Виктор Суровов - Ледокол 2
Или вот еще. Резун пишет о тоталитаризме, цитируя некоего «человека Запада», с презрением [39] говорящего об СССР: «У вас тоталитаризм». При этом он уговаривает читателя оставить в стороне термины, а заняться сутью. Если даже попытаться играть на твоем поле, то суть тоталитаризма давно известна. По меньшей мере, полвека, со времен публикации повсюду работ Ильи Эренбурга, все знают, что тоталитаризм происходит не из какого-нибудь «изма», а из индустриального типа цивилизации. Тут уж ничего не поделаешь.
Александр Блок еще в начале нынешнего века поставил «новорожденному» точный и беспощадный диагноз: «цивилизованное одичание». И оказался абсолютно прав. Ведь на самом деле не было никакой Первой мировой войны, не было и Второй. А были Первый тур Великой мировой бойни, затем Второй, а потом мы незаметно вползли и в Третий. Как и чем все закончится, неизвестно. Те политические и психологические изменения, что произошли в XX веке, – лучшее подтверждение тому, что вместо перманентной революции мы получили перманентную мировую войну».
* * *
И, наконец, о главном. В первой главе книги «День-М» есть такие слова: «Захват Западной Европы – вот главная цель, ради которой Советский Союз развязал вторую мировую войну». Сразу замечу: не стоит отождествлять Сталина с Советским Союзом. А в десятой главе Резун пишет: «Если бы интересы Сталина сводились только к обороне своей территории, то он мог бы просто не начинать вторую мировую войну». Что значит: «своей территории»? Может быть, территории своей страны? Кстати, война уже шла. И началась она не в 1939 году. [40]
Вспомним, что писал Эрнст Генри (находившийся тогда в Лондоне) в книге «Гитлер против СССР?»: «…Прага и Вена могут вспыхнуть на европейском горизонте еще раньше, чем оборонительные бастионы Ленинграда и Киева». Написано это в 1935-м, а в марте 1938-го фашистские войска по приказу Гитлера оккупировали Австрию. Так что если судить не по явным или мнимым намерениям развязывания мировой войны, а по фактам, то агрессором все же следует считать гитлеровскую Германию, которая летом 1940 г. уже хозяйничала в Праге, Варшаве, Копенгагене, Осло, Брюсселе, Амстердаме и даже в Париже. Кажется, эти европейские столицы никогда не входили в состав германского государства.
В «Последней Республике» «Виктор Суворов» твердит о движении, о распространении Советского Союза на весь мир. Он пишет: «Советский Союз остановиться не мог». Может быть. Но как и когда началось это движение?
По словам Г. Замятина, «коммунизм еще был европейским призраком, когда Британия, Франция, Испания, Португалия, Бельгия колонизовали. Основа этого движения – нажива. Позднее жертвам кое-что отдали: язык, религию и антибиотики.
Не могу утверждать, господин Резун, но, видимо, пребывание в КПСС, а тем более в номенклатуре ЦК КПСС что-то деформирует в человеке надолго. «Я замахнулся, – признаетесь Вы, – на самое святое, что есть у нашего народа, я замахнулся на единственную святыню, которая у народа осталась, – на память о Войне, о так называемой «великой отечественной войне». Это понятие я беру в кавычки и пишу с малой буквы. Простите меня». [41]
Вот Вы, господин Резун, загнали русскую армию, спутав ее с американской, аж в Западную Европу. Однако никто (ни редакторы, ни корректоры, ни читатели, ни Вы сами) этого даже не заметил. Думается, здесь вас лично подвел творческий экстаз, но ведь никакой творческий экстаз не заставил бы Вас написать, что гитлеровская армия оккупировала, скажем, Урал.
Россия не колонизовала, она присоединяла, «брала под свое крыло», брала на себя ответственность. Основа этого движения – защита исчезаемых, вырезаемых и доедаемых микробами народов. Сколько сифилиса выгребла Россия со своего Севера, сколько чумы, холеры и других эпидемий победила на Юге!
Да, марксисты всего света заметили, оседлали и пришпорили это движение, но они его не начинали, их просто тогда не было.
А кто теперь не «марксист»? Теперь сменились только наездники, стало больше из ковбоев. Они оседлали откат России и погоняют. А какая разница? Какая разница между расширением и сжатием, между Марксом и Клинтоном, если не спорить о мелочах? Дело ведь не в терминах, а, как пишет «Виктор Суворов», в «сути». А суть насилия в том, что те, кто сегодня жмет границы НАТО к Москве, и есть «современные марксисты».
