Владимир Бешанов - Кадры решают все: суровая правда о войне 1941-1945 гг.
«Нашей целью было не позволить врагу сужать кольцо окружения и, имея обширную территорию, маневрировать силами, сдерживать активной борьбой превосходящие силы противника. Конечно, борьба в окружении — сложная форма боя, и, как показал опыт войны, мы должны были готовиться к такому виду действий, чего, к сожалению, перед войной не делалось».
В конце концов, и те, и другие отдавали войскам приказ разбиться на мелкие группы и выходить из котлов самостоятельно. Оставшись без командиров, красноармейцы десятками тысяч сдавались в плен, бросали оружие и технику. Разнокалиберные командующие просачивались на восток в сопровождении самых близких им командиров и личной охраны, не пытаясь возглавить какое-нибудь подразделение: так было легче проскользнуть незамеченными.
Генерал-лейтенант А.А. Власов выходил из окружения дважды, и каждый раз «группа прорыва» состояла из самого генерала, очередной походной жены и десятка бойцов личной охраны. Если имелась такая возможность, военачальники просто грузились в самолеты и улетали, передавая оставшимся войскам пламенный привет и последний приказ: «сражаться до последней возможности» или «наступать перевернутым фронтом».
Невозможно представить себе фельдмаршала Паулюса, бросившего в Сталинграде свою 6-ю армию, и Гитлеру даже не приходило в голову отдать приказ об его эвакуации из «котла». Когда фюрер отдал приказ оставить гиблое место командиру 14-го танкового корпуса генералу Хюбе, тот «категорически отказался подчиниться. Он отправил в Берлин сообщение, что привел своих солдат в Сталинград и приказал им сражаться до последней пули. А теперь намеревается показать им, как это делается».
Сравним это с бегством советского командования из Севастополя в июле 1942 года. Руководители обороны вице-адмирал Ф.С. Октябрьский и генерал-лейтенант И.Е. Петров, их штабы, все командиры дивизий, всё партийное руководство и чины НКВД (около 500 человек) погрузились на самолеты и подводные лодки и благополучно удрали. Они бросили 100-тысячный гарнизон, приказав ему «сражаться до последней возможности, а затем пробиваться в горы, на соединение с партизанами». Больший цинизм трудно представить.
* * *
Итак, сталинские генералы готовились только наступать, но, как выяснилось, наступать они тоже не умели. Во-первых, сразу терялось управление; во-вторых, «не хватало опыта»; в-третьих, мешал противник, создававший своими действиями «сложную обстановку». Примеров тому не счесть
Май 1942 года. Уже год идет война, германская армия потерпела поражение под Москвой, но устояла. Воспрянувший духом Сталин велел закончить войну в 1942 году. Две армии Юго-Западного фронта, наступая на Харьков, сами влезли в организованный для них немцами «мешок». В последний момент маршал Тимошенко отдал приказ: развернуться частью сил и совместными ударами разгромить вышедшего в тыл противника. Генерал К.С. Москаленко (будущий маршал), командовавший 38-й армией, пишет:
«Ничего не скажешь, замысел был смелый, и представлялся авторам простым и реальным. На деле все обстояло не так просто. Прежде всего, необходимо было произвести перегруппировку больших масс войск, разбросанных на большом пространстве. А мы тогда еще не умели делать это должным образом».
Июнь. Самому Москаленко дали танковый корпус и приказали контратаковать:
«Танковые бригады нанесли удар в лоб. Между тем были вполне возможны и обходные маневры, которые, несомненно, дали бы лучший результат… К сожалению, в описываемый период войны мы еще далеко не всегда обладали таким умением и еще только накапливали драгоценный опыт… Да, многому научились мы в ходе майских и июньских боев в 1942 году. Стали лучше видеть и предугадывать замыслы противника, лучше планировать и управлять боевыми действиями».
Начало июля. Три советских танковых корпуса в районе Старого Оскола вступают в сражение с 48-м танковым корпусом противника и терпят поражение. Генерал A.M. Василевский (тоже будущий маршал) объясняет: «командиры танковых корпусов, еще не имели достаточного опыта»…
ОНИ НЕ УМЕЛИ НИЧЕГО, кроме как стучать кулаком, требовать «Стоять насмерть», грозить трибуналом, «внушать бодрость» войскам с помощью заградительных отрядов и забрасывать врага трупами красноармейцев.
