Петр Рябов - История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I
Отныне «партия порядка» была консолидирована и могла теперь переходить к избранию нового царя.
5.2.6 Избрание на трон Михаила Романова. Окончание и итоги Смуты (1613–1618)
По констатации историка В. Волкова: «Во внешней политике новое земское временное правительство продолжало ориентироваться на Швецию, связывая с кандидатурой шведского принца решение династического вопроса». Руководителя ополчения звали шведского юного принца Карла-Филиппа (младшего брата нового короля Густава-Адольфа) в Москву, чтобы поскорее избрать его государем на Земском Соборе. Ведь, по замечанию В. Волкова, «с 1584 г. все русские цари (за исключением первого из самозванцев – Лжедмитрия I), в том числе и сын Ивана Грозного Фёдор Иванович… избирались на московский престол не иначе как Земским собором – волей «всей земли»». Князья Пожарский и Трубецкой были убеждены в том, что избрание шведского принца даст Москве опору и защиту в лице могучей Швеции в борьбе против Польско-Литовского государства (заклятого врага шведов), возможно, вернёт Москве отделившийся Новгород и даст стране бесспорно легитимного государя, тогда как избрание царём кого-то из московских бояр приведёт лишь, к продолжению внутренней Смуты (опыт Годуновых и Шуйских об этом ярко свидетельствовал).
В декабре 1612 года Сигизмунд III атаковал Москву со своей небольшой армией, но был отбит и отброшен к Волоколамску. В это время среди участников земских ополчений вновь закипела борьба («мятеж велик»). Доминирующее значение вновь обретали «тушинцы» и казачество, по словам В. Волкова – «наиболее радикальная сила русского общества того времени». Всех волновало то, чтобы новый государь не начал репрессии против тех, кто выдвинулся и получил пожалования в прежние правления, а оставил всё как есть.
В начале 1613 года в Москве наконец собрался избирательный Земский Собор, беспрецедентно широкий и представительный по своему социальному составу и числу участников – самый представительный из всех Земских соборов за сто лет их существования. В его работе приняли участие представители белого и чёрного духовенства, московского и городового дворянства, казаков, посадских людей и черносошных крестьян. 800 делегатов представляли 58 городов Московии (хотя избирательную грамоту в итоге подписали лишь 238 человек). Не были представлены лишь холопы и помещичьи крестьяне.
6 января 1613 года Собор торжественно открылся. «И много волнения бысть», – лаконично писал летописец об ожесточённой борьбе лидеров и группировок. На соборе рассматривались более дюжины претендентов на московский престол: польский королевич Владислав, шведский принц Карл-Филипп, Иван Дмитриевич («ворёнок» – сын Марины Мнишек и Лжедмитрия II), бояре Фёдор Мстиславский, Иван Воротынский, Фёдор Шереметев, Дмитрий Трубецкой, Дмитрий Пожарский, Иван Голицын, Михаил Романов и другие. Общие заседания Собора проходили в Успенском соборе Кремля, а отдельные заседания проводились по сословиям (духовенство, боярство, служилые люди, посадские люди и крестьяне).
Ставки были велики и, как и на всяких выборах, в ход пошли подкуп, интриги, насилие, компромат, давление. Летописец писал о Соборе 1613 года: «Многое было волнение всяким людям, кийждо бо хотяше по своей мысли деяти… Многие же от вельмож, желающи царём быти, подкупахуся многим и дающи и обещающи многие дары». Огромные деньги уходили на «предвыборные» пиры и взятки делегатам.
Мощную силу на Соборе представляло собой казачество. Противники казаков и «тушинцев» во главе с Пожарским упорно и бескомпромиссно поддерживали кандидатуру шведского принца Карла-Филиппа. Однако московские люди и казаки категорически требовали избрать царем одного из русских князей или бояр, не желая иноземца. Под их нажимом и угрозами Собор приял следующее постановление, резко суживающее круг возможных претендентов: «Литовского и свийского (шведского – П.Р.) короля и их детей, за их многие неправды, и иных никоторых земель людей на московское государство не обирать и Маринки с сыном не хотеть». В глазах населения и церкви иноземцы были виновны во всех бедствиях и разорении страны.
Теперь как компромиссную фигуру предлагали и поддерживали юного Михаила Фёдоровича Романова-Юрьева – представителя клана, тесно связанного с опричниной, прежней династией, ставшего жертвой режима Годунова, неразрывно и тесно связавшего свою судьбу с обоими самозванцами, «тушинцами» и с Шуйскими. Двадцать лет Романовы-Юрьевы упорно боролись за власть: с Годуновыми и с Шуйскими, опиралась на помощь самозванцев, церкви, казаков и поляков, и в итоге победили в «гонке за лидером».
