Чарльз Уайтон - Крупнейшие шпионы мира
В Советский Союз Зорге добирался через Тихий океан и Соединенные Штаты. В спальне нью-йоркского отеля он встретился с агентом ГРУ, который передал ему фальшивый паспорт, чтобы он мог миновать Западную Европу, не привлекая внимания гестапо к доктору Рихарду Зорге – известному нацистскому корреспонденту.
В Москве, где Зорге пробыл не более двух недель, он обнаружил, что Берзина сменил на посту начальника ГРУ генерал Урицкий, настроенный на самое тесное сотрудничество с Зорге. Новый шеф ГРУ был явно вхож в Политбюро и еще до прибытия Зорге был прекрасно осведомлен о значении этого шпиона с Дальнего Востока.
Зорге предполагал присутствовать на международном конгрессе Коминтерна, собравшемся в то время в Москве, и даже хотел выступить на нем с докладом, однако Мануильский позвонил ему и категорически запретил появляться на конгрессе. После чего в отель к Зорге пришел Куусинен и объяснил, что даже просто появление Зорге на конгрессе среди иностранных коммунистов может поставить под удар всю его токийскую группу.
Зорге сделал доклад для членов ЦК КПСС – предположительно в присутствии Сталина в качестве Генерального секреАрвидого члена партии, как Зорге, в качестве шпиона ГРУ.
Зорге прекрасно знал, что зачастую именно Политбюро было главным источником требований на информацию военного и политического характера, поступавших в адрес Зорге из ГРУ. И потому неудивительно, что имея столь внушительную поддержку, Зорге встретил в лице генерала Урицкого готового к тесному взаимодействию коллегу. Генерал даже согласился на требование Зорге, чтобы Клаузен, который почти два года пребывал в России в немилости, был отправлен в Токио в качестве радиста группы.
Урицкий убеждал Зорге не слишком спешить. Ибо, полагал шеф ГРУ, работа Зорге как агента станет по-настоящему ценной, когда отношения между Россией и Японией или Россией и Германией еще более ухудшатся.
В Японию Зорге возвращался воздушным путем, через Сибирь – на одном из первых германских самолетов, отправлявшихся на Дальний Восток. А вскоре за ним последовал и Клаузен.
После возвращения из Москвы в Токио в сентябре 1935 года Зорге стал пожинать плоды своих долгих приготовлений и в течение последующих шести лет обеспечил своих друзей из советского Политбюро серией сенсационных донесений, содержавших совершенно секретную информацию по военным и политическим вопросам жизни Японии. Имея под рукой Клаузена, способного организовать устойчивую радиосвязь с Центром, а также поддерживая регулярные контакты с курьерами ГРУ из Москвы, Зорге смог оказать глубокое влияние на формирование советской внешней и оборонной политики.
После так называемого Февральского инцидента, когда в феврале 1936 года реакционные элементы в японской армии и ее высшем руководстве пытались поставить страну на грань государственного переворота, в Москве усилились опасения относительно скорого нападения Японии на Восточную Сибирь.
Одзаки, один из ведущих японских специалистов по китайским делам, стал в то время членом «Группы завтраков» – собравшейся вокруг принца Коноэ группы молодых блестящих интеллектуалов, которые еженедельно встречались за завтраком для обсуждения животрепещущих проблем страны. Иногда и сам Коноэ присутствовал на этих завтраках, а личный секретарь принца был постоянным членом группы и другом Одзаки.
Зорге попросил Одзаки попробовать выяснить намерения японского кабинета или, еще лучше, японской армии, поскольку их отношение к одним и тем же вопросам зачастую существенно разнилось.
Как специалист по китайским делам Одзаки время от времени становился как бы неофициальным членом японского кабинета. В один из таких моментов он узнал, что существует набросок плана действий японского кабинета на предстоящие годы. Одзаки попросил позволения взглянуть на этот документ – ничего не записывая. Принц Коноэ хорошо знал Одзаки и был благодарен ему за толковые анализы положения дел в Китае. Одзаки позволили ознакомиться с планом, при условии, что документ не должен покидать пределов здания правительства. Одзаки выделили отдельную комнату, где он, знакомясь с планом, сфотографировал весь план, страницу за страницей. Негативы он спрятал в кладовой в доме Вукелича.
