Антон Первушин - Тайная миссия Третьего Рейха
Католические епископы все же пытались сохранить хорошие отношения с режимом, однако из-за многочисленных нарушений условий соглашения начало расти недовольство. Уже в 1934 году были ликвидированы многие религиозные общественные организации, конфисковывалась церковная собственность, активных христиан увольняли с государственной службы. По нелепым обвинениям в контрабанде золотом из Германии были арестованы многие священнослужители. Католическая пресса подвергалась жесточайшей цензуре. Религиозные шествия были запрещены, закрывались монастыри.
Немецкий пастор Мартин Нимеллер – один из руководителей «Исповедующей Церкви»
Не в силах больше терпеть гонения, Ватикан решил действовать. 21 марта 1937 года со всех католических кафедр Германии была оглашена энциклика папы Пия XI «С глубочайшей тревогой…» («Mit brennender Sorge…»), в которой Адольф Гитлер обвинялся в нарушении условий конкордата и преследовании католиков. Гестапо, конфисковав все доставленные в страну экземпляры энциклики, все же не могло запретить чтение папского послания с амвона. После этого период относительной терпимости к католической церкви закончился. И, как обычно, война началась с провокации. Йозеф Геббельс послал специального корреспондента в бельгийский монастырь, где монах на сексуальной почве убил ребенка. Подготовленный репортаж стал поводом для обвинения всех монахов в гомосексуализме, а монастырей – в поощрении содомского греха. Нацистское правосудие устроило несколько процессов против католических священников по обвинению в сексуальных извращениях. Католическую церковь объявили погрязшей в разврате. Нацистская пропаганда твердила о тысячах следственных дел против священнослужителей и монахов, а на самом деле в тот период состоялось всего 250 процессов, носящих явный политический характер». Католиков сотнями отправляли в тюрьмы и концлагеря; в гестапо был даже создан специальный отдел по работе с «политическим католицизмом». В 1938 году в одном лишь лагере Дахау под Мюнхеном находилось уже 304 священника. Позже туда попали еще 2720 священников, из них – 22 православных. Многие из них погибли от голода, побоев или в газовых камерах.
Встречая отчаянное сопротивление церквей, нацистская верхушка приступила к последовательной дехристианизации Германии. Как и ожидалось, процесс возглавил Мартин Борман. «Немецкие христиане», несмотря на свою поддержку НСДАП, были дискредитированы, и гитлеровцы публично дистанцировались от них – Имперская Церковь захирела. Предвестием начала новой волны гонений уже в последние дни декабря 1940 года стало то, что Борман, поддержанный Гиммлером, накануне рождественских праздников 1941 года потребовал изъять из радиопередач традиционное исполнение гимна Христу. Можно сказать, что это было сигналом к окончательному решению «христианского вопроса»». 13 января 1941 года, после рассылки секретной депеши Мартина Бормана, СС и гестапо вместе с гауляйтерами на местах приступили к операции «Штурм монастырей» («Aktion Klostersturm»). Уже к лету было конфисковано 120 монастырей, многих из живших там монахов попросту отправляли в концлагеря (такая судьба постигла 418 человек); здания, согласно приказу Бормана, превращались в дома отдыха для партийных функционеров, «школы Адольфа Гитлера» для обучения нового поколения партийцев и «центры национал-политического воспитания». Помимо ведомства Бормана, многие здания присвоили для своих нужд СС и министерство пропаганды.
Операция «Штурм монастырей»: изгнание священнослужителей из миссии Святого Августина (апрель 1941 года)
23 марта 1941 года приказом Йозефа Геббельса была запрещена печать христианской литературы. В дневнике министр пропаганды записал: «Я запрещаю всю религиозную литературу – ввиду нехватки бумаги». На издания нацистских газет и на переиздания «Моей борьбы» бумаги, конечно, хватало всегда. В том же дневнике читаем: «Яза то> чтобы покончить с ней, воспользовавшись благоприятным случаем. И никогда впредь издавать ее я не разрешу».
