Владимир Мавродин - Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)
Кроме указанных городов,[108] концентрируясь вокруг них, население Переяславльской земли жило в многочисленных селах. О селах в Переяславльской земле говорят летописи. В 1092 г. половцы берут три города на Удае и «многие села».[109] В 1110 г. половцы «воеваша около Переяславля по селам».[110] В 1135 г. они пожгли села у Городка и Баруча,[111] в 1136 г. разгромили села на Суле и т. п.[112]
В летописи имеются аналогичные упоминания о селах собственно Чернигово-Северской земли. Летописи и «Жития» говорят о селах близ Чернигова, Путивля, Новгород-Северска, Стародуба, Курска.
Славянские поселения по Дону, Осколу, Донцу уходили далеко на юг (например Донецкое городище, Ницаха, Саркел, ставший к началу XI в. русским городом, и т. д.), но многие городища лесостепной полосы не оставили нам своих названий.
На далеком юге были расположены Тмутаракань, Корчев, «Русское село» (Russia, Ρωσσια) — крайние аванпосты русской государственности на юго-востоке, связанные со своей далекой метрополией — Черниговым.
Приведенный перечень городов, конечно, не полон.
Ряд городищ IX–XII вв., остатков древних поселений, следы многочисленного населения Левобережного Приднепровья дошли безыменными до наших дней. Летопись умолчала о них, так как они не вошли в число мест, захваченных княжескими походами — важнейшими моментами политической деятельности князей, столь интересовавшей летописца.
Таким образом, набросанная карта поселений Северской земли, основанная на указаниях летописи и, частично, археологических материалах, конечно, далека от совершенства и нуждается в уточнении, но она все же дает некоторый новый материал, корректирующий и дополняющий карты Грушевского, Голубовского, Багалея, Андрияшева и Ляскоронского.
Подводя некоторые итоги изучения географической карты древнейших городов Северской земли, следует отметить, что большинство их располагалось по течению рек и у озер. На юге города возникали за древней линией укреплений: «змиевыми валами». Правые берега рек, особенно Трубежа и Сулы, были усеяны укрепленными поселениями; левый, степной, берег рек представлял собой уже несколько иную картину — население жило редко, прячась в болотах и лесах по берегам рек.
Глава II
Дофеодальный период
1. Древнейшее население Днепровского Левобережья
Территорию Северской земли человек заселил еще в очень отдаленные времена, о чем свидетельствуют довольно значительные по количеству и представляющие большой интерес стоянки эпохи палеолита, расположенные главным образом в Черниговской и Воронежской областях. Крупнейший исследователь палеолита в СССР, П. П. Ефименко, замечает:
«Особое место в изучении палеолитических культур европейской части РСФСР по праву занимает Костенковско-Борщевский район Воронежского края, где работами П. П. Ефименко и С. Н. Замятнина, ведущимися почти непрерывно с 1922 г., установлено 8 характерных культурных комплексов, обнимающих почти все стадии верхнего палеолита».[113]
Не только на Левобережной Украине, но и на всей территории СССР пока что не обнаружено никаких следов шелльской культуры. Но уже эпоха мустье представлена на Левобережье довольно многочисленными находками в мустьерском стойбище у впадения р. Деркул в Северский Донец и у Красного Яра близ Ворошиловска.[114] В те времена междуречье Днепра и Дона было еще очень слабо заселено небольшими группами первобытных охотников, разбросанными на огромной территории.[115] К позднеориньякскому и раннесолютрейскому времени относятся Борщево І, Костенки I (у Воронежа), Гагарино (верхний Дон) и Бердыж (на Соже); ко времени между солютре и мадленом и к мадленскому — Костенки II, III и IV, Супонево и Тимоновка (под Брянском), Мезин (в Черниговской обл.), Чулатово I и II, шесть пушкаревских стоянок у Новгород-Северска, расположенная там же стоянка у Дегтярева, Гонцы на Полтавщине и Сучкина (близ города Рыльска на Сейме).[116]
В Тельмановской стоянке у Костенок под Воронежем, относящейся к солютрейской эпохе, обнаружена землянка с очагом, едва ли не первая находка искусственного человеческого жилища той поры. В Костенках I откопан целый комплекс жилых помещений и хозяйственных сооружений. Находки в обеих стоянках характерны высокой культурой верхнего палеолита (костяные и каменные теслообразные и топорообразные орудия). Это было время экзогамии, зарождения матриархата и тотемизма. Подобного же типа поселения обнаружены в Гагарино.[117]
