Прокопий Короленко - Черноморские казаки (сборник)
Не успели закубанские выходцы-черкесы обжиться на нашей земле, как анапский Осман-паша возбудил переписку с войсковым атаманом, спрашивая: по какому случаю переселены на русскую землю закубанцы, в противность трактатов между Россией и Турцией, в силу которых горцы считались подвластными Порте Оттоманской. Паша прямо требовал возврата черкесов на закубанскую сторону, просил разъяснения по этому делу у графа Каховского и донес Высокой Порте.
Напрасно анапский паша поднял тревогу о закубанских выходцах: правильно устроенная жизнь и без этого не понравилась Явбук-бею. Дикая природа родного края манила его в вековые леса и в недоступные ущелья гор Кавказа; тоска по родине не давала ему покоя. Не занимаясь хозяйством, он довольствовался провиантом, который давали сострадательные черноморцы ему и его подвластным, находившимся в крайней нищете.
Но за все попечения начальства и за казачью хлеб-соль коварные азиятцы заплатили изменой: в ночь на 30 сентября Явбук-бей, взяв с собою 102 черкесов, пробрался с ними лесистыми местами к Кубани, и пользуясь темнотою, успел переправиться на закубанскую сторону. Хитрый изменник, боясь мести горцев за переход к русским и не желая испытать на себе гнев анапского паши и познакомиться с турецкою петлею, не поколебался оклеветать тех, кто окружал его отеческими заботами и кормил своим хлебом. Прибыв в Анапу, он объявил паше, что черноморские казаки, переправившись за Кубань с артиллериею, насильно переселили его на свою землю, просил у него защиты и ходатайства о возврате на закубанскую сторону и остальных бжедухов.
Паша, поверив обману беглеца, усиленно требовал переселения на левый берег Кубани остальных черкесов, перешедших в Черноморию с Явбук-беем. В одном письме к атаману Котляревскому Осман-паша, требуя их возврата, объяснил, что насильственным поступком черноморцев над Явбук-беем горские племена озлоблены и просят его защиты от русских; в противном случае угрожают разделаться с нашими казаками сами. Войсковой атаман, отвечая правдою, как было, опровергнул клевету изменника двух государств и высказал паше, что Явбук-бей, добиваясь усиленной просьбой подданства России, добровольно перешел на нашу сторону от притеснений абазинцев, что русское правительство из сострадания дало ему убежище в своих владениях, и, сверх того, еще продовольствовало от казаков как владельца, так и подвластный ему нищий народ. Во всем этом, прибавлял Котляревский, паша, если желает, может удостовериться, и, вместо неосновательных претензий, ему скорее следовало бы обратить внимание, в силу существующих трактатов, на хищничества черкесов в пределах наших. Котляревский просил пашу прислать 3818 руб. за причиненные в тот год черкесами убытки Черноморскому войску, о которых паша хорошо знал. Требование атамана не было удовлетворено.
Донося о таких событиях на Кубанской границе, генерал майор Котляревский, между прочим, писал, что он не мог уберечься от обмана коварного Явбук-бея, и просил прощения у Государя за оплошность свою и кордонной стражи, пропустивших изменников за Кубань. Вместе с тем он испрашивал разрешения селить на будущее время закубанских выходцев на черноморской земле верст за 60 от Кубани, где нельзя ожидать со стороны горских выходцев обмана. На это представление Император Павел, в рескрипте Котляревскому от 3 ноября 1799 года, изъяснил, что «за уход бжедухского народа Бея Явбука Его Величество никакого неудовольствия не имеет, будучи уверенным, что со стороны его, Котляревскаго, никакого упущения не было, а произошло от того, что Явбук-бей поселен был на самом берегу Кубани, чрез что легко ему было перебраться на ту сторону». Для отвращения впредь подобного повелевалось: «поселят желающих перейти на нашу сторону в подданство, согласно с представлением Котляревскаго, не ближе 60 верст от Кубани. Оставшимся же у нас подданным Явбук-бея, которые пожелают с ним соединиться, не делать никакого препятствия».
Не долго заставил себя ждать «новым гостем» коварный Явбук-Гирей: собрав до 6000 своих единомышленников, он, 8 января 1800 года нагрянул к Кубаци, и, несмотря на сопротивление кордонной стражи, пользуясь своим многолюдством, переправился по льду на правый берег реки за остальными бжедухами и увел их с собою за Кубань.
Так окончилось подданство бжедухов. Кроме забот со стороны войска Черноморского при переселении этих азиятцев из-за Кубани и тех затраченных безвозвратно средств, которые доставлялись черноморцами для упрочения их домашнего быта, войско употребило чистого капитала для покупки черкесам продовольствия 7473 руб. 75 коп. И не одни материальные жертвы были принесены добродушными черноморцами: печальное событие стоило жизни и свободы верных долгу службы казаков — из них, при последней переправе Явбук-бея на нашу сторону, черкесы убили одного офицера и девять казаков, ранили одного офицера и шесть казаков, захватили в плен двух казаков.
