Игорь Дьяконов - Люди города Ура
Кудурмабуг был еще жив в 1819 г., когда от имени его и РимСина была составлена надпись о построении храмов Инаны и Нанайи. Умер он, кажется, лишь несколько лет спустя. В первые годы правления РимСина I политика Ларсы была пассивной, и царю Иссина Дамикилишу удалось даже на короткий срок вновь овладеть Ниппуром. Но, войдя в возраст, РимСин начал вести более агрессивную военную политику. К 1802 г. Ларсе принадлежал весь юг Месопотамии, от устья лагуны Персидского залива до Дера на границе Элама и до Ниппура; в числе прочего был завоеван и присоединен Урук. В ходе этих завоеваний РимСин сталкивался как с Иссином, так и с Вавилоном.
Уже его брату в Ниппуре оказывались, по иссинской традиции, божеские почести, но в других городах ВарадСин и в свои первые годы РимСин остерегались обожествлять себя, однако с 1801 г. до н. э. РимСин принял обожествление как в Ларсе, так и в Уре. С этого времени началась решительная война с Иссином; хотя войска Ларсы терпели и поражения, но все же постепенно одно за другим иссинские укрепления переходили к сыну Кудурмабуга, а в 1794-93 г. был взят и сам Иссин.
Этому способствовало то, что Синмубáллит, царь Вавилона, находившийся, видимо, в союзе с РимСином, ударил иссинскому царю Дамикилишу в тыл и в 1797 г. занял его столицу; хотя Дамикилишу удалось временно вернуть ее себе, однако война на два фронта привела его к окончательному поражению, так что через три года он снова отдал — на этот раз РимСину — свою столицу и потерял царство, а с ним, вероятно, жизнь.
Царь РимСин, до сих пор любивший необыкновенно пышные формулировки событий, по которым датировались годы его правления, теперь сразу отказался от них и приказал отныне считать взятие Иссина постоянной точкой отсчета лет. (Поскольку главные сведения о политических событиях того времени мы черпаем именно из датировочных формул, постольку с 1793 г. наши данные о политической истории Ларсы сильно оскудевают.)
В своих надписях и в датировочной формуле РимСин постоянно подчеркивал, что он не обращал жителей Иссина в рабство — они лишь влились в число подданных единого «Царства Шумера и Аккада». Видимо, вместе с Иссином к Ларсе отошло и Казаллу, и теперь в пределах Нижнего Междуречья противостояли друг другу только два царства — Ларсы и Вавилона; при этом царство Ларсы было значительно обширнее и могущественнее. Опорой РимСина, как и его отца, видимо, было аморейское племенное ополчение ямутбалы; поэтому враги царства Ларсы в своих надписях и документах, отказывая ему в названии «Царство Шумера и Аккада», так и называли его «Ямутбалой».[33]
Впрочем, поначалу влиятельных соседей-врагов у царства Ларсы не было; с Хаммурапи, царем Вавилона, сыном Синмубáллита, взошедшим на престол через год после падения Иссина (1792 г.), РимСин обычно поддерживал наилучшие отношения.
РимСин был, несомненно, выдающимся государственным деятелем, хотя у нас и нет свидетельств о таком энергичном его личном вмешательстве в дела государства, каким отличались его сверстники в Ашшуре (ШамшиАдад I и его сын ИшмеДаган) и в Вавилоне (Хаммурапи). Неясно, какие причины помешали РимСину развить далее внешнеполитический успех, достигнутый в результате завоевания Иссина, но он преждевременно счел этот успех всемирно-исторической вехой, достойной даже стать общей основой летосчисления. Однако честь вновь объединить Месопотамию в одно государство и начать новую эпоху в ее истории досталась не ему.
