Михаил Горбаневский - Москва: кольца столетий
Речка Сходня, как и многие другие реки Москвы и ее окрестностей, в древности была полноводнее, по ней ходили небольшие суда наших предков. Да и течение ее было быстрым: известный иноземный путешественник и автор подробного описания древней Москвы XVII века Адам Олеарий упомянул в своей книге и Сходню – при переправе через эту многоводную и быструю – в те времена! – речку он чуть было не лишился жизни, едва не утонул.
Старинное название реки – Всходня. В IX—XII веках из Москвы-реки поднимались вверх по течению, «всходили», как тогда говорили. Этот левый приток Москвы-реки был в старину частью удобного водного пути из Москвы во Владимиро-Суздальское княжество. В районе современных поселка Новоподрезково и села Черкизова действовал волок длиной более пяти километров. Здесь суда с реки Всходни ставили на катки и перетаскивали, волокли на Клязьму, а потом плыли далее – к Оке и Волге. Историк Москвы И. Е. Забелин писал в 1905 году: «Этот переволок в действительности существовал вверх по реке Всходне, несомненно так прозванной по путевому восхождению по ней в долину Клязьмы, и притом... почти к самой вершине этой реки». И. Е. Забелин к тому же полагал, что в те далекие века Всходней именовалась не сама река, а особая местность, которая лежала выше по реке Москве. По версии историка, Сходня (Всходня), скорее всего, носила наименование Горедва: «... Вверху теперешней Всходни в нее впадает река этого имени более значительным потоком, чем верховье самой Всходни».
Интересно, что топонимистическим «родственником» московских Сходненских улиц, проезда и тупика, станции метро «Сходненская», подмосковного города Сходня и одноименной железнодорожной станции стало красивое селение в Серпуховском районе Подмосковья. Это – село Всходы. Оно получило свое наименование по речушке Всходне – правому притоку реки Речмы, относящейся в бассейну Оки.
Теплый стан
Наименование улицы Теплый Стан, образованное в 1972 году, дало вторую жизнь интересному, ценному и запоминающемуся русскому географическому названию.
У меня дома хранится увеличенная фотокопия географической карты 1763 года, носящей колоритное название «План царствующаго Града Москвы с показанiем лежащих мюестъ на Тритцать верстъ въ округъ», один из лучших образцов отечественной картографии середины XVIII века. Картой этой я нередко с удовольствием пользуюсь в своих экскурсах в прошлое столицы. Калужская дорога, показанная на карте, проходила в интересующем нас месте Подмосковья как раз между селом Троицким и верховьем речки Сосенки и деревней Голубино и верховьем речки Битцы (в старину ее именовали немного по-иному – Абитца). Здесь показаны два населенных пункта – Верхние Теплые станы и Нижние Теплые станы. Обратите внимание, что картограф использовал строчную, маленькую букву в слове «станы», поскольку в ту пору термин стан для него был и понятен, и употребителен в устной речи именно как нарицательное слово – в отличие от нас, современных москвичей.
С загадкой топонима Теплый Стан – его происхождения и смысла – специалисты, к сожалению, пока еще не справились. Среди версий об этимологии названия Теплый Стан можно выделить четыре наиболее распространенные.
