Джон Мэн - Хан Хубилай: От Ксанаду до сверхдержавы
В конце 1286 года, имея за плечами поражение во Вьетнаме, Хубилай совершил новую попытку — уже с большим успехом, во многом обязанным внутреннему положению дел в Бирме. Король Наратихапате был только что убит своим сыном Тихату, который приставил нож к горлу отца и заставил его выпить яд. Это было королевство в состоянии коллапса. Командующий Эсэн-Тэмур, внук Хубилая, получивший некоторый опыт во Вьетнаме, повел 7000 своих солдат вниз по течению Иравади. Когда монголы добрались до Пагана, то очистили его монастыри от золота и серебра; а затем, не в состоянии выносить здешний климат, вернулись домой, оставив Бирму на произвол нового цареубийства, анархии и тайских военачальников. Крохи дани все же сочились из северной Бирмы, но их было никак не достаточно для оплаты войн или удовлетворения ханского самолюбия.
* * *Король Кертенагара на Яве лично преуспел, унаследовав одно из наиболее успешных королевств Юго-восточной Азии. Ява, особенно восточная, располагала целой историей мини-империй. Три века назад одна из них, Матарам, обогатилась, торгуя рисом и пряностями. Рис хорошо произрастал на плодородной вулканической почве острова, и корабли этого острова монополизировали гвоздику, мускатный орех и перец Островов Пряностей. Матарам во всем превосходил своего великого соперника Шривиджайю на соседней Суматре, пока в 928 году не случилось извержение огромного вулкана Мерапи, служившего источником чудесной почвы острова — посейчас извергнутые в речные долины пепел и потоки грязи погребли под несколькими метрами новой почвы городки и храмы страны.
От этого удара Матарам так и не оправился, но один уцелевший принц создал блистательное, хотя и недолговечное государство-преемника. После того как он провел четыре года в изгнании в монастыре, ему в 20-летнем возрасте предложили престол. Аирлангга быстро восстанавливал разрушенное, устроив новую базу неподалеку от современной Сурабаи, перегораживая плотинами реки, расширяя планы ирригации. Когда в 1049 году он умер, его империя распалась на два соперничающих королевства. Со временем одержало верх Сингасари, основанное в 1222 году сиротой, вором и легендарным героем Кен Ароком, когда он разгромил другое королевство, Кедири. Эту-то новую державу и унаследовал Кертенагара — довольно непрочное наследие, поскольку его выживание зависело как от сохранения контроля над торговлей пряностями, так и от постоянного наблюдения за Кедири и его мятежниками, которые обязательно должны были появиться. Честолюбиво стремясь к большему — в самом деле, сегодня некоторые видят в нем предтечу индонезийства, — он заключил союз с Тьямпой, женившись на тьямской принцессе, но в 1284 году потерпел неудачу с захватом Бали и, в другой стороне, кусочка Суматры.
Таким образом, Кертенагара был не очень доволен жизнью, когда в 1289 году прибыл посол от Хубилая по имени Мэн Чи, привезя с собой грубое требование подчиниться. Кертенагара наказал Хубилая за неуважение, приказав нанести татуировку на лицо посла, чтобы, когда тот, вернувшись ко двору, докладывал о результатах миссии, оскорбление было ясным и публичным. Это требовало возмездия. Хубилай приказал подготовить на юге боевой флот под командованием Ши-пи, ветерана сунской кампании. Под его общим руководством наземными войсками командовал Гао Син, а силами флота — уйгур по имени, звучащем вроде бы как Их-Мусу. Хубилай сказал им, что победят они без труда: «Если вы займете ту страну, другие меньшие государства сами покорятся, вам понадобится лишь отправить послов, чтобы принять их покорность». Три года они накапливали силы в Гуанчжоу (Зайтоне): 1000 кораблей, 20 000 солдат, запас зерна на год, 1000 килограммов серебра для покупки новых припасов.
Поэтому у Кертенагары в избытке хватало времени для подготовки к нападению — однако он неверно понял стратегию Ши-пи. Полагая что командующий будет продвигаться на юг вдоль побережья, заходя в порты как Тьямпы, так и Малайи, он отрядил силы, чтобы устроить там засаду монгольскому флоту. Это оказалось роковой ошибкой — 4000 км до Явы Ши-пи покрыл без остановок. Это была стратегия высокого риска — «Ветер дул сильный, а море очень бурлило, поэтому корабль сильно качало, и солдаты много дней не могли есть», — но она окупилась. В 1293 году Ши-пи высадил свои войска, не встретив никакого противодействия, поскольку в это самое время Кертенагара ввязался в войну с соседним государством Кедири и погиб. Все местные войска сражались на юге.
