Вячеслав Федоров - Оружие Победы
Петр Васильевич Воробьев принял «Гаситель» в 1927 году. А до этого ему немало пришлось поскитаться по свету, но от рек и морей не отрывался. Мальчишкой был сольщиком на рыбных промыслах. Потом стал рулевым на буксире, таскал баржи с рыбой. А еще подрос — призвали на флот. Служил на линкоре «Синоп». Тер медяшку, в боцманскую дудку дудел, «на пантомимах» с греками, французами да итальянцами объяснялся.
А потом опять Волга. Теперь он уже капитанствовал и говорили о нем, что такой он искусный — на мели развернуться может.
На «Гасителе» Воробьев задержался на 25 лет, 6 месяцев и 10 дней. Когда же ушел на пенсию, то все его разговоры были о «Гасителе». И все вдруг увидели, что у незаметного, казалось бы, парохода богатая и интересная судьба.
«В 1928 году на пароходе „Клара Цеткин“ в Сталинград прибыл Климент Ефремович Ворошилов. Гляжу, к пожарному дебаркадеру подходит группа людей, — вспоминал Петр Васильевич. — Среди них и Ворошилов. Поднялся он на „Гаситель“, поздоровался со всеми и говорит:
— Ну, а теперь покажите, как пожар тушите!
Мы по тревоге отвалили за двадцать секунд. Из всех стволов дали воду. Наши пожарные показали все, на что способны. Когда товарищ Ворошилов прощался с нами, то попросил дать ему судовой журнал, в котором оставил запись: „Присутствовал на „Гасителе“ во время пожарной тревоги. Команда и механизмы действовали прекрасно. 6.XI.1928 г.“
Посетил наш пароход и Алексей Максимович Горький. Я ведь его и раньше видел. В 1896 году он приезжал на астраханские рыбные промыслы, писал статьи. Мы позже их читали в газетах.
А еще я его видел в 1900 году. Когда служил на флоте, мы были тогда в Марселе, и он пожелал встретиться с русскими моряками. Говорили тогда долго.
Алексея Максимовича мы должны были на „Гасителе“ отвезти в лагерь беспризорных детей, который находился недалеко от Сталинграда. Прокатили мы вначале его по рейду, а потом направились к лагерю. Перед тем как сойти на берег Горький поинтересовался нашей работой и остался ею доволен, похвалил матросов и пожарных. А в журнале записал: „Совершенно изумлен молодецкой работой, отличной организацией команды. Сердечно жму руку. Горький. 29.VIII.1929 год“.
Любили мы свой пароход, служили на нем с большим желанием. Команда у нас была боевая».
В послевоенной характеристике на пароход «Гаситель» говорится: «…На Сталинградском рейде работает с начала эксплуатации. За все время перебоев в работе водоподающих механизмов не было. Команда всегда отличалась и отличается стойкостью, мужеством и организованностью».
Лаконичные слова характеристики дополнили воспоминаниями капитана: «Должно быть, за всю жизнь реки не было на ней таких пожаров. В конце июля 1942 года приказ: немедленно отправиться в районе Ерзовки, где горит нефтекараван… Навстречу нам по течению двигалась волна огня. Пылал керосин, вылившийся из барж. Маневрируем. Идем на пределе глубины. Пробились к барже „Обь“.
Ее палубу вырвало взрывом и над ней стоит 100-метровая стена огня. Тушить ее бесполезно. А вот две счаленные баржи спасти можно. Трое наших пожарных высадились на баржи. Мы их поливали водой. Баржи уже нагрелись и вот-вот могли взорваться. Пожарные сумели расчалить баржи и мы их оттащили подальше от огня».
Волжские переправы непрерывно находились под огнем противника.
Горела Волга. По немецким наступательным планам город должен был взят 25 июля 1942 года. Но сдаваться сталинградцы не думали. В руках советских солдат оставалась узкая полоска земли вдоль берега реки шириной от километра до нескольких сотен метров. Волга питала Сталинград боеприпасами, свежими силами, оружием. В отчаянии враг обрушил на реку бомбовые удары. Вот хроника лишь трех дней жизни реки:
26 июля. В результате налета немецкой авиации в районе Каменного Яра загорелась нефтеналивная баржа «Арагва». Вечером этого же дня три фашистских самолета напали на буксиры «Крестьянин» и «Беспощадный» с баржами «Кама», «Таловка» и «Веста», сбросили на них 12 бомб и обстреляли караван из пулемета. Несколько бомб попали в баржу «Кама», груженную 12 000 тоннами керосина, три бомбы — в баржу «Веста» и одна бомба — в баржу «Таловка», в результате чего «Кама» и «Таловка» загорелись, а «Веста» затонула.
В 23 часа 00 минут буксир «Пеликан», атакованный немецкими самолетами, выбросился на мель.