А смогут ли остановиться Соединенные Штаты Америки? А что там за горизонтом? Разве это только российский, а не общечеловеческий вопрос?
Было бы движение, был бы паровоз, а место на подножке всегда найдется. Все резуновские «измы» являются там, где мир дрогнул, где уступают насилию, где есть движение под давлением в любую сторону, где есть превосходство, где нет равновесия, [42] где есть воля человека, где нет Божьей воли, а не там, где есть Маркс или СССР.
«Вторая мировая война Советского Союза была желанна (!), необходима и неизбежна, – без обиняков заявляет Резун. – Сталин затевал вторую мировую войну как этап в борьбе за распространение коммунизма по всему миру…». Такая победа не была достигнута. Если бы Резун привел хотя бы свидетельство своего отца о «желанности» войны, подтвердил хотя бы одним документом «затевание» Сталиным второй мировой войны, тогда можно было бы поверить. Но ведь этого нет и не может быть, так как все нагороженное им – ложь.
Книги «Виктора Суворова» могут принять любые другие названия. Поставьте, например, вместо «Ледокола» «Авианосец», а вместо Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина в «Последней Республике» напишите Рейган-Тэтчер-Клинтон-Олбрайт-Буш – и ничего не изменится, все подойдет, как безразмерные носки». Иначе чего стоит высказывание уже покойного доктора философских наук (марксистских) и исторических (тоже марксистских) наук Д. Волкогонова в «Известиях» о том, что «не без изящества сформулированная Суворовым версия заслуживает развернутых рецензий военных историков».
И ПОСЛЕДНЕЕ. В рассуждениях о том, кто на кого напал «на самом деле», сильно чувствуется влияние теории, по которой сам убитый виноват не менее убийцы – поскольку он (видимо, фактом своего существования?) и спровоцировал преступление.
В практике знаменитого русского адвоката Плевако был один характерный эпизод. Знаменитый Плевако защищал угрюмого убийцу, порубившего топором несчастную семью с детьми. Адвокат [43] логически доказал: виноват не убийца, виноват царизм, виновата сама свинцовая действительность.
Зал плакал, сочувствуя убийце – жертве несправедливого строя. И прокурор, едва не плача сам, нашелся сказать единственное: но все-таки детишки зарублены! А жертва царизма, вот этот свирепый человек – живой!..
Плевако тогда, единственный раз, проиграл с треском. Победило его единственное неоспоримое соображение: кровь невинных детей перевесила даже вину царизма…
Так что давайте и мы не переигрывать войну заново. Случись, Сталин бы напал на Германию и принеси СССР ей столько горя, возможно, мы бы сегодня говорили о Великой Отечественной войне немецкого народа. Но напали на нас. И миллионами жизней – за спасение мира – заплатила именно наша страна. [44]
Глава 2. Если завтра война, если завтра в поход
И на нашей земле мы врага разгромим
Малой кровью – могучим ударом
Из советской песниПочти все, что удается извлечь из многих страниц «Ледокола» о Первом и Втором стратегических эшелонах, – это лишь то, что за короткий срок в СССР осуществили ударную перевозку гигантского количества вчера еще невоенного народа. Мыслилось, как сенсационное разоблачение «Великого захватнического плана Сталина и Жукова», а получилось как панегирик наркому путей сообщения Кагановичу.
* * *
Если бы Сталин действительно стремился к нанесению упреждающего удара, ему непременно нужно было достигнуть внезапности нападения, как это сделал Гитлер. Кстати, Сталину тогда не понадобилось бы заранее объявлять о своих наступательных намерениях 5 мая 1941 года.
Вместе с тем при цельном рассмотрении этих событий, внимательном анализе решений и действий сторон накануне войны во всей их сложности и противоречивости многие решения советского руководства если и нельзя оправдать, то можно понять.
Сталин был уверен в том, что Гитлер, учитывая опыт Первой мировой войны, не станет воевать [45] одновременно на два фронта, не решится начать войну против СССР, не разделавшись с Англией и Францией. Хотя после быстрого поражения англо-французских войск и капитуляции Франции летом 1940 г. второй фронт против Германии, по существу, перестал существовать, Сталин по-прежнему полагал, что Германии выгоднее, используя договор о ненападении с СССР, вначале покончить с Великобританией, а потом уже нападать на Советский Союз. Поэтому ему представлялось, что сосредоточение германских войск у наших границ осуществляется не для нападения, а с целью оказания давления на СССР, чтобы вынудить его пойти на уступки.
