Елена Молодцова - Тибет: сияние пустоты
Эта практика поможет человеку в узнавании сна, ибо здесь ему предлагается знать, что все происходящее происходит во сне. Увидев страшный сон, следует сказать себе, что это сон, где огонь не может сжечь, а вода – утопить. Поэтому человек должен активно вмешиваться в ход событий своего сна: войти в огонь, пройти через воду, превратить себя в огненный шар и заключить в его сердцевине дьявола, чтобы сжечь его. В состоянии сна постоянно следует пытаться превратить свое тело в птицу, тигра, льва или во все что угодно. Надо уметь превращать любые увиденные во сне вещи, например, животное в человека, воду в огонь и т. д. Следует также практиковать во сне произвольные путешествия в чистые земли будд. Вернувшись в реальность, нужно суметь увидеть ее неотличимой от сна, стереть грань между сном и бодрствованием. Цель этой йоги – помочь человеку осознать майю всех своих состояний, а также осознать свое иллюзорное тело в состоянии бардо и наличие его у человека в этой жизни.
Результат тантристских практик
Таковы некоторые из тантристских практик медитации, где работают совершенно необычные для нас методы, базирующиеся на столь же необычных представлениях. Практики эти требуют развития совершенно необычных для нас способностей, и дают они совершенно необычные результаты.
Вот как описана одна из таких практик и ее итоги в биографии одного из четырех знаменитых лам Долпо. Адепт практиковал специфическую уединенную медитацию: он жил на песке (он питался песком!) и сидел, практикуя призывы, 400 000 для мирных божеств и 1 000 000 для гневных божеств. В течение пяти месяцев он практиковал, сидя на одном месте. Первыми симптомами были совершенно невыносимые физические и умственные явления, некоторые как реальные мыслеформы, созданные собственной визуализацией йогина, некоторые как сны. Его призывы гневных божеств достигли уже 300 000, но тут болезнь набрала такую силу, что он не мог больше их продолжать.
В это время его Драгоценный Лама, Гуру Ринпоче, находился далеко от места уединения своего ученика. Но медитирующий настойчиво взывал к нему и даже вызвал в своем уме процесс эманации Учителя, после чего уснул. В середине ночи он увидел во сне своего Гуру. Тот был одет в шелковую мантию с широкими рукавами, в правой руке он держал ваджру, в левой – ритуальный кинжал. Танцующей походкой лама приблизился к ученику и сильно ударил его ваджрой по голове. Все это происходило во сне, от которого ученик в ужасе проснулся, но его болезнь была полностью излечена. Тогда, сев прямо, он продолжил свои призывания.
Пещера показалась ему заполненной языками пламени и изнутри, и снаружи. Вначале медитирующий подумал, что его ум введен в заблуждение, но, оглядевшись, увидел в самой середине языков пламени улыбающегося Красного Яростного, и из каждой поры его тела исходили языки пламени и летели искры, а на кончиках пламенеющих языков сияла искривленная радуга. Тут адепт прекратил свои призывания, и вызванное им проявление божества осталось с ним. Во второй половине ночи одетая в дивные одежды женщина принесла ему наполненный эликсиром сосуд и сказала: «Омойся!». Адепт омылся, и тогда его Гуру Ринпоче произнес подчиняющие мантры, словно читал их в должном порядке из Жизненного свитка восьми духов, и все указания были правильными.
Следствия предыдущих действий, кармические следы проснулись в ученике, и он поверил в свое полное подчинение Драгоценному Ламе из волшебной страны Уддияны. Ученик приобрел веру необычайной степени. С этого момента он понял тайные заклинания Писаний ньингма просто видением и уже более не имел необходимости в их изучении. Это было следствием того, что Учитель дал ему текстуальное посвящение полностью.
Вот такие чудеса происходят с тем, кто твердо стоит на Пути тантры и всю жизнь посвящает ее практике. И обсуждать их просто не имеет смысла; здесь более, чем где-либо, уместен знаменитый афоризм не менее знаменитого Нагарджуны, который считал, что предмет обсуждения – это побег: он не имеет собственного существования, так как заключает в себе зависимое происхождение и неизменно ускользает от тебя.
А нам с Вами, дорогой читатель, осталось только предаться воспоминаниям.
Вместо заключения
Ушли благородные люди и стали покойниками —
листьями, останки которых разметали ветра.
После их смерти в их дворах вместо травы
праведников выросла иная трава.
А я остался в этом времени, опасаясь его зла
и боясь ночного нападения на дороге.
Ибн ал-Марзубан, «О превосходстве собак над многими из тех, кто носил одежды» (пер. с арабского В.В. Полосина)Много удивительных людей занимались Индией и Тибетом. В заключение своего повествования я хочу рассказать уважаемому читателю о тех, с кем свела меня судьба.
