Евгений Тарле - Сочинения. Том 3
Когда коммерсанты и промышленники великого герцогства Бергского хлопотали перед Наполеоном (в 1811 г.) о допущении продуктов железоделательной и сталелитейной промышленности в Империю, то они весьма почтительно, но вполне ясно высказали мысль, что страны, подпадающие под власть Наполеона, тем самым начисто лишаются всех прежних рынков сбыта и единственно чем хоть отчасти могут быть спасены от разорения, это уничтожением или сильным понижением таможенных ставок, отделяющих их от Франции[10].
Ходатайство великого герцогства относительно допущения в Империю стальных и вообще металлических изделий было просто отклонено Главным торговым советом, а по его заключению, и министерством: аргумент был указан самый простой — нежелание встречаться на внутреннем рынке с новыми конкурентами. Желая успокоить французов, бергцы указывали, что они, собственно, домогаются лишь главным образом права и возможности торговать этими изделиями в Голландии и ганзейских городах, т. е. в новых, а не в старых владениях его величества, там, куда французские фабриканты все равно никогда этих предметов не ввозили. Между тем бергцы смотрели так, что «участь их страны» зависит от железоделательной промышленности и ее успехов, так как у них есть прекрасная руда и отличные угольные копи, и большинство жителей кормится около эксплуатации копей, руды и промыслов, теснейшим образом связанных с этой эксплуатацией[11].
Главный торговый совет, главный совет мануфактур, а под их прямым влиянием и министерство внутренних дел ответили замаскированным или открытым нет, нет и нет на ходатайство промышленников великого герцогства Бергского о допущении бергских фабрикатов во Францию.
Не более снисходительными оказались французские промышленные круги и французские власти к своим гипотетическим конкурентам также относительно итальянского и иллирийского рынков. Бергские мануфактуристы просили о допущении в Италию хоть некоторых ситцевых товаров из великого герцогства; отказано опять-таки якобы из-за страха английской контрабанды. Они просили о допущении шерстяных товаров, — железных и стальных изделий по тому же тарифу, который действует относительно ввоза в Италию французских товаров, но и тут отказано из-за страха конкуренции и предложено облагать бергские провенансы полными пошлинами, а не половинными, какими обложены провенансы французские при ввозе в Италию. Жалуясь Наполеону на несправедливое к ним отношение, бергские промышленники и их защитники указывают на то, что ведь Берг дальше от Италии, чем пограничная с ней Франция. Чем же объяснить этот страх конкуренции? Если этот страх основателен, то «следовало бы признать, что французские изделия нигде не могут в Европе иметь сбыта, что их дороговизна составляет препятствие для какого бы то ни было распространения и что Франция должна отказаться от какой бы то ни было активной торговли». Здесь ставится также ребром один весьма щекотливый вопрос: если французские промышленники желают рассматривать и Италию, и Берг как совершенно чужие страны, которым не должно оказывать никакого снисхождения, то на каком же основании они вообще имеют претензию влиять на отношения между итальянскими потребителями и бергскими производителями? Не потому же только, что эти страны находятся «под отеческой властью его величества», с ними должно обходиться хуже, чем с совсем посторонними государствами?[12]. При полной искренности Главный торговый совет, совет мануфактур, министерство внутренних дел должны были бы ответить: именно потому. Политическое могущество Французской империи должно было, по воззрению руководящих торгово-промышленных кругов Франции, искусственно давить конкурентов французской промышленности, которых при нормальных условиях раздавить было нельзя.
Промышленники великого герцогства Бергского, переселявшиеся даже на левый берег Рейна, чтобы иметь возможность сбыта в Империи, конечно, ничего не имели против присоединения Берга к Империи, и когда осенью 1810 г. пошли слухи об этом присоединении, то главным образом беспокойство обнаружил не кто другой, как Кельнская торговая палата[13]. Промышленники Берга так в конце концов жаждали присоединения к Французской империи, что в марте 1811 г. послали даже депутацию в Париж просить об этом Наполеона. Но просьба уважена не была и именно затем, чтобы не открыть имперский и итальянский рынки бергской промышленности.
Когда к Империи присоединялись Наполеоном экономически отсталые страны, то, как было замечено выше, промышленники Империи ликовали. Но не то было, когда речь шла о присоединении местностей, опередивших Империю в индустриальном отношении.