Летом 1942 года Сталин окончательно убедился, что «гин-денбургов» у него нет. Их и не могло быть. Для той Большой войны, которую он по дилетантски готовил, они ему не требовались. Полководцев пришлось ему лично готовить в ходе самой войны, осваивая постепенно военное дело. Именно Сталин писал для них инструкции: о необходимости использовать радиосвязь и иметь резервы, об использовании инженерных заграждений, об «артиллерийском наступлении» и концентрации сил, о взаимодействии, о пересмотре тактики и даже о необходимости проявлять инициативу.
Расплачиваться за невежество пришлось долго и большой кровью. Не своей, конечно.
* * *
22 августа 1944 года генерал армии Г.К. Жуков писал начальнику Главного управления кадров:
«Чему нас учит полученный опыт?
Во-первых, мы не имели заранее подобранных и хорошо обученных командующих фронтами, армиями, корпусами и дивизиями. Во главе фронтов встали люди, которые проваливали одно дело за другим (Павлов, Кузнецов, Попов, Буденный, Черевиченко, Тюленев, Рябышев, Тимошенко и др.), на армии ставились также малоизученные люди.
Иначе и не могло быть, так как подготовленных еще в мирное время кандидатов на фронты, армии и соединения не было. Людей знали плохо. Наркомат обороны в мирное время не только не готовил кандидатов, но даже не готовил командующих командовать фронтами и армиями… Короче говоря, каждому из нас известны последствия командования этих людей, и что пережила наша Родина, вверив свою судьбу в руки таких командующих и командиров… Все эти командиры учились войне на войне, расплачиваясь за это кровью наших людей».
Таким образом, Жуков письменно подтвердил все изложенное выше. Что мне импонирует в характере Георгия Константиновича, так это его скромность. В списке военачальников, «которые проваливали одно дело за другим», себя он обозначил под псевдонимом «и др.».
Судя по количеству израсходованных им солдат, «маршал Победы» был одним из самых бестолковых. Еще впереди у него была Берлинская наступательная операция, которая по темпам потерь (16 тысяч убитыми и ранеными ежесуточно) превзошла самые кровопролитные летние сражения 1943 года (11–12 тысяч в сутки). Война почти закончилась, и Жуков спешил восполнить пробелы в своем «образовании», расплачиваясь сполна кровью соотечественников, которых он глубочайшим образом презирал и оптом, и в розницу.
Впрочем, такими были они все. Просто Жуков был самым сталинским среди всех выдвиженцев: самым жестоким, самым энергичным, самым по-большевистски «волевым». Одним словом, был он настоящим «веселым чудовищем большевизма», ничем не уступавшим тому же Атарбекову. Только поприще у него было несколько иное…
Часть III
КОМАНДИРЫ И БОЙЦЫ
«Посылать людей на войну, не обучив,
значит предавать их»
КонфуцийВ июле 1918 года V съезд Советов, одобрив решение ВЦИК о введении всеобщей воинской обязанности, специально подчеркнул, что право защищать Социалистическое Отечество с оружием в руках предоставляется только трудящимся. Но в хаосе развязанной большевиками Гражданской войны классовую чистоту рядов соблюсти не получилось.
Троцкий писал:
«Армия строилась под огнем. Приемы строительства, в которых господствовала импровизация, подвергались немедленному испытанию на деле. Армия росла численно чрезвычайно быстро. Объяснялось это, с одной стороны, чрезвычайной протяженностью фронтов, с другой стороны, рыхлостью военной организации. Недостаточная подготовка вызывала, естественно, чрезмерный расход человеческой силы. Быстрый и полухаотический рост армии вызывался тем, что для разрешения каждой новой боевой задачи приходилось строить из ничего новые полки и дивизии…
Мы были чужды педантизму и шаблонам, прибегали ко всяким комбинациям и экспериментам, ища успеха. В одной армии командует бывший унтер-офицер при начальнике штаба из бывших генералов. В другой армии командует бывший генерал при помощнике из партизан. Одной дивизией командует бывший солдат, в соседней — полковник генерального штаба. Этот «эклектизм» навязывался всем положением».
К концу Гражданской войны численность Рабоче-Крестьянской Красной Армии достигла 5,5 миллионов человек. Один за другим ликвидировались фронты. Однако революция в Европе не состоялась, страна лежала в запустении, а содержать и кормить такую прорву молодых, здоровых и ничего не производящих мужчин большевикам было не по карману. Вместо раздувания «мирового пожара» пришлось заняться проблемами восстановления хозяйства и «социалистическими преобразованиями». Благо внешние враги — весь капиталистический мир — зализывал раны, нанесенные мировой бойней, и новой интервенции не замышлял.
