Марк Вишняк - Дань прошлому
Сборный пункт фракции большинства членов Учредительного Собрания, эс-эров, назначен был неподалеку от Таврического дворца. Собрались к 10 часам утра - не то в чайной, не то в столовке. Помещение небольшое: толпятся и суетятся. Произвели перекличку. Роздали "розетки" из красного шелка и красного же цвета входные билеты, полученные секретарем фракции для всех нас разом.
Билеты за подписью комиссара над Комиссией по выборам в Учредительное Собрание - Урицкого. Подсчитались, обменялись новостями и слухами. Наиболее сенсационный - будто выпустили из Петропавловки членов Учредительного Собрания социалистов: Авксентьева, Аргунова, Гуковского, Питирима Сорокина. Неизвестно от кого исходивший слух быстро приобрел характер достоверности. Легко верилось тому, во что хотелось верить. По-разному комментировали "жест" большевиков. Частичная амнистия или готовность "выявить" народную волю возможно полнее?.. Во всяком случае, это явная уступка со стороны неуступчивой власти. Обстановка складывалась как будто более благоприятно, чем можно было предполагать.
В начале двенадцатого двинулись в путь. Идем растянутой колонной, посреди улицы, человек двести. С нами небольшое число журналистов, знакомых, жен, запасшихся билетами в Таврический.
Завивает ветер
Белый снежок.
Под снежком - ледок.
Скользко, тяжко
Всякий ходок
Скользит - ох, бедняжка!
От здания к зданию
Протянут канат.
На канате - плакат:
"Вся власть Учредительному Собранию!.."
До дворца не больше версты. И чем ближе к нему, тем реже встречаются прохожие, тем чаще - солдаты, красноармейцы, матросы. Они вооружены до зубов: за спиной винтовка, на груди и сбоку ручные бомбы, гранаты, револьверы, патроны, - патроны без конца, всюду, где их только удалось прицепить или всунуть. Отдельные прохожие на тротуарах останавливаются при виде необычной процессии, изредка приветствуют вслух, а чаще, проводив сочувственно глазами, спешат пройти своей дорогой. Подходят вооруженные, справляются, кто и куда, и возвращаются на свои стоянки под ворота или во двор.
Шествие серое и настроение невеселое. Мирным путем демонстрантов к Учредительному Собранию явно не пропустят. Хватит ли решимости и желания прорваться к Таврическому силой?.. Идем и гадаем. Обмениваемся краткими репликами. Я досказываю будущему председателю Учредительного Собрания выработанные Комиссией подробности порядка дня, общего плана, председательских функций и полномочий. Он внимательно прислушивается.
За решеткой Таврического дворца вся площадка уставлена пушками, пулеметами, походными кухнями. Беспорядочно свалены в кучу пулеметные ленты. Все ворота на запоре. Только крайняя калитка слева приотворена, и в нее пропускают по билетам. Вооруженная стража пристально вглядывается в лицо прежде, чем пропустить. Оглядывают сзади, прощупывают глазами спину после того, как пропускают. Это первая, внешняя охрана. Ее несут гренадеры, красноармейцы и матросы, прибывшие накануне из Гельсингфорса и Кронштадта.
Управляющий делами Совнаркома и в те дни доверенный Ленина Влад. Бонч-Бруевич позднее описал военно-операционную обстановку, созданную еще накануне открытия Собрания. "Для охраны порядка в самом Таврическом дворце... я вызвал команду с крейсера "Аврора"...
К этой команде были присоединены еще две роты с броненосца "Республика", под предводительством хорошо мне известного матроса Железнякова, анархиста-коммуниста, честно и бесповоротно ставшего на точку зрения правительства диктатуры пролетариата и отдавшего себя в полное его распоряжение... В 3 часа ночи я собрал всех начальников отрядов вверенного мне района и каждому вручил в запечатанном конверте специальное задание... Я крепко пожал руку этому изумительному человеку - герою революции, матросу Железнякову" ("На боевых постах февральской и октябрьской революции". Стр. 246-7).