Не только фабриканты «старых департаментов», но и тех завоеванных областей, которые окончательно были присоединены к Франции, весьма тревожились по поводу каждого такого проектируемого присоединения. Вот почему, когда осенью 1811 г. разнесся новый слух о предстоящем присоединении к Империи великого герцогства Бергского, то опять немецкие же промышленники левого берега Рейна первые всполошились и ходатайствовали о том, чтобы Берг не присоединять и таможенной стены между ним и Империей не ломать: в Берге — богатые промышленники, в Берге — дешев рабочий труд, туда по горным тропинкам украдкой проникает масса английского сырья и английских товаров из Германии, так что, «если бы они могли свободно эксплуатировать рынки Франции и Италии, они могли бы продавать там дешевле, чем мануфактуристы левого берега и других внутренних торговых городов» Империи. Между тем на левом берегу развивается промышленность бумагопрядильная, сталелитейная, шелковая, ленточная и т. д. — в одном Кельне работает 10 тысяч человек. Интересно констатирование, что промышленники сюда являлись и являются именно из Берга, а если Берг будет присоединен, то, конечно, эти переселенцы вернутся на родину (ибо все равно имперский рынок будет им обеспечен). Если же берго-французская таможня будет удержана в силе, то промышленное процветание левого берега обеспечено[14].
Центральное представительство торгово-промышленного мира Франции (Главный торговый совет) тоже в 1811 г. выражает опасения касательно последствий, которые может повлечь для французской промышленности конкуренция мануфактур великого герцогства Берг, о полном экономическом слиянии которого с Империей зашла тогда речь[15]. Совет признавал, что фабрикаты этого «маленького бедного государства» дешевле французских, потому, во-первых, что жизнь и рабочие руки там дешевле, а во-вторых, потому, что такое сырье, как, например, хлопок, легче пробиралось в Берг, нежели во Францию[16].
Промышленники великого герцогства Бергского, не допущенные на внутренний французский рынок, не допущенные в Италию, пытаются по крайней мере испросить себе свободный транзит для товаров, отправляемых из Берга в Америку, туда, где сбыт был еще обилен, особенно для дешевых фабрикатов. Но и тут они наталкиваются на высокую и несокрушимую стену. Министр торговли, уже наперед желая отказать бергским промышленникам, передает дело в совет мануфактур, и здесь вопрос получает любопытную постановку и вполне ясное разрешение. Конечно, соглашается совет, если следовать «естественному праву», то Берг, отрезанный владениями Наполеона от моря (в прошении было даже указано, что со времени присоединения Голландии из Берга нельзя добраться до моря иначе, как по владениям императора), находящийся вместе с тем под покровительством императора, имел бы все основания рассчитывать, что ему дадут этот транзит. Но «отныне политический порядок управляет торговыми отношениями между нациями», и уже «нельзя сообразоваться с одними лишь принципами естественного права». Эта темная фраза поясняется так: «Коммерческие отношения между нациями — все подчинены их частным интересам и политическим связям, которые их соединяют». Следовательно, «в этом двойственном отношении» и надлежало бы рассматривать вопрос о транзите: 1) с точки зрения «частного интереса» французских мануфактур и 2) с точки зрения уз, соединяющих Берг с Империей. Но они, члены совета мануфактур, призваны высказаться лишь по первому пункту, оставляя второй совершенно в стороне. И тут для них «нет ни малейшей трудности»: конечно, этот бергский транзит вреден для французской промышленности; конечно, — французы не смогут бороться на американском рынке с бергцами при большей дешевизне бергского производства, обусловленной дешевизной жизни и меньшей обремененностью государственными налогами. Если французы даже на своем внутреннем рынке не могут соперничать с бергцами, то подавно они не удержатся против бергцев на рынках иностранных[17]. «Ведь, очевидно, что если американцы смогут прямо получать товары… из великого герцогства… которые им обойдутся от 20 до 60% дешевле наших, они и не подумают обращаться к нашим фабрикантам»[18]. Железоделательное производство, бумагопрядильное производство, выделка лент и галантерейных товаров прежде всего при этом пришли в голову совету мануфактур. Конечно, не обошлось и без повторяющегося мотива об английской контрабанде, которая воспользуется транзитом Берга, чтобы проникать на французскую территорию[19].
