Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 4. (1969-1978)
19 декабря.
«Луноход-1» продолжает путешествовать по Луне — он прошел уже больше километра. АМС «Венера-7» при спуске на поверхность Венеры внезапно прекратила передачу телеметрии — никаких новых данных об этой планете и ее атмосфере мы не получили.
Вчера закончила свою работу научная конференция НИИЦПК, посвященная проблемам длительных пилотируемых космических полетов. Участники конференции заслушали и обсудили 88 докладов и выработали рекомендации по расширению фронта работ и углублению исследований, обеспечивающих увеличение продолжительности полетов и повышение их безопасности (совершенствование космических кораблей и их оборудования, развитие систем жизнеобеспечения, улучшение подготовки космонавтов и т. д.). Конференция приняла, в частности, рекомендацию о поэтапном (без резких скачков) увеличении длительности полетов до 22, 26, 30 суток и т. д.
В частном разговоре со мной в день открытия конференции Мишин настаивал на том, что первый же полет космонавтов на ДОС-7К должен быть 30-суточным (при этом он утверждал, что этого требует от него секретарь ЦК Д. Ф. Устинов). Я считаю, что после полета «Союза-9» можно попробовать послать на орбиту очередной экипаж не более чем на 22–24 дня, но и при такой продолжительности полета мы пойдем на значительный риск. Уверен, что и без средств искусственной гравитации на космических кораблях мы найдем пути обеспечения безопасности 30-суточных и более длительных полетов, но делать это надо не рывками, а систематическим наращиванием количества полетов и их продолжительности. Короче: я буду категорически против 30-суточного полета первого экипажа ДОС-7К.
У меня всегда были разногласия с Мишиным по всему комплексу подготовки пилотируемых полетов (испытания систем, программы полетов, подбор и подготовка экипажей и пр.), а в последнее время к ним добавилось еще несколько принципиальных расхождений:
1. Я — за полное прекращение работ по комплексу Н-1 — Л-3. Мишин — за продолжение этих работ.
2. Я — за посадку корабля Л-3 (если он полетит) на территории СССР. Мишин — за приводнение Л-3 в Индийском океане.
3. Я — против резких скачков в увеличении продолжительности пилотируемых полетов. Мишин легко соглашается на «прыжок» с 18-суточного на 30-суточный полет без обстоятельной подготовки средств, гарантирующих его безопасность.
Бороться с Мишиным трудно — его поддерживают Совет Министров (Смирнов и сотрудники аппарата) и ЦК КПСС (Устинов, Строганов и другие), а у меня нет твердой поддержки даже в ВВС. Но борьба будет продолжаться.
23 декабря.
Позавчера на первом заседании Госкомиссии по ДОС-7К заслушивали всех главных конструкторов о готовности станций № 1 и № 2 и транспортных кораблей № 31 и № 32. С докладами выступили Шабаров, Бушуев, Черток, Трегуб, Северин, Воронин, Даревский, Курушин и другие. Положение с готовностью станций и кораблей таково, что о пуске ДОС-7К в феврале 1971 года не может быть и речи. Основные задержки, как мы и предполагали, связаны с испытаниями новых и доработками старых систем станций и кораблей. Было принято решение: подготовить пуск станции к 15 марта. Я думаю, что реально он будет возможен только в первой половине апреля. Этот срок более приемлем для всех организаций-исполнителей, но он не устраивает Устинова и Смирнова. Передвижка даты старта станции «вправо» дает нам возможность повысить качество и надежность подготовки экипажей, но мы могли бы обеспечить первый полет ДОС-7К и 5 февраля.
В ходе заседания Госкомиссии косвенно затрагивались вопросы продолжительности полета первого экипажа станции и плохой обеспеченности подготовки космонавтов тренажной базой. По первому вопросу между врачами ВВС и специалистами Минздрава до сих пор продолжаются ожесточенные споры. Последние, как и Мишин, настаивают на 30-суточном полете, а наши врачи (космонавты и я поддерживаем их) высказываются за более осторожное увеличение продолжительности полета — до 20–25 суток. Представители Минздрава Воробьев, Бурназян и Газенко пытались убедить меня в том, что они способны в ходе полета прогнозировать допустимое увеличение его продолжительности с учетом удовлетворительной реадаптации экипажа к земным условиям после посадки. Я отказался слушать эту галиматью и остался при своем мнении: увеличивать длительность очередного полета до 30 суток — это не наука, а чистый авантюризм и полная безответственность.
По проблеме создания космических тренажеров комиссия обнаружила свое полное бессилие. Мало надежды и на помощь со стороны ВПК — на мое последнее письмо к Смирнову с просьбой рассмотреть эту проблему я получил обычный ответ: «Собрать всех и разобраться!» Собрать всех и решить вопрос о тренажерах может только сам Смирнов, но он уже более трех лет маринует наш проект решения Совмина по строительству тренажной базы, согласованный со всеми министрами, кроме Дементьева.
24 декабря.