Именно царствования ВарадСина и РимСина I были временем наибольшего общественного расцвета, на который оказалась способна Западная Азия раннего периода древности. Число частных документов из городов царства Ларсы (Ура, самой Ларсы, Куталлу, Ниппура и др.) быстро растет, свидетельствуя о развитии деловой жизни. Однако сразу после покорения Иссинского царства и введения «эры Иссина» РимСин I провел важнейшую социальную реформу, очень сильно урезавшую, если не остановившую, тенденцию развития частновладельческого товарного хозяйства в пользу нового усиления царского и храмового сектора. Начиная с 1793 г. значительно уменьшается или совсем прекращается поток документов, свидетельствовавших о деловой и торговой деятельности частных лиц, хотя сами эти лица и их семьи, как в некоторых случаях удается установить, продолжали существовать и пользоваться значительным достатком.[34] Однако, например, начавшаяся было в городе Ларсе свободная скупка полей и садов прекратилась, а ростовщические сделки, видимо, были сильно ограничены. Похоже, что в 1768 г. аналогичную, но гораздо более далеко идущую реформу провел в своем царстве и Хаммурапи.[35] По мнению американской исследовательницы Р. Харрис, вавилонский царь полностью подчинил храмы царскому чиновничеству в административном и хозяйственном отношении. Царь фактически взял дело назначения жрецов и администраторов храмов в свои руки, а хозяйственные надзиратели храмов обязаны были являться к нему в Вавилон с отчетами о своей деятельности: по-видимому, была также упорядочена и унифицирована административная система государства. Международная торговля была взята под более строгий государственный контроль. Хаммурапи, видимо, провел также судебную реформу, которая, с одной стороны, сводилась к введению большего единообразия в судебной системе, а с другой — к усилению роли царя. Так, существенным новшеством в судоустройстве было введение новых царских судей (daiiānū šarri[m]) наряду с общинными судами; царские судьи города Вавилона могли функционировать и по делам, возникавшим перед царским судом в других городах. Если решение общинного суда часто бывало скорее третейским предложением, как уладить тяжбу сторон, то решение царского суда было окончательным. За храмовым судом была оставлена функция приведения к ордалии (мистическое испытание водой — кто утонет, тот был не прав) и к присяге или клятве — последняя была тоже ордалией своего рода, так как вполне серьезно предполагалось, что бог поразит смертью клянущегося ложно. Хаммурапи всячески поощрял подачу себе жалоб всеми желающими по любым вопросам, но каждую жалобу он в соответствии с установленными обычаями, положениями и законами передавал на решение в надлежащие административные и судебные органы, и если даже высказывал при этом свои соображения, то не о желательности того или иного решения по данному конкретному делу, а только о применимости в этом деле тех или иных существующих норм.[36] Тем не менее, конечно, трудно сомневаться в том, что царь при желании мог — так сказать, в административном порядке — казнить кого угодно, не прибегая к суду, как командир на поле боя.
Знаменитые Законы Хаммурапи были созданы значительно позже, в 1750-х годах. Поскольку старовавилонскому праву посвящены специальные работы в этой серии, мы не будем на нем останавливаться; отметим лишь, что в Законах Хаммурапи делались довольно серьезные попытки ограничить произвол кредиторов-ростовщиков.
Развитие частного рабовладения и сопровождавший его широкий размах ростовщичества были явлениями, типичными не для каких-либо одного-двух царств, — они были характерны для всех ближневосточных государств той поры, особенно тех, которые строили свою жизнь на речной ирригации разных типов. Вопрос о ростовщичестве, подрывавшем устои хозяйства и государственного строя, повсюду стал в это время наиболее важным, наиболее актуальным.
Меры против частной рабовладельческой инициативы, проведенные в 1793 г. РимСином I, а затем в еще более широком масштабе в 1768 г. Хаммурапи, могли казаться и, вероятно, казались мерами защиты беднейшего населения от эксплуатации богатыми торговцами и ростовщиками. Так все цари мотивировали свои законы, в том числе так говорит и сам Хаммурапи во введении к своим Законам.[37] Действительно, по тем временам Законы Хаммурапи были справедливы по отношению к интересам значительной части свободного населения страны, в том числе уже и потому, что были логичны и последовательны, хотя и суровы (но значительно менее суровы, чем многие позднейшие); в своих письмах Хаммурапи также всегда стремился к разумному и справедливому решению. Нет сомнения в том, что деятельность частных торговцев и ростовщиков, которых стремились обуздать РимСин и Хаммурапи, была подлинным бичом для внутреннего рынка.
Реформы РимСина и Хаммурапи можно поэтому в известной мере поставить в один ряд с реформой Солона в Афинах. Но есть и очень существенное различие. Оно заключается не только в том, что в своей борьбе против ростовщиков и долгового рабства Солон шел дальше и действовал последовательнее. Существеннее, что для Афин времени Солона альтернативой к ростовщической деятельности богачей было естественное демократическое развитие частных хозяйств всей свободной части общества, поскольку государственный сектор экономики в Афинах занимал ничтожное место; здесь же, с тех пор как дворцовое хозяйство совпало с государственным сектором экономики, стеснение торгово-ростовщической деятельности свободных рабовладельцев означало господство царского хозяйства с его бюрократическим аппаратом. Но именно частное рабовладельческое хозяйство было магистральным путем развития древнего общества, который, хотя и через бесчисленные страдания народа, вел к созданию высокоразвитого в хозяйственном и культурном отношении античного рабовладельческого общества того типа, какой впоследствии создался в Греции и Риме. Политика РимСина и Хаммурапи, как до них Шульги и других царей III династии Ура, объективно вела к затормаживанию исторического развития. Если при умном, деятельном и сознательном правителе, каким был Хаммурапи, народ, огражденный от произвола частных хозяев, мог жить относительно благополучно, то насаждавшаяся в то же время и РимСином и особенно Хаммурапи государственная система абсолютной монархии безотносительно к личным качествам практически бесконтрольно действовавшего монарха вела к всеобщему бесправию, к развитию бюрократизма и в конечном счете к экономическому застою.
