Семен Федосеев - Все танки Первой Мировой. Том II
Несколько танков подбито у самой Каховки. Участник событий, бывший кавалерист Н.В. Калинин, писал: «Ожесточенная борьба с просочившимися танками противника разгорелась в районе Каховки. Здесь оборону держали 51-й кавполк и пехотные подразделения. На улицах городка были устроены завалы, подготовлены ямы-ловушки. Танки встречали артиллерийским огнем, забрасывали гранатами. Одна из машин, проскочившая в Каховку, провалилась в погреб, другая — в баню-землянку» (возможно, здесь смешались подробности боя за Каховку и за хут. Сухинин). Он же рассказывает, как танк «облили горючей смесью и подожгли».
Танк Mk V Вооруженных сил Юга России с именем-девизом «За Единую Россию».
Можно увидеть, что ПТО плацдарма так или иначе готовилась на всю глубину — от внешней линии обороны практически до переправ через Днепр у Каховки. К 11.00, когда наступление захлебнулось, из числа прорвавшихся танков было подбито семь. Среди отличившихся в борьбе с врангелевскими танками был и бывший колчаковский офицер, а теперь командир 3-го легкого артдивизиона 51-й красной стрелковой дивизии Л.A. Говоров, будущий Маршал Советского Союза. В своих воспоминаниях он писал о встрече с танками: «На моем участке их было два. Пользуясь мглой, одному из них удалось прорвать проволоку и перелезть через окопы, но здесь он нарвался на батарею и, будучи поврежден ее огнем, повернул и начал уходить, но второй меткий снаряд повредил его. Видно было, как высыпала команда и принялась за исправление, но следующая очередь шрапнелей расшвыряла их по сторонам. Второй — не успел дойти до окопов. Метким снарядом был взорван его бензинный бак. Танк, объятый пламенем, остановился».
В применении танков против Каховского плацдарма врангелевцы справедливо делали ставку на их массирование на сравнительно узком участке, внезапность появления перед позициями, проходимость степной местности, но также и на моральное воздействие танков на красную пехоту. Однако здесь красные пехотинцы уже не бежали от танков, держали оборону и даже пытались бороться с танками своими средствами. Хотя исход таких поединков решала все же артиллерия.
На участке обороны 51-й дивизии подбито 8 танков, 7 из них — огнем артиллерии. Правда, в приказе по артиллерии Бериславльской группы от 15 октября, объявлявшем благодарности артиллеристам за бои на плацдарме предыдущего дня, говорилось: «Расстреливая в упор, с близких дистанций, прорвавшиеся броневики, красные артиллеристы еще раз доказали свою дисциплинированность и стойкость… Огнем нашей лихой артиллерии подбиты шесть танков противника». А в приказе от 18 октября упоминалось: «…взято до девяти танков, четыре бронемашины, много пленных». Возможно, расхождения связаны с неточностью подсчетов в первый день после боя. В итоговом донесении, направленном 20 октября 1920 г. в штаб 6-й армии Южного фронта, говорилось: «При подсчете трофеев, захваченных 51-й стрелковой дивизией в боях 14–16 октября, оказалось… взято 8 танковых орудий, два тяжелых, два легких, 9 танков, из которых за невозможностью вывести 2 танка взорваны в районе хутора Цукур и 2 — за внешней линией обороны в районе хутора Куликовского, 3 трактора, из которых 2 уничтожены и сожжены в д. Черненька и 1 взорван в районе Цукур, 2 броневика, из которых оба взорваны за невозможностью вывести». Пять взятых танков были модели Mk V (в том числе — «композит») и несли имена «Атаман Ермак», «Генерал Скобелев», «Фельдмаршал Кутузов», «Генералиссимус Суворов», «За Русь Святую». Остальные подбитые машины эвакуированы белыми.
В воспоминаниях бывшего начальника артиллерии Каховского плацдарма, опубликованных «Артиллерийским журналом» в 1940 г., говорилось: «Танки, прорвавшиеся вперед, в упор расстреливались нашей артиллерией; из них были подбиты „Скобелев“, „Ермак“, „Суворов“. Часть танков, не видя поддержки своей пехоты, повернули обратно („Кутузов“, „За Русь Святую“ и два безымянных), но и они метким артиллерийским огнем были подбиты и достались в наши руки. А через день танк „За Русь Святую“, управляемый нашими танкистами, громил белых». Об этом танке 9 октября штаб 51-й дивизии направил в Москву телеграмму: «Самый большой танк „За Русь Святую“, подбитый на Каховском плацдарме, исправлен и пущен в ход. 51-я дивизия, отвечая на товарищеский привет московского пролетариата, посвящает этот танк московскому пролетариату и переименовывает в „Москвич-пролетарий“».
Танк «Рено» FT в составе бронедивизиона особого назначения при Совете народных комиссаров Украины. Харьков, апрель 1919 г.
Наступление белых провалилось, красные части перешли в контрнаступление. При его подготовке 15 октября приказом начальника артиллерии указывалось: «…3. Командиру ТАОН лит. „Е.“ (литерой „Е“ в „тяжелой артиллерии особого назначения“ обозначались батареи 120-мм французских пушек модели 1878 г. — С.Ф.): а) Перебросить 3-ю батарею лит. „Е“ на левый фланг для содействия частям 44-й бригады, поставив ее на позицию в левом секторе плацдарма, б) Остальными двумя батареями вести энергичную борьбу с артиллерией противника, его броневиками и танками…» То есть планировался срыв возможных контратак бронесил дальним огневым нападением.