При таких обстоятельствах Ши-пи полагалось бы одержать легкую победу, обещанную Хубилаем. Но на деле он сразу же оказался втянут в водоворот местной политики. Зять Кертенагары Виджайя, равно честолюбивый, но куда менее прямолинейный, чем его тесть, отправил Ши-пи послание, предлагая свое подчинение в обмен на помощь против Кедири, и подкрепил свое предложение подарками в виде ладана, духов, рога носорога и слоновой кости. Ши-пи согласился. Виджайя прислал подробное описание территории — на реке Брантас, у подножия горы Уиллис, в 105 км к юго-западу от Сурабаи, богата рисом, с портом на побережье; к описанию прилагалась подробная полезная карта. Монголы вступили в войну. Через неделю 5000 кедирийских солдат погибли, их предводитель был казнен, а территория попала в руки Ши-пи.
Оставалось только провести церемонию, отпраздновав победу, и, конечно, принять обещанную Виджайей покорность. Виджайя попросил дать ему эскорт из 200 безоружных солдат, чтобы сопроводить его в столицу Маджапахит, предположительно для доставки подарков. Но по дороге люди Виджайи убили безоружный эскорт, а затем напали на монгольское войско. Ши-пи был вынужден бежать обратно к кораблям, с арьергардными боями сделав 150-километровый бросок к побережью, и отправился домой — а там Хубилай вознаградил его за провал и потерю 3000 солдат 17 легкими палками и конфискацией трети принадлежавшей ему собственности.
Через два года преемник Хубилая вернул Ши-пи свою милость. В конце концов, как указал один советник, он проделал путь в 12 000 км, добравшись до стран, до которых прежде никогда не добирались, и произвел замечательное впечатление на туземцев. Так закончилась еще одна катастрофа — честью, удовлетворенной самообманом.
Для Хубилая эта авантюра была прекрасным примером закона ненамеренных последствий. Задумав наказать одного короля, Хубилай сумел помочь его законному наследнику обеспечить себе престол и учредить новую династию и государство. В последующие 50 с лишним лет новое создание Виджайи, Маяпахит, выросло в богатую и могущественную империю, включавшую в себя изрядную часть Индонезии (а некоторые считают, что вообще всю) — результат, прямо противоположный тому, какого намеревался добиться Хубилай.
Глава 16
КАК ВОСТОК ОТПРАВИЛСЯ НА ЗАПАД
Большую часть царствования Хубилая воздействие Китая на Запад было, откровенно говоря, пренебрежимо мизерным. Знаменит он стал лишь после своей смерти, и почти целиком благодарить за это надо человека, которого часто цитировали в предыдущих главах — Марко Поло.
Чтобы понять изменение, произведенное Марко, посмотрим, что было известно о Китае и Центральной Азии до Хубилая. В XII веке европейцы и жители Ближнего Востока имели о Китае лишь самое смутное представление. В христианской Европе карты обычно были не столько картами, сколько изображениями верований, где Страшный Суд и Сад Эдема занимали столь же выдающееся место, как массы суши и океаны. Ведущая роль принадлежала чудовищам: людям, питающимся запахом яблок, или Тененогу, применяющему свою гигантскую стопу в качестве зонтика от солнца. Единственными континентами были Европа, Азия и Африка, которые походили на аккуратно нарезанные сегменты круга или на бесформенные кляксы. Азия и Индия были идентичны, Китай же просто отсутствовал.
Арабская география, о которой Европа знала мало, была лучше, но не намного. Один испанский еврей, Беньямин из Туделы, в конце XII века отправился с Цейлона в Китай — но записал мало подробностей, и его написанные на древнееврейском «Путевые заметки» вплоть до XVI века оставались неизвестны христианской Европе. Ни один из христиан-несториан, занимавшихся миссионерской деятельностью в Центральной Азии, не писал никаких отчетов о проделанной работе; по крайней мере, ни одного такого отчета не переписывали, и до наших дней они не дошли. Другие христиане знали, что несториане там имеются, и выдумали еще одну легенду — о несуществующем христианском владыке, пресвитере Иоанне.
Поэтому, когда в Европу ворвались монголы Чингиса, они вырвались из тьмы. После того, как Чингис опустошительным смерчем пронесся по Центральной Азии и вторгся в Персию, первоначальная вспышка оптимизма по поводу того, что это христиане идут на выручку крестоносцам, быстро уступила место страху и трепету. Европейцы ухватились за название одной из групп монгольских подданных, татар, и именовали всех монголов «тартарами» — выходцами из Тартара, самого нижнего круга античного ада. Легкий шок походил на предвестье гибели. В 1238 году новгородские торговцы рыбой не стали, как обычно, плавать в Норфолк за североморской сельдью, оставшись дома сражаться с захватчиками и вызвав тем самым избыток рыбы в Ярмуте. Венгерский король получил угрожающее письмо от Бату, хана Золотой Орды, внука Чингис-хана и кузена Хубилая: «Что же до вас, живущих в домах и имеющих крепости и города — как вы избежите моих рук?»
