Николай Непомнящий - Загадки истории России
Таким образом, согласно этим описаниям, многие здания Борисова городка были уже в XVII веке в разрушающемся состоянии — в церкви были сломаны лестницы и свалился крест, стены крепости «во многих местах разселися», кровли на башнях сгнили. Однако городок был еще в общем почти совершенно цел, а в 1661 году в нем был даже сделан новый деревянный мост через ров. Точность этих описаний Борисова городка подтверждается сравнением их с изображением, относящимся приблизительно к этому же времени.
Судя по сведениям 1680, 1684–1685, 1690, 1704–1707 гг., наземные постройки города Борисова быстро разрушались. Однако шатровая Борисоглебская церковь, несмотря на ветхое состояние кровли и крыльца, продолжала действовать вплоть до начала XVIII века.
Как пишет П.А. Раппопорт, уже в 1744 году эта церковь была полностью заброшена и указом из Синода приказано было «учинить от верейского духовного управления купно с верейскою воеводскою канцеляриею описание: на чьей земле и давно ль, и кем, и чьим коштом, и откуда оная церковь построена, и давно ли и для чего в пусте находится». И хотя еще в январе 1757 года Борисов значится в числе городов, значение его стремительно падает, и в 1767 году последний был переименован из города в слободу.
В 1775 году подробное описание Борисова городка составляется Можайской воеводской канцелярией. Из него следует, что к указанному времени стена и башня со стороны реки Поротвы рухнули в ее воды и «все оное строение час от часа валится». Обрушилась местами и церковь Бориса и Глеба. Сообщается, что в 1779 году Борисов городок посетил историк Г. Миллер, оставивший свои заметки. Вот как описывал увиденное этот свидетель: «Городок Борисов лежит в 10 верстах от Можайска в южную сторону, на левом берегу реки Протвы (название реки уже приводится Миллером в современном звучании. — Авт.), проистекающей из под востока и простирающей свое течение отсюда к городу Верее, который разстоянием в 10 верстах от Борисова. Царское намерение при строении сего места кажется было то, чтоб лучше оборонить Москву от опасаемых тогда со стороны поляков нападений. Крепость построена из белаго камня и кирпича четвероугольная, по древнему обычаю с стенами вышиной от двух до 3-х сажен и с башнями, коих вышина и до 6 сажен простирается. Одна токмо сторона сей крепости, лежащая в реке Протве и одна башня обвалились; в остальных три стороны стоят еще в целости».
Историк констатирует, что крепость «была значительна». Далее в описании имеется деталь, достойная особого внимания. Миллер сообщает: «Вне рва по той стороне крепости, которая лежит к Можайску, стоит большая каменная церковь с колокольнею, до самого верха каменная. Сказывают, что колокольня вышиною превосходит и Ивановскую колокольню, что в Кремле Московском (т. е. выше 85 м. — Авт.). Напротив же того каменная плотина, коею тамошняя небольшая река Протва запружена, находится еще и поныне».
Стоя на Борисовом городище, вглядываюсь в складки рельефа правобережья Протвы. Осеннее солнце барельефно высвечивает некую линию, берущую начало от самого материкового берега, пунктирно бегущую через современное русло реки и уходящую под углом примерно в сорок пять градусов в сторону насыпной дороги Верея — Можайск. Собственно разлив реки, видимо, удерживали когда-то гидротехническими сооружениями с севера и востока. Чем было это протвинское зеркало: водохранилищем или рукотворным морем? Для чего оно создавалось? Для красоты и приятности обозрения? Как огромный запас воды на случай засушливых лет? Может быть, для разведения в голубой глубине толстолобика, карпа или для массового производства полезной водоплавающей птицы? А может быть, с учетом воздвигнутого искусственного острова, совсем для иного дела?
В связи с этими размышлениями почему-то вспомнилась старинная картина, которую экспонируют в одном из музеев Хорватии: турецкий и христианский корабли сошлись в абордажном бою вблизи скалистого морского берега. За дымным побоищем с небес взирает Богоматерь с младенцем, а в левом дальнем углу изображена прибрежная крепость, конфигурация стен и основных башен которой так похожи на исчезнувшие крепостные сооружения Царева Борисова городка. Надпись под изображением битвы на море, помнится, гласила: «Bitka pred Dracem». Не с целью ли проведения учебных или «потешных» баталий на воде, острове и суше затеял и построил Борис Годунов «военно-морской театр» в Подмосковье? Если это так, то государственные и военные замыслы этого царя были, видимо, ранней предтечей дел Петра Великого, хотя периоды царствований этих государственных деятелей разделяют почти полтора века.