По доведении об этом до сведения Государя, Император Павел Петрович 6 февраля 1800 года дал войсковому атаману Бурсаку (преемнику Котляревского) следующий рескрипт: «Имев уже много примеров, что переходящие народы с той стороны Кубани на нашу, делают сие в том только намерении, чтобы опять возвратиться к себе, как только переменятся обстоятельства, которые заставили их к нам перейти, то, в отвращение сего их обману и в избережение вверенному вам войску напрасных издержек на их прокормление, повелеваю вам: отказывать им, когда будут предлагать перейти поселиться на нашу сторону, войдя к нам в подданство». На этом же рескрипте добавлено Царскою рукою: «и впредь не впускать».
IV (1800–1808)Черноморский атаман Бурсак. — Военные действия за Кубанью. — Разбитие Явбук-бея. — Переговоры с абадзехами. — Царские награды Черноморскому войску. — Разбитие горцами черноморского байдака. — Экспедиция за Кубань. — Храбрая казачка. — Покорность натухайцев. — Награды черноморцам. — Экспедиция в землю шапсугов. — Тревожные слухи из-за Кубани. — Поход против турок. — Турецкие запорожцы. — Закубанские дела
Генерал-майор Котляревский, по преклонности лет и болезненному состоянию, просил увольнения от должности атамана Черноморского казачьего войска. Император, уволив его рескриптом 15 ноября 1799 года, предоставил ему самому выбрать себе преемника. Выбор Котляревского пал на подполковника Бурсака, который и был утвержден в звании атамана Высочайшим рескриптом 22 декабря 1799 года.
Вступив в управление войском, Бурсак обратил главное внимание на состояние Черноморской кордонной линии. Не надеясь на мирное соседство закубанцев, он сформировал для усиления линии особый пятисотенный полк, оставив его в своем непосредственном распоряжении.
Вскоре сборища за Кубанью абазинцев, с намерением напасть на наши пределы, встревожили всю кордонную линию; даже анапский паша предупредил о принятии мер осторожности со стороны кордонной стражи. 21 марта около 5000 черкесов, переправясь чрез Кубань, по льду, напали на Копыльский кордон и на тамошние поселения. Жители, соединясь с кордонными казаками, заперлись в старой Копыльской крепости и мужественно отразили неприятелей. Но в то же самое время другая толпа, переправившись ниже Копыла за две версты, захватила на отводных пикетах казаков, из которых двух убила, а четырех взяла в плен.
Преемник графа Каховского, генерал от кавалерии Михельсон, не видя конца черкесским набегам, вошел в сношение с анапским пашою и велел атаману Бурсаку послать в Анапу опытного чиновника для ведения переговоров. Назначенный для этого полковой есаул Гаджанов, явившись 12 апреля к Осман-паше, вручил ему депеши от Михельсона. В тот же день паша послал своего чиновника для сбора черкесских князей в Анапу, а Гаджанову советовал объявить горским представителям, когда они приедут, что генерал Михельсон в последний раз предлагает им прекратить неприязненные действия против Черномории, возвратить наших пленных и заграбленное имущество; в противном случае они будут жестоко наказаны нашими войсками.
15 апреля это и было объявлено собравшимся в Анапе горским князьям. На другой день они попросили у паши отсрочки до 28 апреля, ссылаясь на то, что будут отыскивать заграбленное у черноморцев имущество и пригласят еще и других князей для переговоров; но по вторичном приезде в Анапу объявили, что вступят в окончательные переговоры с черноморцами тогда, когда соберут разные вещи казаков, находившиеся у черкесов.
Видя явную уклончивость горских старшин, паша командировал 30 апреля своего Кигя-бея, с тремя помощниками, и Гаджановым в горы, для отобрания уведенного скота, забранного имущества и пленных казаков. 1 марта Кигя-бей прибыл в селение Балкепсип. Черкесы отвечали, что так как русские войска собраны в Курках и намерены двинуться в закубанские пределы, то, по случаю происходивших мирных переговоров, необходимо приостановить движение русских. Платя за хитрость хитростью, Кигъя-бей послал своего чиновника и Гаджанова к Варениковской пристани под предлогом остановить предприятие русских против горцев, а на самом деле поручил Гаджанову сообщить начальнику пристани, чтобы во многих местах на границе со стороны нашей были выставлены войска, готовые по первому знаку вторгнуться в закубанские пределы. Сам Кигъя-бей, с черкесскими князьями и абазинцами, имел 6-го числа того же месяца переговоры с начальником третьей части Черноморской кордонной линии поручиком Легою, вследствие чего была возвращена часть нашего скота из-за Кубани и выражено обещание возвратить и остальное имущество черноморцев. Паша тоже дал слово употребить свое влияние относительно волновавшихся абазинцев. Но не все обещанное было выполнено. Даже Кигъя-бей закончил свои действия тем только, что привел абазинцев к присяге на сохранение мира с русскими, что, однако, не мешало черкесам, подстрекаемым главным бунтовщиком в горах, заклятым врагом русских изменником Явбук-беем, продолжать свои набеги на землю Черноморского войска.
