Татьяна Соболева - История шифровального дела в России
В то же время и в 1915–м, и в 1916 гг. в ДП поступали в большом количестве немецкие и австрийские шифрованные радиограммы. Но ни одна из них дешифрована не была.
В Военном министерстве с началом войны были организованы дешифровальные отделения при всех штабах армий и флотов.
До войны Россия располагала очень малым числом радиостанций пеленгации и перехвата. Опыт первых же военных действий убедил командование в необходимости создания таких станций, оснащения их соответствующим радиооборудованием, техникой и специалистами — радистами и дешифровалыциками.
Наиболее интенсивно и успешно эта работа развернулась у моряков на Балтике. Так, на побережье Балтийского моря уже в августе 1914 г. было выделено: в южном районе — три радиоприемника (Гапсаль, Кильконд, Даггерорт), в северном районе — три в Гельсингфорсе и один в Ганге, в западном районе — также три радиоприемника (Абор, Престэ, Утэ).
Пеленгаторные станции (компасного типа — 32 луча) были установлены в Ганге, на о. Рэншер, о. Эзель и в Гапсале.
В первый период систематизации и обработки материалов перехвата непосредственно на станциях организовано не было. Все шифровки передавались на районные центральные станции, где, как правило, материал залеживался из–за неимения или нехватки криптографов или просто не обрабатывался.
Ценность отдельных расшифрованных телеграмм вскоре показала, что необходимо создать специальный информационный центр и станции особого назначения — дешифровальный центр. Морским Генеральным штабом были утверждены штаты таких станций. В штаты каждой станции входило семьдесят три человека, из них: начальник станции — капитан I ранга, дежурные офицеры и дешифровальщики — 10—12 человек во главе с начальником дешифровальной группы, действительным статским советником.
К августу 1915 г. в Штитгамне была закончена постройка станции особого назначения, работники которой с этого момента приступили к тщательной обработке немецких шифрованных телеграмм.
Немцы в войну применяли морской трехбуквенный код с перешифровками. Русские дешифровальщики достаточно быстро открывали новые ключи и читали немецкие сообщения и приказы.
Благодаря работе небольшой группы экспертов (начальник станции капитан I ранга Петров, лейтенанты Барлевен и Измалков, мичманы Марков и Тимофеевский, надворный советник Павлович, статские советники Орлов и Проффен) военное командование почти всегда было осведомлено о деятельности немецких кораблей. Минные поля и банки, о которых немцы сообщали всем своим кораблям после их постановки, также становились известны русским.
Во время войны к традиционным источникам добывания шифров и кодов (кража, покупка, дешифрование) добавились затонувшие или захваченные корабли противника, захваченные узлы связи, сбитые самолеты и дирижабли.
Хорошо известна история захвата немецкого морского кода с крейсера «Магдебург», события которой относятся к концу августа 1914 г. В Балтийском море был потоплен германский крейсер «Магдебург». Несколько часов спустя русским удалось подобрать тело утонувшего немецкого младшего офицера с этого корабля. Окостеневшими руками мертвец прижимал к груди шифр и кодовые книги ВМС Германии. Оказалось, что это был военно–морской код для связи центра с кораблями, он же использовался для шифрования телеграфной переписки между Берлином и германскими военно–морскими атташе за границей. В первую очередь, русское командование приняло все меры к тому, чтобы немцы не узнали о компрометации шифров. В частности, с этой целью водолазам, обследовавшим «Магдебург», был объявлен выговор за нерадивую работу, которая якобы не дала ничего ценного. Эта информация была сообщена капитану «Магдебурга» и части команды, взятой в плен. В результате скомпрометированный код немцами не был заменен.
6 сентября к главе английского Адмиралтейства первому лорду Уинстону Черчиллю с визитом прибыл русский военно–морской атташе. Он получил из Петрограда сообщение с изложением случившегося и уведомлявшее о том, что русское адмиралтейство с помощью данного шифра и кодовых книг (код с перешифровкой простой заменой) может дешифровать, по меньшей мере, отдельные участки военно–морских телеграмм. Кроме того, находки с «Магдебурга» были ценнейшим материалом для криптографической работы над дешифрованием других кодов с перешифровкой. Русские считали, что Адмиралтейству Англии следовало бы иметь эти книги. Как указывает Д. Кан, это была поразительная и неожиданная удача, пожалуй, самая счастливая во всей истории криптографии[208].
