Валид Фарес - Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке
Ядерное оружие против демократии
В это же время на передний план вышла иранская ядерная программа. Она была предназначена для устрашения потенциальных агрессоров. Выступая в СМИ и на брифингах в конгрессе, я утверждал, что приоритетной стратегической целью ускорения иранской ядерной программы, без сомнения, было стремление показать США и их союзникам, что любая поддержка демократии в Иране приведет к развитию уже «ядерной» конфронтации. Сценарий казался мне очевидным – ядерное оружие разрабатывается против демократии21. Хаменеи боялся подъема демократических движений в Ливане, Сирии, Ираке и Афганистане, поскольку это неминуемо привело бы к аналогичным событиям в Иране. А Тегеран, как никто другой, знал, что ситуация внутри иранского общества накалилась до предела.
Оказавшись однажды в ходе одной из дискуссий один на один с Аль-Хосейни, главным пропагандистом иранского режима, ответственным за науськивание арабских народов на Запад, я дважды обрушивался с критикой на его позицию. Пока Аль-Хосейни вел пространные рассуждения об «империализме, сионизме и Америке», я использовал отведенное мне время, чтобы донести свои идеи до миллионов слушателей в Ираке и арабских районах Ирана. И когда я во всеуслышание рассказал об угнетении иранцев и предположил, что скоро начнется революция, мой оппонент забеспокоился. Аль-Хосейни заявил, что никто не сможет сокрушить иранскую армию и никому не удастся свернуть ядерную программу. К его удивлению, я ответил, что в итоге остановить ядерное вооружение страны могут не западные страны, не США и даже не Израиль, а сам иранский народ. Я также добавил, что деспотический режим Ахмадинежада спровоцирует социальный взрыв, и миллионы людей выйдут на улицы, протестуя против подавления.
Как это часто случается на арабских каналах, критики возмущенно обругали меня, но спустя 5 лет мои прогнозы оправдались – в один прекрасный июньский день Иран взорвался «зеленой» революцией. И весь мир увидел ту самую картину, которую я предсказал.
Путь к «зеленой» революции
В мае 2005 г., во время президентских выборов в Иране, крупнейшая студенческая организация страны – «Бюро укрепления единства» – призвала людей к бойкоту голосования. После избрания президента Махмуда Ахмадинежада студенческие протесты против власти продолжились.
Мартин Уолкер написал в 2005 г., что «у иранских аятолл, возможно, есть силы намертво остановить «арабскую весну», как называют это движение на Среднем Востоке. Если они пожелают, Ирак и Ливан снова окажутся в хаосе, а Израиль сотрясут новые теракты смертников, которые пустят под откос любые попытки мирного урегулирования конфликта с Палестиной»22. Хомейнистские лидеры рассчитывали, что справятся с реформаторами и диссидентами, если усилят свою внешнеполитическую позицию и развяжут террористическую кампанию против западных интересов в регионе. При поддержки «Аль-Муманы» (союза Ирана, Сирии, «Хезболлы» и Судана против демократических движений) Тегеран мог выйти из изоляции и разгромить свое собственное реформаторское движение.
В 2005 г. власти арестовали редактора одной студенческой газеты – это произошло после публикации материала, который показался им оскорбляющим исламскую веру. Материал был опубликован в четырех газетах престижного Тегеранского университета23. Ахмад Гассабан, редактор издания Sahar («Рассвет») – студенческой газеты в университете Амир Кабир, был арестован после публикации карикатур и статей, якобы «оскорбляющих веру». В мае 2006 г. сорок полицейских были ранены в столкновениях со студентами-демонстрантами в Тегеране. Вместе с тем руководство Ирана призывало юношей и девушек участвовать в государственных мероприятиях. Ахмадинежад заставлял студентов инициировать кампании против либеральных и светских преподавателей с целью удалить их из университетов. Собственно, так и был заложен фундамент революции 2009 г.
Первые признаки восстания Вашингтон просто просмотрел, несмотря на то что президентом в то время был Буш. Студенческое движение не считалось серьезной преобразующей силой, такой как, скажем, польская «Солидарность в 1980-е гг.24 Майкл Ледин, главный эксперт по Ирану из Американского института предпринимательства (AEI) в Вашингтоне, критиковал правительство США за то, что оно не смогло дать нужный толчок студенческому движению в те решающие годы25. В 2009 г., выступая в вашингтонском «Фонде защиты демократий», Ледин заявил, что «Белый дом мог – и должен был – оказывать серьезную поддержку движению иранских студентов еще с 2001 г., и уж конечно после прихода к власти Ахмадинежада. Мы бы многое выиграли, наблюдая, как реформаторское движение отстранило этот режим демократическим путем году в 2005-м».