Почему именно Михаил Романов? Шестнадцатилетний боярин не обладал никакими особыми добродетелями: был юн, болезнен, слабохарактерен, любил в жизни лишь охоту на медведей и лосей. Но, как ни странно, именно вопиющая заурядность и ничтожность этой личности (а значит, и подконтрольность, предсказуемость) делали его удобным и желанным кандидатом. Боярин Шереметев писал в Польшу князю Голицыну, ещё одному вероятному кандидату в государи: «Миша Романов молод, разумом ещё не дошёл и нам будет поваден».
Были у него и иные достоинства: родственная связь со старой династией (его отец Фёдор, насильно постриженный Годуновым в монахи, был двоюродным братом царя Фёдора Ивановича, а сам Михаил приходился внучатым племянником жене Ивана Грозного царице Анастасии), наличие отца-патриарха (правда, Филарет в это время находился в польском плену). Романовы-Юрьевы – родственники первой жены Ивана Грозного, противники Годунова (подвергнутые им опале), хозяева и вероятные вдохновители Юрия Отрепьева, были вознесены Самозванцами: первый Лжедмитрий сделал Фёдора Никитича Романова-Юрьева (монаха Филарета) – митрополитом Ростова, а второй Лжедмитрий в Тушино – поставил патриархом. Олицетворяя старину и легитимность. Романовы были «своими» для всех: опричников и жертв опричнины, Шуйских и их противников, для поляков и «тушинцев», бояр и казаков, дворян и духовенства. Романовы были связаны с опричным войском и с жертвами опричнины (о главе клана Никите Романове существовал безосновательный, но устойчивый миф, как о «печальнике» за гонимых перед Иваном Грозным), и с тушинцами, и с Семибоярщиной, сидели в Кремле вместе с поляками (а значит, возвращаясь к «старине», одновременно гарантировали безопасность и неприкосновенность лиц, вознесённых Смутой, и их состояний).
Михаил как царь устраивал всех… ну, или почти всех, будучи и по вере, и по происхождению, и по личным качествам вполне предсказуемым правителем. Предсказуемо было и то, что за него сначала правила мать – инокиня Марфа, а затем, с 1619 года, вернувшись из литовского плена, правил властный отец – патриарх и соправитель Филарет. (В этом совместном правлении Русью отцом и сыном древняя византийская утопия о «симфонии» духовной и светской власти в первый и последний раз нашла своё подтверждение!) Изворотливость, всеядность, знатность, беспринципность, неукротимая воля к власти вознесли династию Романовых-Юрьевых на московский трон, которым они завладели на долгие триста лет. За Михаила выступали и «тушинцы», и поборники Семибоярщины, и приверженцы клана Шуйских, и бояре, и казаки, и церковь, и служилые люди, жаждущие успокоения страны. По словам В.Б. Кобрина: «Недаром голос, поданный за Михаила Фёдоровича казачьим атаманом, был последним решающим голосом в пользу нового царя. Итак, Романовы устроили всех. Таково свойство посредственности».
Михаила Романова поддержало большинство казаков, часть представителей городов, лидеры духовенства и бояре Голицыны, Черкасские, Салтыковы («новые бояре», вознесённые наверх Смутой), большинство бывших «тушинцев» и участников Семибоярщины. Против избрания Романова до конца непримиримо выступали князья Дмитрий Пожарский, Дмитрий Трубецкой (возглавлявшие временное земское правительство), глава Семибоярщины князь Фёдор Мстиславский – самый знатный человек на Руси. В одном из писем выдающегося Шведского военачальника Я.П. Делагарди, находившегося в Новгороде и пристально наблюдавшего за ходом Земского Собора в Москве, говорится, что казаки и «простые люди» «князя Трубецкого и князя Пожарского в их домах осадили и принудили их согласиться на своё избрание великого князя».
На фоне этих драматических событий 21 февраля 1613 года Земский избирательный Собор, уступив энергичному напору снизу, провозгласил царём и великим князем Михаила Фёдоровича Романова-Юрьева, после освобождения Москвы от поляков покинувшего Кремль и проживающего с матерью (инокиней Марфой) в Костромском Ипатьевском монастыре.
По традиции юный царь долго «ломался», «отказывался» от власти, но в итоге, разумеется, всё же «согласился» и в мае приехал в сожжённую и безлюдную столицу. Вступая на трон, новый царь обязался править при помощи Земских Соборов (которые ненадолго стали опорой самодержавной власти), что было обусловлено и самим фактом избрания новой династии, и тотальным крушением централизованной системы управления в Московии, и потребностью царя в «обратной связи» с обществом и в его поддержке. При этом Михаил согласился с ограничением своих прав и привилегий и обязался: не вводить новый законов без согласия Боярской думы и Земского Собора, охранять права православной церкви, а также «ни войны, ни мира с соседями одному и по собственному усмотрению не предпринимать».
