы впереди погребального шествия, опережая его. Еще гроб не успел прибыть в Москву, а уже столица была полна всевозможными толками. Эти тревожные слухи, с досадой пишет современник, пугали иных «дураков», кои трусили, уезжали из Москвы или просили часовых для себя на это время.
Прибытие гроба 3 февраля действительно вызвало сильное стечение народа. Власти ждали беспорядков и приняли меры: в 9 часов вечера кремлевские ворота запирались, у каждого входа стояли пушки, держались наготове военные части, по городу всю ночь ходили патрули. Но все обошлось благополучно. Слухи утверждали, впрочем, что подписками якобы обязывали фабрикантов не выпускать фабричных в день процессии, что кабаки будут закрыты. Боялись, что, когда прибудет тело, народ потребует вскрытия гроба, чтобы «увериться в смерти государевой». Некоторые из многочисленных рассказов такого рода одним московским дворовым человеком были записаны под общим названием: «Московские повести, или новые правдивые и ложные слухи, которые после виднее означутся, которые правдивые, а которые лживые, а теперь утверждать ни одних не могу, но решился на досуге описывать, для дальнего времени незабвенного, именно 1825 г., с декабря 25 дня».
Рассказы эти весьма разнообразны. По одним: «Государя убили, изрезали и долго его тело искали, и наверное не могут утвердить, есть ли, нашли — столько изранен, и нельзя узнать, для того на лицо сделали восковую маску»; или: «Государя напоили такими напитками, от которых он захворал и умер. Все тело его так почернело, что никак и показывать не годится. Для того и сделали восковую накладку; а гроб свинцовый в 80 пуд»; или что «Александр Павлович проколот кинжалом, и разрублена голова, ради сего и показать народу не позволялось». По другим слухам, государь «жив, но его продали в иностранную неволю», или он «уехал на легкой шлюпке в море».
Иные слухи подробно передавали о бывшем якобы неудачном покушении на Александра I: «Когда государь был в Таганроге, то приходят к той палате несколько солдат и спрашивают: «Что государь делает?» Им отвечали, что государь пишет; они пошли прочь. На другую ночь опять пришли солдаты и спрашивали: «Что государь делает?» Им отвечали: «Государь спит». На третью ночь пришли опять, спрашивали: «Что государь делает?» Им ответили: «Государь ходит по покоям». Один солдат взошел к государю и сказал ему: «Вас сегодня изрубить приготовились непременно»; на то государь сказал солдату: «Хочешь за меня быть изрублен?»; на то солдат сказал: «Я не хочу ни того, ни другого»; государь сказал ему: «Ты будешь похоронен, как я, а род твой будет весь награжден». Солдат на оное согласился и надел на себя царский мундир, а государя спустили в окно…» и т. д. Существовал и другой вариант: «Когда Александр Павлович был в Таганроге и там строился дворец для Елизаветы Алексеевны, то государь приехал в оный с заднего крыльца. Стоявший там часовой, остановив его, сказал: «Не извольте входить на оное крыльцо, вас там убьют из пистоли». Государь на это сказал: «Хочешь ли ты, солдат, за меня умереть? Ты будешь похоронен, как меня должно, и род твой будет весь награжден». Солдат на оное согласился и переоделся. Государь надел солдатов мундир и стал на часы. А солдат надел царский мундир, шинель и шляпу и пошел в отделываемый дворец, и лицо шинелью прикрыл. Как взошел в первые комнаты, то вдруг из пистоли по нему выпалил один барин и не попал, а сам упал в обморок. Солдат повернулся, как назад идти, то другой выпалил по нему и прострелил; вдруг его подхватили и понесли в те палаты, где жила его супруга, и ей доложили, что государь весьма нездоров; и потом после помер, яко государь. А настоящий государь, бросив ружье, бежал с часов, но неизвестно куда, и писал Елизавете Алексеевне письмо, чтобы оного солдата похоронили, как меня».