Ледин, как и многие ирано-американские эксперты из разных слоев общества, – например, сторонник шаха Саид Ганджи, либеральная феминистка Банафшех Занд-Бонацци, защитник «Организации муджахидинов» Алиреза Джафарзадех, – доказывает, что администрация Буша упустила шанс наладить сотрудничество с оппозиционными студентами из-за интриг проиранского лобби, в центре которого находится «Национальный иранский американский совет» (НИАС) под руководством Триты Парси26. Противники хомейнистов обвиняют НИАС и других апологетов Тегерана в США и на Западе в том, что их лояльность куплена за нефтедоллары.
Во время первого срока Ахмадинежада не прекращались выступления женщин. В 2005 г. по приказу властей был закрыт «Президентский центр женского участия», уничтожены сотни книг и брошюр. 8 Марта 2006 г., в Международный женский день, в тегеранском парке «Данешджо» был организован митинг, но женщин избила полиция. 12 июня женщины снова собрались на площади Хафте Тир и снова были разогнаны. 27 августа началась кампания в защиту женских прав «Миллион подписей», а 31 августа – еще одна кампания «Навсегда отменим побивание камнями». Иранские женщины, отстаивающие свое равноправие, стали главной движущей силой, которая спустя несколько лет привела к «зеленой» революции27.
Причинами роста протестных настроений стало недовольство иранских рабочих политикой Ахмадинежада и хомейнистов, а также отчаянное положение женщин. Согласно исследованию «ценностей и настроений», проведенному в 2004 г. Министерством исламской ориентации, около 71 % иранцев были не удовлетворены «экономической ситуацией в стране», около 71 % мужчин, 70 % женщин, 72 % наемных работников и 79 % выпускников вузов отнесли себя к недовольным28. Режим, опираясь на насилие, подавлял любые выступления рабочих29. Уже после бунта в июне 2009 г. активисты из рабочей среды написали: «Ключевая социальная сила, обладающая огромным потенциалом, которая еще ждет своего часа, это 22-миллионный иранский рабочий класс, которому нечего ожидать ни от одной из двух мусульманских партий. Десятки лет этот слой населения подвергался жесткому давлению. Как было указано выше, движение фабрично-заводских комитетов (шуры) было сломлено в 1980–1981 гг. Боевики «Пасдарана» хватали активистов прямо на фабриках и публично пороли их перед остальными рабочими, либо просто тащили в тюрьму «Эвин» и казнили. Понадобилась жизнь целого поколения, чтобы снова обрести веру в себя»30.
«Зеленая» революция
12 июня 2009 г. стало ключевым днем в современной истории Ирана. Глядя, как на улицах Тегерана толпы людей протестуют против сфальсифицированных итогов выборов (как утверждала оппозиция), я понял, что в Иране поменялась некая фундаментальная идея – и эта трансформация неизбежно повлияет на будущее хомейнистского режима и всей страны. Иранское общество разбило стену страха. И если демонстрации 2003 г. ограничивались лишь студентами, то нынешняя волна стала общенациональной.
В определенном смысле «зеленая» революция была сестрой ливанской «кедровой» революции. Они как две ветви одного дерева демократии на Среднем Востоке. Сотни тысяч иранцев всех профессий и возрастов скандировали на главной улице Тегерана: «Где наши голоса? Ахмадинежад – захватчик власти!» Звучал даже отчаянный призыв: «Смерть диктатору!» – ровно 30 лет назад с таким же лозунгом на устах тогдашние студенты свергали шахский режим. Шокирующие события становились еще более невероятными по мере того, как на протяжении недели демонстрации все набирали и набирали силу. Вскоре протестующие оделись в зеленое и объявили «зеленую» революцию.
Это были уже не локальные всплески гнева в университетских городках – движение захватило все население, выступления продолжались несколько месяцев. Главные кандидаты на пост президента Мир-Хосейн Мусави и Мехди Карруби, проигравшие выборы из-за подтасовки результатов, раньше возглавляли правительство, и этот факт, очевидно, позволял организаторам выборов установить вполне устраивающий политический баланс сил. Но протестующие намерены были использовать нечестные выборы, чтобы инициировать смену всей власти. Как сказала Манда Занд Эрвин на брифинге в конгрессе США в июле 2010 г., «эта революция должна была случиться. Мошенничество с подсчетом голосов просто стало последней каплей».