Маршал Кутахов вернулся из отпуска, а генерал Ефимов улетел в командировку в Каир. Последние дни было много разговоров о событиях в Польше, связанных с «уходом» Гомулки и Спыхальского, и о гибели второго «Антея». Первая катастрофа «Антея» произошла в Атлантике при полете в Чили, вторая — под Калькуттой при полете в Восточный Пакистан. Оба самолета разбились за пределами СССР при доставке материальных средств в помощь пострадавшему населению Чили и Пакистана. Не исключено, что оба эти происшествия — результат диверсий.
Вчера был в МАП у П. В. Дементьева и В. А. Казакова. Вел с ними переговоры о создании тренажеров для ДОС-7К и «Алмаза» и о ходе исследований по теме «Спираль». По первому вопросу мы легко пришли к согласованному решению и утвердили план-график совместных работ. Что же касается «Спирали», то Дементьев заверил меня, что МАП будет продолжать работы по этой теме, несмотря на «прохладное» отношение к ней со стороны Гречко и Кутахова. Петр Васильевич просил убедить маршала Гречко в насущной необходимости завизировать проект решения ЦК по «Спирали».
Надо сказать, что Гречко удивительно непоследователен. В середине этого года он подписал письмо Устинову, обосновывающее целесообразность создания орбитального самолета, с просьбой обязать МАП, МОМ, МОП и другие министерства ускорить согласование проекта решения ЦК. А через три месяца, когда проект был завизирован промышленными министерствами, Гречко наложил на него вето, написав такое заключение: «Фантазия. Нам деньги нужны на более конкретные цели».
Трудно будет изменить мнение руководства ВВС и Министерства обороны в пользу «Спирали», но добиваться этого надо. Этого требуют интересы развития авиации и космонавтики. Вопрос о судьбе «Спирали» — один из главных пунктов, по которым мы расходимся с маршалом Кутаховым.
29 декабря.
Сегодня подводил итоги 1970 года, обдумывал задачи на 1971 год и готовился к докладу на Военном совете ВВС.
Подходит к концу 1970 год — год, в котором Советский Союз добился заметных успехов в космических исследованиях. Рекордный по продолжительности полет «Союза-9», впечатляющие достижения «Луны-16» и «Лунохода-1», десятки «Космосов» и других спутников, выведенных на орбиты, — это крупный шаг вперед. Все учреждения ВВС, занимающиеся космосом, успешно справились со своими задачами. Центр подготовки космонавтов в 1970 году выполнил все планы без летных и других происшествий.
Вчера беседовал с Кутаховым, доложил ему о ходе подготовки полета ДОС-7К. Главком изъявил желание в начале будущего года побывать у Мишина и Челомея и посмотреть ДОС-7К, транспортный корабль 7КТ и станцию «Алмаз». Потом мы вновь обсудили пятилетний план капитального строительства космических объектов, решительно отклоненный Кутаховым весной этого года, тогда нам не помогла и поддержка со стороны генералов Строганова, Полынина и Ефимова. Но вот вчера мне удалось убедить Главкома в необходимости строить в ЦПК большой (5000 квадратных метров) лабораторный корпус. Главными объектами строительства по пятилетнему плану являются: корпус тренажеров, технический бассейн, лабораторный корпус и здание для центрифуги. На первые три объекта я уже получил письменные разрешения Главкома, а здание для центрифуги мы все равно обязательно построим — наши противники будут вынуждены замолчать, когда узнают о заключении договора со шведской фирмой на поставку центрифуги (разрешение правительства на заключение договора мы уже имеем). Центрифуга ЦФ-20 будет стоить около 11 миллионов рублей золотом, а здание для нее — еще 2–3 миллиона. Это будет самая большая центрифуга в нашей стране. Она крайне необходима нам и для дальнейшего совершенствования космических полетов, и для развития авиации.
30 декабря.
Несколько дней назад я и В. А. Казаков провели широкое совещание представителей организаций, участвующих в создании космических тренажеров. Совещание прошло успешно: все представители подписали графики разработки тренажеров для станций ДОС-7К и «Алмаз». А сегодня ко мне приезжал Главный конструктор С. Г. Даревский с просьбой уточнить очередность и сроки окончания работ по тренажерам. Дело в том, что решением правительства ему поручено создание очень большого количества различных тренажеров, а имеющиеся у него производственные мощности могут обеспечить выполнение в нужные сроки лишь 25–30 процентов от всего объема задания. Я сказал Даревскому, что в первую очередь надо строить комплексный тренажер для станции «Алмаз», выделив на него 75 процентов средств и рабочего времени; 20 процентов усилий следует сосредоточить на тренажере «ДОС-7К», а на тренажер для лунного корабля Л-3 не тратить больше 5 процентов производственных возможностей. Даревский отлично знает, что если бы он обратился с подобной просьбой к В. П. Мишину, то получил бы совершенно другой ответ: бросить все работы по «Алмазу», сосредоточить 70 процентов усилий на тренажере «ДОС-7К» и 30 процентов — на «Л-3».