9 июня 1941 года Мартин Борман разослал всем гауляйтерам письмо «Отношение национал-социализма и христианства». Процитирую наиболее примечательные места:
«Национал-социалистическое и христианское мировоззрения несовместимы. Христианские церкви рассчитаны на невежество людей и стремятся удерживать большую часть народа в невежестве, так как только таким путем церкви и могут сохранять свою власть. <…>
Христианские церкви давно уже поняли, что научные познания представляют опасность для их существования. Поэтому используя такие псевдонауки, как теология, они стараются либо замять, либо фальсифицировать данные научных исследований. Национал-социалистическое мировоззрение стоит на более высоком уровне, нежели концепции христианства, суть которых перенята у иудаизма. По этой причине мы можем спокойно обойтись и без христианства.
Никто не знал бы ничего о христианстве, если бы священники не вдалбливали его постулаты в голову людям с самого детства. Так называемый любящий Бог ничем не подтверждает свое существование народу предоставляя пасторам доказывать свое могущество. Если в будущем наша молодежь не будет ничего больше слышать о религии и доктринах христианства, оно автоматически отомрет. <…>
Вследствие несовместимости национал-социализма с христианскими концепциями мы должны всячески противодействовать любому усилению церкви и отказывать ей в помощи и поддержке. Вместе с тем мы не должны делать никаких различий в конфессиях. Поэтому целесообразно отказаться полностью от идеи образования единой Имперской евангелической церкви с включением в нее различных евангелических сект и объединений. Ведь евангелическая церковь выступает против нас с такой же враждебностью> как и католическая церковь. <…>
Только рейх совместно с партией и ее органами имеет право на лидерство в народе. Так же как было пресечено относительно безобидное влияние астрологов, ясновидящих и прочих проходимцев, государство не должно допускать восстановления былого влияния церкви. Только когда это будет обеспечено, лидерство государства и его воздействие дойдут до каждого отдельного собрата по расе. Лишь в этом случае будущее рейха и народа может быть гарантировано на все времена».
Знамя нацистов на Кёльнском соборе
Письмо Мартина Бормана быстро перестало быть секретным. Экстремистские заявления одного из лидеров НСДАП стали известны сначала немецким верующим, а затем и иностранным, резко ухудшив тем самым отношение нейтральных стран к Германии. Разразился скандал, и партийный аппарат публично отозвал письмо.
Начало войны против СССР, в которой, вопреки ожиданиям, гитлеровцам не удалось добиться решающей победы, вновь заставило их вернуться к поддержанию в рейхе некоей видимости согласия. 31 июля 1941 года последовал секретный приказ фюрера, запрещавший любые мероприятия против церкви и не допускавший даже допроса полицией какого-либо епископа без разрешения свыше. В дни наиболее напряженных сражений на Восточном фронте, некоторые германские епископы даже заключили соглашения со своими гауляйтерами о том, что обе стороны будут проявлять сдержанность «во всех вопросах, могущих вызвать беспокойство среди населения». Однако скрытое давление на церкви продолжалось. К примеру, в ноябре 1941 года вышло распоряжение о переплавке не имеющих ценности колоколов. Поскольку значительная часть церковных колоколов не имела документов о признании их художественной или исторической ценности, колокола были сняты и весной 1942 года пошли на переплавку.
Однако Мартин Борман пошел еще дальше, взявшись за практический эксперимент в области реформирования церкви. В качестве «испытательного полигона» он выбрал присоединенную к Германии после разгрома Польши область Вартегау с центром в Познани. Там проживало около четырех миллионов человек – в основном поляки, но и 370 тысяч немцев Предложения, высказанные Борманом, нашли отражение в так называемых «13 пунктах», переданных 10 июля 1940 года властями представителю Познанской лютеранской консистории. В дальнейшем эти пункты были окончательно сформулированы в указе наместника Вартегау от 13 сентября 1941 года. Церковь полностью упразднялась. Разрешалось существование лишь отдельных самоуправляемых религиозных обществ, которым нельзя было вступать в какие-либо отношения с церковными структурами Германии. Членами общин могли быть только совершеннолетние. В храмах разрешалось служить местным священникам, которые обязывались иметь еще одну «светскую» профессию. Кроме того, священники не имели права заниматься какой-либо социальной, благотворительной и просветительской деятельностью. Были ликвидированы абсолютно все монастыри.