Мой интерес и мое знакомство с Востоком выглядят как цепь простых случайностей, которые, тем не менее, связаны между собой всеобщей сетью взаимозависимого происхождения. В летние каникулы между девятым и десятым классом на даче в Кратове я на спор одолевала толстенный учебник марксистско-ленинской философии. Во введении там кратко излагалась история западной философии, и меня совершенно потряс образ пещеры у великого Платона. Каждый человек всю жизнь сидит в пещере, спиной ко входу, спиной к свету, а мимо этого входа проносят различные предметы, проходят таинственные фигуры – словом, идет истинная жизнь, полная света. Но добровольно заточивший себя в пещеру представитель рода человеческого ловит лишь слабые тени истины, неясно отраженные на пещерной стене. И жизнь лучших из людей превращается в вечный поиск выхода из мрачной пещеры нашей жизни к прекрасному, слепящему глаза свету истинного бытия. Спор я выиграла, а для себя твердо решила поступать на философский факультет МГУ и заниматься историей философии, потому что блуждание в лабиринтах гениальной мысли гораздо увлекательнее любого реального путешествия. Впрочем, в моей последующей жизни поездкам на Восток была отдана весьма существенная дань.
Итак, сказано – сделано. Но первые два курса на философском факультете нас почему-то муштровали изучением точных наук. Однако мозги гуманитария явно устроены иначе, чем мозги естественника, и мне до сих пор иногда снится страшный сон, будто я опять иду сдавать высшую математику. И еще на втором курсе явился замдекана, громадный Громаков, и громовым голосом объявил нам приговор: весь курс в полном составе будет специализироваться по философским проблемам биологии.
Что ж, препятствия судьба ставит нам лишь для того, чтобы их преодоление укрепило в нас верность цели. И я тут же отправилась к исполнявшему тогда обязанности декана профессору Панцхаве. Выслушав мое категорическое заявление, что я хочу заниматься Востоком и только Востоком (именно в тот момент у меня и созрело это решение), вальяжный восточный Панцхава с чувством, с толком, с расстановкой раскурил трубку, ухмыльнулся в пышные усы и заговорил. Он сказал, что сам десять лет жизни отдал восточной философии, и если я хочу, следуя его пути, очень сильно испортить себе жизнь (шел 1962 год), он мне препятствовать не будет. Потом добавил, что Восток большой – какой же страной я собралась заниматься? Я мгновенно назвала Индию, не знаю почему, поскольку в тот момент ровным счетом ничего о ней не знала. И Панцхава сказал, что как раз сейчас для третьего курса начинает читать историю индийской философии сотрудник Института востоковедения Александр Моисеевич Пятигорский, и я могу ходить на его лекции. Более того, он в данный момент в учебной части, и я могу пойти и познакомиться с ним.
Мудрые у нас в то время были наставники. Вся моя дальнейшая жизнь оказалась неразрывно связанной с Востоком. Эта связь действительно принесла массу неприятностей, ибо восточная идеология никак не стыковалась с идеологией коммунистической. Но и много света и счастья подарил мне Восток, так что я ни разу не пожалела о своем выборе.
Итак, после беседы с Панцхавой, окрыленная, я отправилась в учебную часть, где и увидела высокого мужчину в видавшей виды ушанке с задранным одним ухом, сильно косящего одним глазом и хромого на одну ногу. Надо сказать, что человека со столь сильным магнетическим обаянием, мгновенно подчинявшим себе окружающих, я не встречала ни до, ни после этого. И был Александр Моисеевич одним из прекрасной когорты личных учеников Юрия Николаевича Рериха, о котором просто нельзя не рассказать.
Юрий Николаевич был сыном замечательного мыслителя, путешественника и художника Николая Константиновича Рериха и его жены, Елены Рерих, создательницы знаменитой «Агни-йоги» и верной спутницы Николая Константиновича во всех его трудных странствиях. Братом Юрия Николаевича был художник Святослав Николаевич Рерих. Я говорю о Елене Рерих как о создательнице «Агни-йоги», но это не совсем точно. Текст был продиктован ей Великими Учителями Востока, Махатмами, Великими Душами, представителями бессмертной Шамбалы. Действительно, когда берешь в руки тексты писем Елены Рерих, слышишь ясный и четкий голос современной трезвомыслящей женщины; когда же открываешь «Агни-йогу», становится очевидно, что она могла создаваться лишь в измененных состояниях сознания, и читать ее можно только точно настроившись на волну излагаемых в тексте мыслей, полностью вжившись в них.
