Лев Гумилев - Черная легенда
Что было бы, если бы Триполи и Акра, крепости крестоносцев Иерусалимского королевства, не пали под ударами египтян-мамлюков в 1289 и 1291 гг., а, наоборот, Франция, Англия, Германия овладели бы Ближним Востоком в XIV–XV вв. и вместо Турции создали бы огромное государство — продолжение Европы? Или если бы христианское государство создали… монголы, в XIII в. пришедшие на Ближний Восток?
Многочисленны эти вопросы «если». Каждый из них имеет свой смысл. А историку нужно понять, почему произошло то или иное событие, какие последствия оно имело. И вследствие чего события пошли тем или иным ходом? И обязательно ли должны были случиться эти события? В исторической науке пока сослагательное наклонение считается чем-то недопустимым, что и ограничивает ее возможности констатацией фактов. Любая постановка вопроса «а что было бы, если…» становится опровержением той мысли, что все случившееся в человеческой истории так и должно было случиться. Было, дескать, предуказано судьбой — неважно, в каких терминах эту предуказанность рассматривать: теологической космологии Августина или философской космогонии Лапласа.
Следовательно, область условного предположения «что было бы…» занимает со все возрастающим интересом ученых и писателей, социологов и журналистов.
С точки зрения глобальных событий XX в. то, что случилось 3 сентября 1260 г. в одной из долин Галилеи, могло бы считаться, а оно и считается так, крайне незначительным и невыразительным событием XIII в. Что о нем могут сказать хроники того века? Было сражение, каких было много.
И мало кому сегодня что-нибудь говорит поворотная по своим последствиям битва в жаркой долине Бекаа на полпути между Баальбеком в Ливане и Назаретом. Битва ознаменовала собой крушение одной могущественной идеи, охватившей Центральную Азию, и оказала воздействие на продвижение европейцев в Леванте и на все дальнейшие успехи и неуспехи их экспансии — попытки утверждения на арабском Востоке. Битва, выигранная силами и оружием степняков-половцев, оказавшихся хозяевами Египта, остановила надолго развитие прогрессивного общества в арабском мире, заставила законсервировать некоторые процессы в мусульманском суперэтносе, имела следствием то, что через два столетия после этого европейцы-наблюдатели начали ставить диагноз: страны ислама отстали и им суждено отставание, пока они не перенимут с Запада культурные достижения.
Битва, о которой идет речь, — сражение при Айн-Джалуде. Она в полном смысле является поворотной датой всемирного масштаба. А почему? Ответить на этот вопрос можно, лишь согласовав взгляд на историю с концепцией этногенеза, причем для этого мы должны начать с тех действующих лиц нашей условной театральной арены — с суперэтнических персонажей, — среди которых первой представляется слово Византии.
Действующие лица (на суперэтническом уровне)
1. Византия. Родилась на вероисповедной основе в Передней Азии во II в. н. э. Пережила подъем и надлом своей этнической системы соответственно в V и VI вв. н. э. и находилась к описываемым событиям в инерционной фазе, существуя за счет накопленных богатств и культурных традиций. Возраст суперэтноса — старость.
2. Мир ислама.
Возник в VII в. в Аравии и охватил южные страны от Памира до Испании включительно. В XII в. переживал надлом — переход от фазы расцвета (акматической) к фазе инерционной. Былая целостность мира ислама раскололась на отдельные государства. Решающей силой их стали на востоке тюрки, а на западе — берберы. Возраст — болезнь при переломе от зрелости к старости.
3. Романо-германский христианский мир.
Возник в результате распада франкской империи Карла Великого в IX в. и составлял многонациональную мозаическую целостность, для которой была характерна борьба пап с императорами Священной Римской империи германской нации. Возраст — молодость.
4. Реликты древнего степного этногенеза,
начавшегося в III в. до н. э.: потомки сарматов — аланы, потомки динлинов — куманы, они же — кыпчаки, они же — половцы, потомки кангаров — печенеги на западе и канглы на востоке, и гузы, они же торки. Вне возраста.
5. Монголы.
Возникли одновременно с маньчжурами (чжурчжэнями) в XII в. и потому находились в фазе этнического подъема. Возраст суперэтноса — юность.