Что ж, такой неожиданно яркий реформатор, как царь Борис, мог размышлять не только над будущим рода Годуновых, но и над судьбами русского войска, над подбором, обучением и формированием передовой по тем временам военной силы. Была задумана и создавалась национальная военная академия. Что могло обратить внимание царя на необходимость отечественной подготовки «командных кадров» войска? Да хотя бы то, что десятки здоровых и умных молодых людей, специально отобранных и направленных им для учебы за границу, в силу разных причин в большинстве своем стали невозвращенцами. Этот факт церковь и боярство ставили ему в упрек. Из желания ускорить государственное продвижение, царь форсировал реалии, явно забегал вперед своего времени, терпел порой заметные неудачи. Русь в самом начале XVII века не была готова к новизне, решительному повороту устоявшихся вещей и взглядов.
Если оставить далеко уводящие размышления, все же есть чему удивиться. Первое на Руси рукотворное море состоялось в XVI веке на Протве?! Судя по описанию и старинной схеме — да. Озирая с вершины древнего кремля заречье, поражаешься тому, каким значительным было это гидротехническое сооружение. Водное зеркало — до четырех квадратных километров. В наши дни почти по летописной «плотине» идет «высокая» дорога из Борисова на Верею. А в центре исчезнувшего ныне царева моря, как сказочный кит, возвышался и все еще различим пристальному глазу остров. И это самое место было существенно «поднято» над водным зеркалом. На острове построили что-то (возможно, потешные укрепления или дворец) целевое, важное для царя, его воевод, своих и иностранных гостей.
Кто здесь работал?
Кто из наших современников профессионально знакомился с этой пядью древней русской земли? В библиографии по теме городка фигурирует только фамилия исследователя и автора Раппопорта. Именно он нашел в Центральном государственном военно-историческом архиве целую тетрадь чертежей Борисова городка, исполненных во второй половине XVIII или самом начале XIX века. Исследователь приводит такую характеристику города из сделанной при том аннотации: «…Между городами Можайском и Верея на горе весьма высокой стоит Борис городок, построенный царем Борисом Годуновым, на берегу реки Протвы из белого тесаного камня; стена во многих местах уже упала как и две башни; в расстоянии саженях ста от онаго городка построена башня готической работы прекрасной, которая также требует поправки, а паче, что медью крытая крыша проржавела, и сквозь оную внутрь течь.
Работа тех древних веков столько хороша, что без сожаления и сломать неможно. Вышина ж оной равенствует Ивану Великому; но та башня многим лучше, и легче, и в правилах совершенных готической архитектуры; и весьма малым бы коштом могла быть поновлена. Сей городок и башня окружены селением экономических деревень, но внутри городка никакого жила нет. И так по неприсмотру везде железо в перемычках выломано, но со всем тем трещин капитальных нет».
Борисовская церковь Бориса и Глеба не знала аналогов в русском зодчестве! Каково же завершение судьбы этого уникального сооружения?
Как с грустью сообщается в «Московских губернских ведомостях» за 1841 год, «церковь эта сломана безжалостно для построек в Можайске и других окрестных местах». Жаль, ведь даже по оценкам 1788 года, которые предшествовали сносу памятника, «она искусным мастерством представляет царское великолепие» и является, как впрочем многое, что было построено здесь, «прежних Государей жалование». Надо подчеркнуть, что большинство документальных источников утверждают — этот храм (т. к. в последний период стоял без креста, обзывается «дозорной башней») превышал «своею вышиной колокольню Ивана Великого». А старожилы говорили: «Инда шапка слетит, как запрокинешь голову, глядя на маковку церкви».
Если камни Борисова городка действительно пошли на строительство Можайска, Вереи и окрестных мест, то интересно было бы проследить судьбу построек, возведенных с их помощью. Кажется, что тяжелая тень обвинений, выдвигавшихся против первого выборного русского царя, ужасная судьба его домочадцев, трагическая слепота обманутого народа и яд уничтожения следов ярких свершений того периода пропитали каждый кирпичик той разобранной кладки…
