Адриан Голдсуорти - Падение Запада. Медленная смерть Римской империи
«Новый стиль» продержался недолго. Особенности характера Юлиана, его религиозные идеи и политика привлекают внимание многих исследователей, но следует помнить, что особого влияния они не оказали. Правление Юлиана продолжалось немногим более двух лет и завершилось катастрофой и унижением: он был убит в Персии. Война против Сасанидов и уступки, на которые пришлось пойти римлянам, стали главным наследием Юлиана, которое он оставил империи.
Война на Востоке
Борьба с Персией, если можно так выразиться, досталась Юлиану в наследство. Константин скончался до начала крупномасштабного наступления, но проводившиеся им приготовления еще более усилили напряженность в этом регионе, и Констанций II в течение большей части своего правления вел войну на восточной границе. Шапур II — способный и активный правитель — пришел к власти в 309 году еще младенцем и правил Персией семьдесят лет. Захват Римом в конце III века принадлежавших персам земель после победы Галерия стал для них сильным унижением, и царь всегда рассматривал их возвращение как свою первоочередную цель. Обе стороны то и дело устраивали набеги на территорию врага, иногда с участием значительных сил. Они не только воевали сами, но и часто привлекали союзников, и в наших источниках данного периода все чаще и чаще встречаются упоминания таких групп, как сарацины{323}.
Контроль над регионом находился в руках того, кто владел главными городами и другими укрепленными пунктами. В то время велось повсеместное строительство защитных стен; их всегда усиливали выдававшимися вперед башнями, часто снабженными тяжелыми и легкими метательными орудиями. Все города располагали собственным водоснабжением (без этого они не могли бы существовать), поскольку они располагались в таких (часто возвышенных) местах, где годовой суммы осадков хватало, чтобы обеспечивать ведение сельского хозяйства. Подобные укрепленные точки давали возможность для размещения отрядов, которые отправлялись в набеги или на перехват вражеских нападений. Любое значительное войско, явившееся с целью нападения, должно было взять город или выделить силы для ведения блокады, дабы избежать серьезной угрозы при подвозе припасов. Граница Римской империи была укреплена значительно лучше, чем сто лет назад, и в результате персам оказалось куда труднее повторить вторжения Шапура I, глубоко проникавшего на территорию провинций.
Укрепленные города, большие и малые, имели жизненно важное значение. Это неизбежно означало, что именно на них придется главный удар при любом нападении, имевшем иные цели, нежели простой грабеж. В годы правления Констанция персы трижды атаковали город Нисибис, однако ни разу не смогли взять его. Активность боевых действий не оставалась неизменной. И у Констанция, и у Шапура II имелось немало забот, и в нескольких случаях они отводили ядро своей армии, чтобы воевать на других территориях. В 357 году Шапур вел боевые действия на территории нынешнего Афганистана, а Констанций был занят на европейских границах. Рассудив, что мир будет выгоден обеим сторонам, префект претория, в чьем ведении находились восточные провинции, отправил посольство к персам, надеясь на начало переговоров. Но оказалось, что Шапур уже одержал победу над своими противниками и те стали его подданными и союзниками. Теперь у него появилась возможность двинуть войска куда угодно, и, кроме того, он очень хотел дать недавно покоренным племенам шанс продемонстрировать свою лояльность, прислав в его войска боевые отряды. Расценив попытку мирного урегулирования со стороны римлян как явное свидетельство слабости, он вновь выдвинул старинные притязания персов на территории, простиравшиеся вплоть до Средиземного моря, а когда римляне отвергли эти требования (что неудивительно), подготовил ряд крупных наступательных операций{324}.
В 359 году действия Шапура застали римлян врасплох: для нападения на Месопотамию он не воспользовался обычной дорогой. Вместо этого он напал на севере и, не обращая внимания на Нисибис, направился к городу Амида. Аммиан Марцеллин едва не попал в руки солдат персидского патруля и успел укрыться в городе; он оставил яркое описание дальнейшей осады. Шапур, вероятно, изначально не планировал останавливаться и осаждать этот пункт, а хотел продолжать движение в глубь римских провинций, грабя и захватывая пленных. Римский чиновник, наделавший слишком много долгов и перешедший на сторону врага, убедил царя, что это вызовет большое смятение в империи. Он же предоставил сведения, побудившие персов двинуться по северной дороге. Однако в тот момент, когда персидская армия проводила парад в виду города, демонстрируя свою мощь (персы питали слабую надежду на то, что пораженные страхом солдаты гарнизона сдадутся), — сын царя союзников был убит выстрелом из римской баллисты. Теперь для Шапура стало делом чести утолить жажду мести, охватившую осиротевшего отца, и взять город{325}.