6. Древняя Русь
— ровесница Византии. Данные о ней в этой работе не приводятся.
Место действия — Палестина
Время действия — тринадцатый век
Византия
Не только каждый организм, но и каждый этнос, а тем более суперэтнос проходит инкубационный период развития, когда он незаметен не только для окружающих, но и для самого себя. Таковы были отдельные разбросанные христианские общины, осуществлявшие связь друг с другом путем переписки. Долгое время римские авторы их не замечали или игнорировали. И только огромное количество доносов, поступавших от обывателей из Антиохии, Тарса, Александрии, Эфеса заставило римское правительство сначала заметить, а затем и запретить христианские общины.
Правда, это запрещение выглядело несколько странно. Император Траян определил принадлежность к христианской общине как преступление, заслуживающее смертной казни. Но вместе с тем он запретил принимать доносы на христиан, а казнить их велел исключительно по личному заявлению. И хотя такие добровольные мученики находились, физически христианство, за исключением отдельных кратковременных периодов жестоких гонений, развивалось беспрепятственно. Уже в середине II в. христианский философ Юстин вел открытый диспут с представителями эллинской философии, возражая против по-литеизма.
Через сто лет число христиан увеличилось настолько, что они заняли все места в школах, судах, рынках, легионах, оставив язычникам только храмы. Так сложилась новая целостность, именовавшая себя «этнос по Христу».
В 312 г. цезарь Галлии, Константин, в борьбе со своими соперниками оперся на христиан, гарантировав им веротерпимость: Миланский эдикт 313 г. Затем в Никее в 325 г. состоялся собор, который окончательно превратил Римскую империю в христианское царство.
Далеко не все римляне приняли новое вероисповедание и, что важно, новый стереотип поведения. Жители западных провинций и даже Италии сохраняли веру в старых богов.
Эти области без труда были захвачены, а жители покорены. А активная часть у себя на родине, на Востоке, обрела новую энергию, утраченную задолго до римского завоевания, и сумела отстоять не только свои границы, но и распространиться за их пределы.
Однако это распространение было несколько необычно. Это было не завоевание, не промышленное овладение, не навязывание чужой культуры народам — а трансплантация, распространение своего мировоззрения далеко за пределы государственных границ. Византийцы обратили в православие кельтов Ирландии и воинственных горцев Аксума (ныне Абиссиния). Сирийские монахи проникали до Китая и хотя не удержались в самой Срединной империи, но превратили в христиан часть кочевников Монголии и Туркестана.
Македонские и греческие монахи приобщили к своей культуре и религии свирепых славян Балканского полуострова и побережий Днепра и Дона, русов и алан. Крошечная Византия превратилась в суперэтнос мирового значения.
Но как пар, вырвавшийся из котла, где он находился под огромным давлением, так и пассионарная энергия, распространившись вокруг, потеряла силу своего натиска. Если в IV–VIII вв. внутри самой Византии горели страсти и люди спорили о природе воплощения, об ипостасности, о том, следует ли уважать искусство, почитать иконы или оставить живопись как второсортное занятие, то уже в IX в. 20-миллионное население империи охладело к интеллектуальным проблемам и предпочитало роскошную жизнь в самом богатом городе тогдашнего мира — Константинополе.
Но культура имеет свою инерцию. Пассионарность, имевшая накопления — храмы, библиотеки, армию, судопроизводство — обеспечивала этнической системе Византии видимое процветание. Но ему мешало прогрессивное загнивание Константинопольского синклита — совета высших чиновников.
Уже в XI в. на престол Византии возводились беспринципные фавориты. Среди них были пьяницы, развратники, бесталанные чиновники. И наконец, в 1071 г. красавец армянин Роман Диоген был предан собственными командующими отдельными армейскими частями и попал в плен к туркам-сельджукам. Непопулярность Константинопольского синклита была такова, что большая часть Малой Азии предалась Алп-Арслану.
Тем самым Византия утратила территорию, откуда она произошла, — Малую Азию. В незахваченной части страны возникла открытая война между интеллигенцией, высшими чиновниками и воинственными пограничными латифундистами. Последние и победили.
