Александр Кадетов - Выстрел по «Ледоколу». Как Виктор Суворов предавал «Аквариум»
Сам Владимир Резун это бегство называет не изменой Родине, а «уходом на Запад». В книге «Аквариум» он пишет: «Но на один вопрос я обязан ответить сам себе: бегу я, потому что ненавижу систему давно, я всегда был против нее, я готов был рисковать головой ради того, чтобы заменить существующую систему чем угодно, даже военной диктатурой». Но еще до «Аквариума» в книге «Советская военная разведка», изданной в Лондоне в 1984 году, Резун причину своего предательства сформулировал по-другому: «Когда я работал в ГРУ, у меня было две дороги: либо покончить жизнь самоубийством, либо бежать на Запад. Я избрал второй путь, который ничуть не легче первого».
Однако в интервью, напечатанном «Московскими новостями» в № 14 от 3–9 апреля 2001 года, свой «уход на Запад» Резун объяснил совсем иначе: «Я обеспечивал начальника… Он шел на агентурную связь, а я его вывозил. Так он свою неудачу свалил на меня, что, дескать, я не обеспечил… Передо мной встала дилемма: или я стреляюсь, или иду на „конвейер“. За чужую вину меня бы стерли в порошок».
Как видим, сам Резун за два с лишним десятилетия, прошедшие после его предательства, так и не выработал единую версию, которая бы объясняла его причину. Единственное, во всех вариантах у него присутствует мотив неизбежной необходимости самоубийства. Согласно же книге Александра Кадетова, эта причина ничего общего не имеет ни с неприятием советского строя, ни со служебными неурядицами. Бегство Резуна было результатом операции под кодовым наименованием «Наполеон», разработанной и проведенной английской разведкой МИ-6. Эта операция, кстати, названа была «Наполеон» по оперативной кличке, которую англичане присвоили Резуну, разрабатывая его вербовку. Не правда ли, забавно, что все его клички — избранная и навешанная — из ряда фамилий великих полководцев, с которыми у Резуна нет ничего общего ни во внешности, ни в судьбе.
Резидентура МИ-6 в Швейцарии обратила на Резуна внимание в 1977 году, когда он познакомился с ее сотрудником, редактором журнала «Международное военное обозрение» Рональдом Фурлонгом. Тот предоставил Резуну информационные материалы, опираясь на которые он смог составить ряд оперативных сводок, весьма положительно встреченных в Москве. Тогдашний резидент ГРУ в Швейцарии генерал Глотов знакомство Резуна с Фурлонгом одобрил и порекомендовал ему «прощупать» англичанина на предмет возможной вербовки.
И Резун зачастил в редакцию «Международного военного обозрения». Но после пятой или шестой встречи в его отношениях с Фурлонгом произошло нечто непредвиденное. Вот как об этом пишет Кадетов: «Советский дипломат посетил его редакцию впервые в апреле 1977 года. В глаза Рональду сразу бросились округлости его фигуры, пухлые женские губы, румяные, как у девушки, щеки. Как опытный гомосексуалист Фурлонг сразу безошибочно определил, что перед ним стоит возможный сексуальный партнёр…»
И англичанин действительно не ошибся. Александр Кадетов сообщает о некоторых гомосексуальных контактах Резуна в прошлом. Они имели место еще во время его учебы в Воронежском суворовском училище, а после его расформирования — в Калининском. Описана также вполне эротическая сценка свидания Резуна с начальником разведотдела армии, где он служил. И, чтобы покончить с дурнопахнущим вопросом сексуальной ориентации Резуна, следует добавить, что он уже был женат, имел двоих детей, следовательно, был бисексуалом.
Сведения, приводимые Александром Кадетовым в его книге, не только скандальны, но и сенсационны. Естественно, ничего такого в рассказах самого Резуна о своей жизни вы не отыщете. Ибо эти рассказы, в сущности, не что иное, как вымышленная версия реальных событий, что-то вроде «легенды» шпиона, которой он придерживается в своей работе. К примеру, Резун рассказывает, что принимал участие во вводе советских войск в Чехословакию, командуя танковой ротой. Но это событие произошло в августе 1968 года, когда выпускник Киевского общевойскового командного училища лейтенант Резун только прибыл во Львов и был назначен командиром взвода. Впрочем, и взводом-то прокомандовал он всего несколько месяцев, потому что был откомандирован в разведотдел армии. На этом, собственно, строевая служба Резуна и завершилась.