В ходе осады, продолжавшейся семьдесят три дня, персы испробовали разные средства. Они устраивали открытые нападения с использованием лестниц и мобильных осадных башен; отряд лучников пытался тайно проникнуть через дренажную галерею на башню и захватить ее; потрудились и инженеры, атаковавшие укрепления с помощью метательных орудий и таранов. Осаждающие несли тяжелые потери—в особенности во время штурмов. Римляне весьма умело использовали баллисты и отразили все атаки. Когда персы подвезли мощную осадную башню с установленными на ней метательными орудиями, чтобы подавить сопротивление защитников на стене, римляне принялись строить огромную насыпь, чтобы поставить на ней свои катапульты и таким образом сохранить за собой преимущество, которое давала им высота. К несчастью для них, насыпь обвалилась на стену, так что персы получили готовый пандус для атаки на город. Они взяли Амиду штурмом и разграбили. Уцелевших в последовавшей резне жителей и солдат увели в Персию, где им предстояло вести жизнь рабов. Аммиан Марцеллин оказался среди горсточки тех, кому удалось спрятаться, а затем бежать под покровом тьмы.
Шапур одержал важную победу, хотя она недешево обошлась ему: Амида стала первым крупным городом, взятым персами в период правления Констанция. Однако длительность осады привела к тому, что сезон для ведения кампании закончился, поэтому персы отступили, уводя с собой пленников. Обвал насыпи очень усложнил ремонт укреплений, поэтому в разрушенном городе не оставили гарнизона. В 360 году Шапур напал вновь; на сей раз он двинулся более прямой дорогой в Месопотамию, но, как и в прошлый раз, отказался от нападения на Нисибис. Он взял штурмом город Сингару, сжег его и увел все его население в плен. В другом месте Аммиан Марцеллин упоминает, что видел вереницу слабых и пожилых пленников, отстававших от колонны: их оставляли позади, подрезая им подколенные сухожилия. Добившись успеха, Шапур двинулся на расположенный в стратегически важном пункте форт Безабде и взял его. Стены его остались почти не разрушены, и, удалив население, персы разместили в нем свой гарнизон. Лето почти закончилось, и царь отвел свои основные силы домой[50].
В тот момент к месту событий прибыл Констанций. Несмотря на известие об аккламации Юлиана в Галлии, он решил возглавить армию и попытаться отвоевать Безабде. Римляне привезли с собой таран, оставленный еще Шапу-ром I, который, как оказалось, до сих пор можно было использовать. Но несмотря на это и на использование более современных осадных машин и метательных орудий, персидский гарнизон храбро отражал все атаки римлян. Надвигалась зима, и Констанций с неохотой снял осаду. В 361 году персы не стали предпринимать нового вторжения — предположительно потому, что их жрецы сочли знамения неблагоприятными. Равным образом присутствие мощной армии во главе с самим Констанцием и также, вероятно, тяжелые потери, понесенные во время недавних осад, заставили Шапура отказаться от очередного нападения. Констанций некоторое время подождал близ границы, прежде чем вернуться, дабы разобраться с Юлианом, но затем заболел и скончался{326}.
Вероятно, Юлиан решил осуществить крупное вторжение в Персию почти сразу после того, как стал единовластным правителем империи. Да, Шапур установил постоянный контроль лишь над одной крепостью в Месопотамии, но две другие он уничтожил. Баланс сил не слишком изменился, но престиж Рима потерпел серьезный урон, и его следовало восстановить. Сыграл свою роль и фактор более личного характера. Юлиан выигрывал сражения на Рейне и пользовался популярностью у галльской армии (чему свидетельство — тот факт, что она провозгласила его августом). Но армия на востоке (как и ее командующие) по большей части не знала его. Если бы Юлиан возглавил ее и провел победоносную войну, это укрепило бы верность армии. Как и любой, кому удавалось выиграть гражданскую войну, Юлиан желал добиться славы в сражениях с внешним врагом и, таким образом, избавиться от двусмысленного положения, в котором находился. Наибольший престиж ему обеспечило бы поражение Персии. Многие императоры мечтали о завоевании восточных территорий, но для Юлиана за этим, вероятно, стояло нечто большее. Ему сопутствовала удача во всех предприятиях последних лет. Успешный исход гражданской войны при превосходстве сил неприятеля и чудесная победа над Констанцием в результате смерти последнего лишь укрепили веру в особое предназначение и помощь небес. Не случайно в «Цезарях» в собрании участвует и Александр Великий, которого Юлиан помещает на почетное место близ Траяна — еще одного воителя, вторгшегося в Парфию. Александр являл собой великого героя, принадлежавшего греческой традиции, глубоко чтимой Юлианом. Повторение его подвигов стало бы впечатляющим шагом к возвращению мира в классическое прошлое, как его представлял себе Юлиан{327}.