Другой герой тех же дней Дыбенко в воспоминаниях, посвященных "другу-соратнику на революционном поприще тов. А. М. Коллонтай", рассказывает о том же в таких выражениях: "С раннего утра, пока обыватель еще мирно спал, на главных улицах Петрограда заняли свои посты верные часовые советской власти - отряды моряков... Начальники отрядов - всё боевые, испытанные еще в июле и октябре товарищи. Виктор Железняков со своим отрядом торжественно выступает охранять Таврический дворец - само Учредительное Собрание. Моряк-анархист, он искренне возмущался еще на втором съезде Балтфлота, что его имя предложили выставить кандидатом в Учредительное Собрание. Теперь, гордо выступая с отрядом, он с лукавой улыбкой заявляет "Почетное место займу". Да, он не ошибся. Он занял почетное место в истории" ("Мятежники". - Изд. "Красной Нови". 1923) (Этот анархист-коммунист - не Виктор, а Анатолий Железняков - был позднее сопричислен к типу "народных героев", Чапаеву, Щорсу и другим, которые, по убеждению большевиков, "будут постоянно жить в сердцах поколений" (К. Ворошилов "ХХ лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-Морского Флота". 1938.).
О других матросах-героях расправы с "самодовольными глупцами, съехавшимися со всех концов России вершить судьбу тех, кто сам творил революцию", тот же Бонч-Бруевич сообщает: "Часть матросов (расквартированных в Военной Академии на Суворовском проспекте) оказалась не на высоте положения и стала портить инвентарь Академии... Эти буйные элементы тут же, на заре, были отправлены на суда под конвоем своих же товарищей для того, чтобы списать... с кораблей, обезоружить их, обратить в гражданское состояние и отправить на родину" (Там же).
Наконец, главный герой, наркомор Дыбенко, позднее командовавший сухопутными войсками - Средне-азиатским военным округом - кончил тем, что, в качестве одного из шпионов и врагов народа, был расстрелян большевиками в 1938-ом году.).
Проходим в левую дверь. Снова контроль, внутренний. Проверяют уже люди не в шинелях, а во френчах и гимнастерках. Через вестибюль и екатерининский зал направляют в зал заседания. Он вычищен и отремонтирован после того хаоса и грязи, которые оставили Советы за 5 месяцев бессменного в нем пребывания. Повсюду вооруженные. Больше всего матросов и стрелков-латышей. Позднее в воспоминаниях о Ленине Троцкий рассказал, как это произошло. Ленин настаивал и настоял на вызове в Петроград ко дню открытия Учредительного Собрания латышских стрелков, ибо "русский мужик может колебнуться в случае чего, - тут нужна пролетарская решимость". Ленин распорядился "о доставке в Петроград одного из латышских полков, наиболее рабочего по составу" ("Правда", от 20.IV.1924).
И внутри здания, как на улице, люди вооружены винтовками, гранатами, револьверами, увешаны лентами патронов. Количество вооруженных, бряцающих оружием производят впечатление лагеря, готовящегося не то к обороне, не то к нападению. При входе в самый зал третий, последний кордон.
Выясняется, что весть об освобождении наших товарищей из заключения вымышлена. Запоздавшие коллеги и посторонние сообщают, что демонстрантов в честь Учредительного Собрания рассеивают воинские части. Имеются уже убитые и раненые. Называют имена рабочих Обуховского завода, представителя совета крестьянских депутатов Логинова, молодую эс-эрку Горбачевскую (внучку декабриста). Горький того времени - непохожий на позднейшего - описал происходившее в таких выражениях: "5-го января расстреливали рабочих Петрограда, безоружных. Расстреливали из засад, трусливо, как настоящие убийцы. Я спрашиваю "народных комиссаров", среди которых должны же быть порядочные и разумные люди, понимают ли они, что, надевая петлю на свои шеи, они неизбежно удавят всю русскую демократию, погубят все завоевания революции? Понимают ли они это? Или они думают так: или мы - власть, или пускай всё и все погибнут?"
Ведшие за последние недели усиленную пропаганду среди петроградского гарнизона и специализировавшиеся на организации, так называемых, "реальных сил", - а не на подготовке "никчёмных законопроектов", - возвращаются с неутешительными вестями. Семеновцы и преображенцы, на которых возлагали главные надежды и расчеты, решили держать еще с октябрьских дней знакомый "нейтралитет": отказываясь выступить против демонстрантов, они воздерживаются и от того, чтобы примкнуть к ним. Другие воинские части усвоили "идеологию" и тактику - пресловутого ВИКЖЕЛЯ-я: видят простое недоразумение в противопоставлении советской власти - власти Учредительного Собрания. Они за прекращение братоубийственного междуусобия мирным путем, путем сочетания обоих властей.
Такое же "пацифистское" предложение делают некоторым членам нашей фракции члены "соправительственной" партии левых эс-эров. Они предлагают вместе отправиться туда, где происходят вооруженные столкновения, и, в целях предотвращения дальнейшего кровопролития, уговорить манифестантов разойтись. Эс-эры отклоняют, конечно, коварное предложение: отказываются идти уговаривать демонстрантов не протестовать против насильников.