Начало мадленской эпохи с характерными изделиями из кости и рога представлено в Мезине. Стоянки мадленского времени тяготеют к рекам и являются сезонными стойбищами. Люди живут в шалашах, охотясь на мелких зверей, водоплавающую дичь и занимаясь рыболовством. Начало высшей ступени дикости характеризуется концом палеолита, азильско-тарденуазской эпохой. К этому времени относятся: Борщево II (у Воронежа), Журавка (на Полтавщине) и Рогалик (на Донце). Население кроманьонского типа живет в шалашах на отлогих холмах у рек, часто меняя места стоянок и занимаясь охотой, рыбной ловлей и собирательством.[118]
Анализ этой поры, равно как и периода неолита, представленного в интересующей нас области несравненно большим количеством находок и несравненно более богатым археологическим материалом, не входит в нашу задачу. Необходимо только констатировать, что еще в глубокой древности северянская территория была уже землей, заселенной человеком. Значительно большее, по сравнению с порой палеолита, количество неолитических находок дает возможность сделать вывод о постепенном распространении человека и повышении плотности населения в этой части Восточноевропейской равнины.
Улучшение климатических условий, обусловленное отступлением ледника, способствовало увеличению народонаселения и расселению древних обитателей Восточной Европы. В лесостепной полосе европейской части СССР распространяется ранний неолит с крупными макролитическими орудиями (5000–2500 лет до н. э.). Это время так называемой кампинийской культуры, характеризуемое топорами-резаками, мотыгами, массивными скреблами и т. п. Огромное количество макролитов обнаружено на Донце в Харьковщине, у Изюма, на Десне, по р. Смячке у Новгород-Северска. К кампинийской эпохе относится начало примитивного мотыжного земледелия. На севере, в лесной полосе Восточной Европы, несколько позднее (3000–1000 лет до н. э.) распространяется неолитическая культура с ямочно-гребенчатой керамикой. Эта культура принадлежала рыбакам и охотникам, жившим родами, объединенными в племена, в поселениях, не знавших укреплений, причем зимой жильем служила землянка, а летом шалаш. Господствовали матриархальные отношения. Несмотря на слабую изученность неолита на Левобережье, можно утверждать, судя по находкам аналогичной ямочно-гребенчатой керамики в бассейне Донца, на Сейме, Ворскле и Днепре, что лесные охотники и рыбаки занимали и лесостепную полосу. Большой интерес представляет явное сходство керамики славянских городищ роменского типа с ямочно-гребенчатой, что, быть может, говорит о генетических связях носителей обеих культур.[119]
К эпохе неолита относятся памятники так называемой «трипольской культуры». Несмотря на то, что основной район распространения трипольской культуры расположен к западу от Днепра и даже выходит за пределы СССР, тем не менее трипольская культура характерна и для Днепровского Левобережья, где были обнаружены памятники материальной культуры III–II тысячелетия до н. э. (в районе Бортников, Гнедина и Евминки на Черниговщине и Лукашей на Полтавщине).[120]
Создатели трипольской культуры занимались мотыжным земледелием так называемого «огороднического» типа, возделывая просо, пшеницу, ячмень. В раннетрипольское время примитивное мотыжное земледелие было ведущим. Земледелие сочеталось со скотоводством, носившим пастушеский характер, причем разводился главным образом крупный рогатый скот (быки), и только позднее, в позднетрипольское время, наряду с рогатым скотом появилась недавно прирученная лошадь. Скот разводили только на подножном корму, и никаких заготовок сена не было. По мере необходимости и в момент опасности скот загонялся на площадь внутри поселений. Охота и рыбная ловля, особенно последняя, играли второстепенную роль.
Трипольцы были оседлым, земледельческим населением. Их поселки располагались у воды, но при этом далеко не всегда избирались берега больших рек, и зачастую трипольцы довольствовались небольшим ручейком, текущим по дну степного оврага. Это обстоятельство отчасти и обусловливает относительно слабо развитое рыболовство. Оседлость трипольцев способствует развитию гончарного искусства и созданию знаменитой трипольской расписной керамики.[121]