Понятно, что на Юге России Красная армия взяла и больше всего трофейных танков: в Таганроге взято 19 танков, в Ростове — 9, в Новороссийске — 18, в Феодосии — 5, в Севастополе — 6. В 1920 г. в Екатеринодаре на базе захваченного имущества организовали красные курсы по подготовке шоферов, так что Екатеринодар стал после Москвы (см. ниже) первым в России танковым «учебным центром».
10 танков «Рено» FT в марте 1920 г. доставили американским войскам во Владивосток. Но их сразу же выкрали. Во Владивосток танки прибыли в закрытых вагонах под видом помощи от американского Красного Креста, чем и воспользовались сочувствующие красным партизанам железнодорожные рабочие. Вагоны подменили, а танки отправили в других закрытых вагонах в занятый партизанскими частями Благовещенск под видом хлеба для Дальневосточной Республики (в хаосе Гражданской войны проходили и не такие фокусы). Поскольку танки не имели вооружения, амурские партизаны вооружали их сами японской 37-мм пушкой, пулеметами «Гочкис» и «Максим». Самодельные установки вооружения с выступающей бронезащитой амбразуры не позволяла вращать башню, так что «Рено» лишились преимущества кругового обстрела. Зато экипаж каждого такого довооруженного танка составляли три человека.
Уже в августе 1920 г. из танков «Рено» FT в Народно-революционной армии Дальневосточной Республики (которую приходится рассматривать отдельно) сформировали 1-й Амурский танковый дивизион в составе пяти взводов по два танка в каждом плюс хозяйственная команда. На июнь взводы включали: 1-й взвод — танки «Беспощадный» и «Интернационал», 2-й взвод — танки «Сивуч» и «Зоркий», 3-й взвод — танки «Лазо» и «Мухин»; 4-й взвод — танки «Революционер» и «Гроза»; 5-й взвод — танки «Амурец» и «Мститель». С лета 1920 г. до конца 1921 г. танки дивизиона повзводно принимали участие в боях против белых в составе Амурского фронта. Примечательно, что в «Инструкции порядка введения танок в бой при полевой обстановке», разработанной командиром дивизиона Н. Шамраем, запрещалось вводить машины в бой поодиночке: «Танки наносят серьезное поражение и громадное моральное впечатление на противника только в количестве нескольких штук». Кроме того, особое внимание обращалось на сокращение движения танков своим ходом вне боя, дабы максимально использовать их незначительный запас хода для боя. Танки действительно оказывали сильное моральное воздействие на противника, даже не слышавшего о таком оружии. При поддержке 3-го танкового взвода, например, частям 5-й амурской стрелковой бригады 20 октября 1920 г. удалось без потерь провести операцию по захвату станции Урульга. Сопротивление белых оказалось сломлено одним видом танков у разъезда Китайский. К сожалению, недостаток горючего не позволил использовать танки до конца боя. Характерно, что танковому дивизиону сразу же пришлось столкнулись с проблемой ремонта «Рено» FT и прежде всего — с отсутствием все тех же ремней привода вентилятора, а также отсутствием магнето и запчастей к вооружению. Согласно решению Военного совета Народно-революционной армии ДРВ 21 декабря требовавшую ремонта технику отправили в Россию, и только 2-й взвод с танками «Зоркий» и «Сивуч» (оба — пулеметные) «в силу сложившейся боевой обстановки» был оставлен. К 28 января 1922 г. после ремонта в строю остался один «Зоркий».
9 февраля его отправили под Волочаевку, где 10 февраля придали пехоте Особого амурского полка. Знаменитый штурм белого укрепрайона у станции Волочаевка закончил боевую карьеру этого «Рено». После неудачной атаки 10 февраля он оставлен у проволочных заграждений, чтобы на следующий день вновь поддержать атаку. Но на следующий день танк был выведен из строя артиллеристами легкого бронепоезда «Каппелевец» — снарядом с бронепоезда танку разбило направляющее колесо, второй снаряд пробил оба борта, водитель и пулеметчик чудом остались живы и отошли, предварительно взорвав гранатой бензобак танка. В 1937 г. в газете «Известия» об этом бое рассказывал командующий ОКДВА В.К. Блюхер: «11 февраля атака Волочаевки была возобновлена, но убийственный артиллерийский и пулеметный огонь и проволочные заграждения опять остановили нас. 12-го вновь пошли в атаку, прокладывая свой путь через проволочные заграждения кто лопатами, кто штыком. Командиры шашками рубили заграждения, бойцы рвали проволоку руками, оставляя на ней кожу, рвали ее тяжестью своего тела. И когда в решающий момент боя единственный наш бронепоезд выпускал последние свои снаряды, а единственный танк „Рено“ двигался на проволоку, сразу же подбитый противником, бойцы с криком „Даешь Волочаевку!“ ворвались в расположение белых. 12 февраля станция и поселок Волочаевка были нами заняты».