Получив сообщение из России, британское Адмиралтейство, как пишет об этом У. Черчилль в книге «Мировой кризис»[209], немедленно послало за шифрами в Архангельск военный корабль. В октябре шифры были доставлены в Лондон. Код являлся главным, но не единственным средством шифрования. Тем не менее уже в начале ноября 1914 г. удалось снять усложнения (перешифровку) кода и добиться регулярного чтения радиограмм, посылаемых германским правительством и военным командованием[210].
Английская разведка эффективно использовала подарок русских. Она не только дешифровала ценные телеграммы, но и посылала телеграммы от имени германского командования. Одна из таких телеграмм привела к крупной победе англичан на море: была уничтожена немецкая эскадра под командованием генерала Шпее осенью 1914 г. недалеко от Южной Америки. В составе эскадры находились крейсеры «Шарнхорст» и «Гнейзелай», вооруженные новейшими дальнобойными орудиями. Ложным приказом, переданным Шпее по захваченным шифрам, его эскадру заставили идти из чилийского порта Вальпараисо к Фолклендским островам, где их ожидали английские мощные военные корабли, которые расстреляли немецкую эскадру в упор.
Благодаря дешифрованию немецких телеграмм англичане выиграли не одно морское сражение, спасали свои транспорты, добивались серьезных успехов на дипломатическом поприще в борьбе за нейтральные страны (например, за Аргентину).
Нельзя не сказать о том, что наряду с успехами Россия терпела и многие неудачи. Общая слабость и отсталость государства от передовых стран не могли не сказаться и на криптографической службе. Мы уже говорили о неудачах, связанных с никуда не годной шифрованной радиосвязью царских армий, и о том, что из–за слабости российских шифров и различных нарушений шифрпереписку русских армий читали и австрийцы, и немцы, и англичане. В частности, немцами и австрийцами был раскрыт русский военный код, что позволило им свободно читать передававшиеся по радио донесения и приказы царских штабов. Это была одна из причин тяжелых потерь, понесенных русской армией.
Кроме того, в российской специальной службе даже не была поставлена на должную высоту информация о скомпрометированных шифрах, из–за чего они продолжали употребляться и после компрометации. Так, 6 февраля 1915 г. помощник начальника канцелярии МИД И. Базили сообщал в политический отдел: «Ввиду обнаружившейся несомненной скомпрометированности наших ламных словарных ключей (номера 335, 371, 374, 379, 382 и 391), из коих некоторые, как ключ 379 (Шпейера), прямо захвачены неприятелем, оказывается совершенно необходимым изъять все эти ключи из употребления…»[211].
Сопроводительное письмо к шифру, подписанное начальником канцелярии Министерства иностранных дел И. Базили
Несмотря на большие затруднения в обеспечении войск всеми видами снабжения, в том числе и средствами связи, уже примерно в середине сентября 1914 г. командованию удалось обеспечить русские войска шифровальными средствами. 14 сентября Ставка отдала распоряжение о том, что все военные приказы подлежат зашифрованию.
Принятая тогда шифрсистема представляла собой многоалфавитный шифр цифровой замены, в котором преимущество многоалфавитности почти сводилось на нет тем, что допускалось зашифрование нескольких букв подряд по одному алфавиту. Шифр этот представлял собой таблицу, состоявшую из девяти строк. В верхней строке был вписан русский алфавит, в следующих восьми — двузначные цифровые группы, расположенные и составленные в случайном порядке. Слева строки имели случайную нумерацию. При зашифровании строки использовались поочередно: 1, 2 и т. д. С помощью каждой строки шифровалось несколько букв открытого текста, их число определялось шифровальщиком. Для того чтобы адресат мог прочитать сообщение, в начале криптограммы пять раз проставлялась цифра, соответствовавшая количеству знаков, зашифрованных одной строкой. Когда в процессе шифрования шифровальщик хотел сменить это число, он вставлял в текст криптограммы пятизначную группу, элементами которой была одна и та же цифра, соответствующая новому числу знаков, шифруемых одной и той же строкой.