28 июля. В районе села Никольское самолет противника обстрелял пароход «Степан Разин», ранив на нем двух человек. У пристани Ерзовка на вражеской мине подорвалась самоходная баржа «Бурят», груженная мазутом.
31 июля. В районе Верхне-Лебяжье самолеты противника обстреляли пароход «Лермонтов» с баржой, ранив до 20 пассажиров. В 2 часа 45 минут на Александровском перекате неприятельский самолет поджег баржу «Лена» с мазутом.
Днем и ночью «Гаситель» в огне. Он спешит на помощь.
«Фашистские самолеты разбомбили железно дорожную станцию и депо, — вспоминает Петр Васильевич Воробьев. — Рушились и горели здания, начали рваться патроны в стоящих на путях воинских эшелонах.
Срочно прибыв на опасный участок, „Гаситель“ максимально приблизился к берегу, выбросили пожарные рукава. Обливая друг друга водой, люди бросились тушить пламя. А с воздуха продолжали сыпаться бомбы. В рубке „Гасителя“ сорвало часы, барометр. Были разбиты все стекла. Только за один этот рейс пароход получил 38 пробоин. Ремонтировались на ходу, вставать в затон не было времени.
Потом пошла другая работа: с правого берега на левый — эвакуация женщин, детей, раненых, а обратно — воинские грузы. Случалось, что брали на борт до 250 человек и шли притопленными по палубу».
В октябре 1942 года фронтовая газета «Сталинское знамя» писала:
«…Пароходом „Гаситель“ командует Воробьев. Пароход курсирует по реке днем и ночью.
Однажды во время бомбежки в кубрике возник пожар. Капитан бросился тушить огонь. Он и его героическая команда спасли ящики со снарядами. Капитану „Гасителя“ вручен орден Красного Знамени…».
Это было последнее военное известие о волжском пароходе.
Больше ему воевать не пришлось. Зимой город был очищен от врага. Мирный пароход ждала мирная работа…
Бывший рулевой с «Гасителя» Иван Яковлевич Елагин привел катер водолазов 7-го экспедиционного отряда подводно-технических работ к «своему» берегу. Еще год назад остов корабля торчал из воды, но осенние штормы вымыли из-под него песок, и он, осев, скрылся в воде.
Твердого решения о подъеме «Гасителя» еще не было, и водолазам поручались разведочные работы. Спустившись под воду, они не обнаружили корпуса, похоже, его никогда здесь и не было — дно ровное, песчаное. Как оказалось, корпус «Гасителя» полностью ушел в песок.
Вот когда наступила растерянность. Казалось бы, все так хорошо начиналось…
Инженеры-спасатели подсчитали, что из корпуса «Гасителя» предстоит вымыть гидромониторами 120 тонн песка. Экономисты предоставили свои выкладки: работы по подъему парохода, его ремонту и установке на пьедестал обойдутся в миллион рублей. По тем временам — огромные деньги.
Узнав об этом, спасатели и водолазы экспедиционного отряда сказали, что поднимут «Гаситель» бесплатно, в свободное от основных работ время и в свои личные отпуска. Их поддержали судоремонтники и обещали восстановить пароход на субботниках. Молодые речники Волги думали, чем бы помочь волгоградцам и решили по всей реке провести «Вахту памяти», а заработанные деньги перечислить на восстановление «Гасителя».
Пришлось открывать специальный счет.
В речном музее хранится сейчас альбом, в котором отмечался каждый день работы штаба. На титульном листе значится: «Вам, ветераны Волги, защитники Красного Царицына и герои Сталинграда — посвящается памятник и альбом к нему».
«Голосуем обеими руками за „Гаситель“ и готовы во время отпуска работать на ремонте судна. Анна Седова (Селиванова) и Сергей Седов, комсомольцы 20-х годов. Таллинн».
«Приму участие в субботнике. Васса Петровна Воробьева, дочь капитана „Гасителя“, пенсионерка. Горький».
«Если нужен наш студенческий строительный отряд, вызывайте. Студенты МГУ».
«Восстановить „Гаситель“ — это почетная задача комсомольцев. Да не померкнет слава кораблей, как и слава города-героя, твердыни на Волге. Петр Боканов, Заслуженный артист РСФСР. Комсомольск-на-Амуре».
9 мая 1977 года в биографию пожарного парохода «Гаситель» была записана последняя строка. Он встал на вечную стоянку.
Так он родился в третий раз: первый — в Нижнем Новгороде, второй — в Сталинграде, а теперь он — памятник волгарям, защитникам и труженикам Волги.
Рубеж обороны
Сейчас мы можем твердо сказать, что в годы войны Горький был тыловым городом. Мы почти ничего не знаем о той судьбе, которую ему определило командование вермахта, наступательный порыв которого закончился под Москвой. Можно лишь догадываться, что взятием Москвы враг бы не ограничился. Но как далеко продвинулся бы он и каковы были его планы? Об этом мы знаем крайне мало. И можно ли было считать, что Горький останется тыловым городом?