Уже через несколько часов фотографии были у Зорге. Был сделан перевод с японского, и выяснилось, что несмотря на недавнее подписание антикоминтерновского пакта между Японией и Германией:
1. Япония не намерена нападать на Советский Союз в обозримом будущем.
2. Япония намерена совершить военную агрессию против Китая в ближайшие десять месяцев.
Клаузен засел за передатчик, чтобы сообщить в «Висбаден» основные положения этого документа. А через сутки на имя Зорге поступило срочное сообщение из Москвы, подписанное «Директор», что означало генерала Урицкого из ГРУ. Однако Зорге не сомневался, что за именем «Директора» в данном случае скрывался сам Сталин. В сообщении говорилось о необходимости срочного документального подтверждения информации о японских планах войны против Китая.
Зорге поднял по тревоге всю свою агентурную сеть, и через несколько дней Мияги удалось добыть ценную информацию: молодой японский полковник из Генерального штаба, художник-любитель, сказал Мияги, что в одном из авиационных полков был сделан крупномасштабный макет китайской территории. Операции в Китае действительно планировались.
Подтверждение пришло и от самого германского посла. Используя свободу действий, дарованную ему Москвой, Зорге намекнул Отту о существовании плана. Посол не видел причин не доверять доктору Зорге – известному журналисту-нацисту, и потому в ответ сообщил, что тоже получил некоторые намеки от японцев.
К этому времени германская военная миссия, возглавляемая генералом Александром фон Фолькенхаузеном, была реорганизована и теперь занималась обучением армии генерала Чан Кайши, и германский посол поведал Зорге, что японское высшее командование сдержанно намекнуло Берлину, что было бы целесообразно отозвать германскую военную миссию из Китая.
Для Зорге это сообщение стало решающим: теперь он мог подтвердить информацию Одзаки для Политбюро. Советское правительство полностью приняло его выводы. Япония воспринималась в Москве как главный враг. К концу 1936 года советское военное командование запланировало усилить дальневосточную группировку войск до трех миллионов человек с приданием ей тяжелого вооружения. Успех Зорге в Японии революционизировал советское мышление, и главной угрозой для русских стала Германия, оставаясь таковой на протяжении нескольких лет, несмотря на постоянно тревожную обстановку на Дальнем Востоке. Советское военное присутствие в приморских провинциях Сибири было уменьшено и резервы, которые в противном случае были бы отправлены на Дальний Восток, остались в Европе и Центральной Азии.
Когда в Китае начались военные действия, Зорге направил все ресурсы своей группы на сбор информации о ходе мобилизации в Японии и о прогрессе или отсутствии такового в ходе японских боевых действий в Китае. Покровительствуемый японским военным министром, Вукелич как известный иностранный журналист был допущен в состав группы журналистов, которым позволили побывать на фронте, где Вукеличу удалось узнать многое из того, что трудно было узнать, находясь в Японии. Вся полученная им информация также была передана в Москву.
Зорге тоже имел возможность бывать на фронте. Он стал кем-то вроде фаворита у группы японских высших военных чинов, и зачастую он был единственным европейцем, присутствовавшим на пьянках японских генералов. Именно благодаря одному из таких запоев Зорге и стал личным другом грозного шефа японской разведывательной службы в Китае.
Вскоре, однако, стало очевидно, что кампания в Китае будет делом долгим. Квантунская армия увязла в глубинных районах Китая, что не могло не вызвать растущей озабоченности в Токио.
Подобно большинству военных клик, командование японской Квантунской армии не желало давать какую-либо информацию относительно истинного положения дел на китайском фронте. И тогда Зорге и Одзаки придумали блестящую уловку, чтобы использовать это обстоятельство. С помощью советских денег Мияги помог поставить члена своей группы во главе неофициального китайского информационного бюро в Ханькоу. Одзаки же в частных беседах принялся говорить о необходимости организовать для Квантунской армии службу по связям с общественностью.
Секретарь принца Коноэ и близкий друг Одзаки подхватил идею. С ним был согласен и премьер-министр. И тогда Одзаки предложил, что было бы совсем неплохо, если бы правительство просто взяло за основу финансируемое до сих пор Зорге Китайское информбюро. Коноэ согласился. Так у Зорге появился филиал собственной группы внутри высшего командования Квантунской армии, а Москва была обеспечена ежедневной информацией о положении дел на китайском фронте, которую ей фактически поставляло командование Квантунской армии.