В 1970 году он был направлен на годичную стажировку в разведотдел Приволжского военного округа, в г. Куйбышев. А через год зачислен в Военно-дипломатическую академию. В своей книге А. Кадетов не раз подчеркивает, что Резуна по службе продвигали какие-то весьма влиятельные связи. Он пишет: «Никто не знает, кто его протащил в Военно-дипломатическую академию в нарушение всех нормативов приема, практически без службы в войсках».
И в самом деле, по положению кандидаты в нее отбираются из войсковых офицеров, не менее пяти лет прослуживших в частях спецназа и других подразделениях ГРУ ГШ. Как понимаете, к такой категории Резун не принадлежал. Сама же академия, в сущности, была типичной школой для подготовки шпионов, а не высшим учебным заведением в общепризнанном понятии. И проходили в ней весь комплекс шпионских же дисциплин, а не стратегию и оперативное искусство, как не раз утверждал Резун в своих писаниях. Еще одна порция в море лжи, затопившем эти писания.
Как бы то ни было, по окончании ВДА, осенью 1974 года Резун с женой Татьяной и дочерью Оксаной прибыл в Женеву, официально — на должность атташе советского представительства при отделении ООН. А в действительности — в качестве младшего сотрудника женевской резидентуры ГРУ.
Сам Резун в книгах и интервью не раз хвастливо рассказывал о своих оперативных успехах, вербовал-де, мол, многих иностранцев, которые стали весьма ценными агентами. Наделе же, согласно Кадетову, он собирал только открытую информацию и составлял из ее данных сводки для Центра. Единственный, с кем Резуну удалось вступить в контакт, был Рональд Фурлонг. Но и этот контакт был организован английской разведкой. В ее швейцарской резидентуре знали о гомосексуальных свиданиях своего сотрудника с советским офицером и решили использовать их для его вербовки.
С помощью швейцарского контрразведчика Фрица Шварцбергера на квартире Фурлонга была установлена аудио- и видеоаппаратура прослушивания. И уже вскоре резидент британской разведки в Швейцарии О'Брайн Тир получил пленки, на которых были запечатлены все подробности свиданий Резуна с Фурлонгом. Англичане решили, что такие материалы вполне пригодны для вербовочной операции.
Однако, зная бисексуальную ориентацию Резуна, британский резидент решил усилить компромат, предоставив русскому возможность сожительства с женщиной. Для этой цели избрали соседку Резуна по лестничной площадке, англичанку, которая за соответствующее вознаграждение согласилась с ним переспать. На ее квартире была также установлена соответствующая аппаратура. Интимной близости Резуна с этой дамой способствовало отсутствие жены, которая уехала в Союз рожать второго ребенка. Свидание состоялось, и британский резидент посчитал, что компромата теперь вполне достаточно для вербовки Резуна. С этой целью его пригласили в Цюрих, в редакцию военного журнала «Армада». Предлогом послужил приезд в Цюрих видного представителя Стокгольмского института военных исследований («Сипри») доктора Брауна. Резун получил «добро» своего нового начальника, генерала Александрова, и в апреле 1978 года приехал в Цюрих. Доктор Браун также был сотрудником МИ-6. Он подарил Резуну большой сборник информационных материалов «Сипри», чем вызвал у того величайшее удовлетворение. Еще бы! Резун представил себе, сколько сводок он пошлет в Москву, используя этот сборник. Затем он отправился в редакцию «Армады», где его встретил сам резидент О'Брайн Тир, представившийся доктором Фишером. После вполне дружелюбной беседы он предложил Резуну просмотреть некоторые интересные кадры, нажал кнопку пульта, и на экране телевизора появились сцены интимных встреч с Фурлонгом и англичанкой. Александр Кадетов пишет: «То, что он увидел на экране, могло присниться ему только в самом кошмарном сне. Резун закрыл глаза и прошептал упавшим голосом: „Выключите, пожалуйста“».
Резидент откровенно предложил Резуну стать британским агентом, ибо в случае его отказа эти пленки могут быть показаны другим заинтересованным лицам. Поскольку ситуация была безвыходной, условным звонком в редакцию «Армады» Резун сообщил о своём согласии.
Лондон через Фурлонга подбрасывал своему новоиспеченному агенту специально подготовленные материалы, из которых он лепил сводки, вызывавшие в Москве вполне благожелательный отклик. Так продолжалось несколько месяцев. Однако за Резу-ном присматривали не только англичане. Летом того же года он был вызван к генералу Александрову, который, не стесняясь в выражениях, сообщил, что знает в деталях о его интимных встречах с соседкой по лестничной клетке, и выгнал Резуна из кабинета. Резун понял, что его ожидает скорая депортация в Союз, а там в лучшем случае его просто вытурят из ГРУ. А в худшем?
