Сергей Яров - Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны
В исполнительные органы, действительно руководившие городом, к этому времени входили только большевики. Даже беспартийные сюда не допускались, хотя в самом Совете они составляли к осени 1920 г. почти четверть депутатского корпуса (годом-двумя раньше их насчитывалось менее одной пятой). Увеличение доли беспартийных обычно объясняется сознательным привлечением коммунистами широких слоев внепартийных трудящихся к управлению государством и расширением контингента избирателей. Объяснение логичное, но вряд ли единственное. Вполне вероятно, что, выбирая беспартийного депутата, некоторые горожане тем самым выражали протест против политики коммунистической верхушки.
Конечно, подобный способ сопротивления правящей партии не был широко распространен. Чаще недовольство выражалось простым уклонением от участия в выборах. Размеры его были значительными. В декабре 1919 г. в выборах участвовали 279 000 избирателей из 480 000 (58 %), в июле 1920 – 296 600 из 562 400 человек (52,7 %). Хотя А.В. Гоголевский, приводя эти данные, указывает, что они условны, думается, все же они не столь далеки от действительных. И впоследствии активность избирателей не была высокой: в 1922 г. – 41,2 %, в 1923 – 54,9 %[42]. «Голосовала ногами» не только неорганизованная публика в лице интеллигентов, домохозяек и им подобных, но и рабочие, и служащие крупных и мелких предприятий. Костер революционного энтузиазма не мог гореть вечно. На первое место выходили прозаические причины: тяжелое продовольственное и вообще материальное положение, усталость от обилия обещаний, которые не выполнялись, видимое невооруженным глазом расслоение на «массу» и начальство, усиливающееся с каждым годом. Кроме того, среди городских жителей было немало и тех, кто старался самоустраниться от политических страстей, придерживаясь известной поговорки: «Моя хата с краю…».
Сделать это было не всегда легко. Волеизъявление горожан выражалось не индивидуально на избирательных участках, а коллективным открытым (как правило) голосованием на избирательных собраниях, проводимых на заводе, фабрике, в учреждении. В таких условиях выступать против власти решался далеко не каждый, поэтому многие предпочитали просто не ходить на собрания. Примеров тому много. Власть пыталась воздействовать на несознательных и агитацией, и наказаниями. Например, в декабре 1918 г. служащих одной из районных продовольственных управ предупредили, что в случае неявки на подобное собрание их оштрафуют в размере однодневного заработка[43]. Видимо, и эти меры оказались не вполне эффективными. Авторы новой инструкции по выборам в Петросовет (июль 1919 г.) нашли оригинальный выход, предложив определять количество выдвигаемых депутатов, исходя из численности работающих на данном предприятии или в учреждении, а не только присутствующих на избирательном собрании. Отныне любое собрание было правомочным, и теоретически число присутствующих на нем могло оказаться меньшим, чем количество выдвигаемых ими депутатов. Конечно, существовала опасность проведения в депутаты лиц, неугодных новому режиму. Но, учитывая весь комплекс предохранительных мер, о которых уже говорилось, такая вероятность была невелика, что подтверждается и приведенной ранее статистикой.
Что же характеризовало деятельность Петроградского Совета? Насколько весомым был его вклад в городскую политику, в выработку курса новой жизни? Как уже отмечалось, первоначально Совет занимался в основном общероссийскими, в том числе и внешнеполитическими проблемами. С ноября 1917 г. по март 1918 г. не менее семи раз на заседаниях обсуждался вопрос о мире с Германией. Его сложность предопределила не только бурное обсуждение, в котором приняли участие вернувшиеся в двадцатых числах января в Совет меньшевики и эсеры, но и противоречивость решений. От признания необходимости мира в декабре 1917 г. большинство депутатов через одобрение разрыва переговоров пришли к ратификации мирного договора в начале марта 1918 г. Ленин, выступавший за мир, был чрезвычайно доволен этой развязкой событий. Он часто рассматривал Петросовет не столько как городской орган власти, сколько как некий образец для остальных Советов России. Когда возникла идея создания новой социалистической армии, Ленин, по свидетельству Н.И. Подвойского, отказался выпустить соответствующий декрет СНК до обсуждения этого вопроса на заседании Петроградского Совета, объяснив, что надо действовать демократически, через Советы[44].
Участие Петросовета в обсуждении общероссийских проблем, будь то судьба Учредительного собрания, национализация банков, формирование новых судебных органов и т. д., продолжалось до тех пор, пока в Петрограде находилась центральная власть. С перемещением ее в Москву в марте 1918 г. Совет переключился на более узкие региональные и городские проблемы. Но необходимость заниматься ими хотя бы частично возникла уже с начала декабря 1917 г. после ликвидации ВРК. Борьба с винными погромами и очистка города от снега, безработица и продовольствие, транспортный и жилищный вопросы – с этим депутатам пришлось столкнуться в первые же недели и месяцы правления новой власти. Некоторые из этих вопросов и впоследствии не раз значились в повестках дня заседаний Петросовета. Правда, частотность появления была разной. Продовольственные проблемы депутаты чаще решали в 1918 г., точнее даже в мае и августе, когда продовольственный кризис принял наиболее острую форму. В 1919 и 1920 гг. о продовольствии говорили больше в связи с работой столовых и развитием огородничества, хотя ситуация если и улучшилась, то не настолько, чтобы ее не нужно было обсуждать. Осенью 1919 – весной 1920 г. депутаты занимались решением топливной проблемы. Военная ситуация под Петроградом к этому времени значительно улучшилась, промышленность начала оживать, и снабжение ее топливом стало первостепенным делом. О самой промышленности разговор шел тоже главным образом в 1920 г., а вот вопрос о партиях, оппозиционных большевикам, в это время на пленумах Петросовета уже не поднимался. Начав еще в 1917 г. с характеристики кадетов как «врагов народа», одобрив разоружение анархистских отрядов весной 1918 г., депутаты проявили некоторые сомнения лишь в отношении левых эсеров. Несмотря на рекомендации центра об удалении их из властных органов в связи с мятежом 6 июля 1918 г., Петросовет почти год пытался «отделить овец от козлищ»: исключить из своих рядов тех, кто поддержал июльский «мятеж», и оставить тех, кто не согласился с линией ЦК левоэсеровской партии. Однако поддержка левыми эсерами сначала выступления моряков 2-го флотского экипажа в октябре 1918 г., а затем «волынок» на предприятиях города в марте 1919 г. переполнила чашу терпения большинства депутатов и Петроградской ЧК. В декабре 1919 г., как уже указывалось, в Совет был избран всего один левый эсер, в 1920 г. – ни одного. Зато представителей партии эсеров меньшинства после июньских выборов 1920 г. в Петросовет прибавилось по сравнению с выборами в декабре 1919 г.: с 10 до 17 депутатов. Их деятельность, по-видимому, не обсуждалась на пленумах Совета, хотя фракция эсеров меньшинства в феврале 1920 г. обратилась к депутатам со специальной декларацией, в которой изложила свои взгляды на дальнейшее переустройство общества. Шестистраничный машинописный документ заканчивался уверенностью, что «Петроградский Совет, несмотря на почти исключительно коммунистический его состав, <… > не с узкой партийной, а с классово-революционной и социалистической точки зрения придет к правильным и глубоко продуманным ответственным решениям <… > и даст рабочим и крестьянам полноту творчества трудовой жизни»[45]. Дискуссии, увы, не получилось. На третий день после поступления в канцелярию исполкома Петросовета декларация перекочевала в ПК. Депутаты, видимо, о ней так и не узнали. Более того, вскоре эсеры меньшинства, обвиненные ПК в противодействии большевистской внешней политике и организации забастовки на Александровском заводе, стали преследоваться петроградскими чекистами[46].
Вытесняя политических соперников из Совета, большевики тем самым укрепляли в нем свое положение. Имея уже летом 1918 г. более половины мест в высшем городском органе власти, к концу 1920 г. они получили здесь более двух третей. Учитывая, что в исполнительные органы после весенних событий 1919 г. входили только коммунисты, вывод напрашивается сам собой: господство большевиков в советских органах было безраздельным и непоколебимым. В других губернских городах ситуация была сходной.
К такому результату партия большевиков шла вполне осознанно и целеустремленно. Провозгласив Советы политической властью, она тем не менее рассматривала именно самоё себя как руководящую силу и не скрывала этого. «Пока управлять будет правящая партия, – подчеркивал Ленин, – пока эта партия должна решать все вопросы о разных назначениях, вы не допустите, чтобы важнейшие государственные назначения делала не руководящая партия»[47]. Левые эсеры, единственные и временные союзники большевиков, нечасто получали ведущие посты как в центре, так и на местах.