Сторонники первой гипотезы напоминают, что в старину расстояние от Москвы до деревень Верхние Теплые Станы и Нижние Теплые Станы составляло по Калужской дороге около 17 километров, то есть было равно одному конному переходу. Следовательно, путешественникам и ездокам здесь нужно было остановиться, спешиться, накормить лошадей и дать им отдохнуть. Открыв «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля, мы найдем там такие значения слова стан и иллюстрации к ним: «Стан – место, где путники, дорожные стали, остановились для отдыха, временного пребыванья, и все устройство на месте, с повозками, скотом, шатрами или иными угодьями; место стоянки и все устройство. Стать станом в поле – обозом, табором. Стан в отъезжем поле – (охотн.) – сборное место и ночлег. Военный, ратный стан – бивак, лагерь... Первый стан государев был в Танинской – (стар.) – ночлег и роздых. Стан и становище – (стар.) – станция, селенье, где меняли лошадей (почтовых не было, а обывательских, позже ямских), или хуторок на перепутье, нарочно поставленная избушка, для приюта, род постоялого двора, для роздыху и кормежки лошадей». Слово же Теплый в названии селения авторы и этой, и практически всех других версий истолковывают как «обустроенный для зимнего жилья, отапливаемый». Примечательно, что до середины XIX века первая после выезда из Москвы почтовая станция по направлению на Калугу была расположена в Теплом Стане.
Согласно второй гипотезе, частично связанной с первой, топоним Теплый Стан первоначально относился не к селению, деревне, а к подмосковной заставе, построенной на Калужской дороге для тех государевых людей, которые в этом месте несли караульную службу. Замечу попутно, что пока в архивных документах подтверждений этой гипотезы не обнаружено. Что же касается еще одного значения слова стан, наименования административно-территориальной единицы в Русском государстве XIV—XVI веков, то оно к происхождению московского топонима Теплый Стан, очевидно, отношения не имеет.
Третья и четвертая гипотезы так или иначе связывают возникновение названия селений Верхние и Нижние Теплые Станы с ордынским нашествием. Обе они попали в справочник «Имена московских улиц»: «... Есть предположение, что это название связано с далеким прошлым: здесь зимовало в утепленных шатрах войско одного из татарских ханов, шедших на Москву. По другой версии, здесь находились поселки „ордынцев“, которые обслуживали послов Золотой Орды, на этом месте послы останавливались при въезде в столицу и при выезде из нее». Убедительных документальных свидетельств в пользу этих версий в российских архивах также не обнаружено.
Не стоит сетовать на излишнее обилие гипотез о происхождении того или иного топонима, как произошло в случае с названием Теплого Стана. Научный поиск не должен останавливаться, нужны новые идеи, исследования, аргументы.
В наше время Теплый Стан – не только имя улицы на юго-западе столицы, своеобразная хордовая магистраль в огромном «спальном районе», но и название всего большого жилого массива. Он раскинулся на территории между МКАД, Ленинским проспектом, улицей Островитянова и Профсоюзной улицей. Глядя на карту юго-запада столицы, порой трудно даже представить себе, что когда-то здесь были лишь лиственные леса, сосновые рощи, многочисленные овраги, балки, холмы и стояли три деревни: Верхние Теплые Станы, Нижние Теплые Станы и Починок Теплого Стана, бывшие выселки, носившие второе название, – Кузнецы. Все они, как тогда было принято говорить, «тянули» (то есть относились) к селу Троицкому – с Троицкой церковью конца XVII века, старинной усадьбой, прудами и парком. Впервые же название селения Теплые Станы было упомянуто еще в духовной грамоте Ивана Калиты; считается, что среди подмосковных княжеских вотчин здешние земли ценились весьма высоко.
Московские краеведы, например Л. Е. Колодный и Н. М. Молева, занимаясь историей Теплого Стана, провели немало успешных разысканий. Они и их коллеги установили, что в разное время владельцами теплостанских вотчин были: Иван Калита и его наследники; московский служилый дворянин Максим Стрешнев (при нем в архивных документах начала XVII века упоминается «пустошь Возцы, Теплые Станы тож»); стольник Тимофей Измайлов; царский окольничий и глава Стрелецкого приказа, фаворит царицы Софьи Алексеевны Федор Шакловитый; думный дьяк, богач Автоном Иванов; печально известная своим жестоким обращением с крепостными крестьянами помещица Дарья Салтыкова; племянница Грибоедова Анастасия Устинова (в девичестве – Римская-Корсакова); генерал-губернатор Москвы Вельяминов-Зернов; знаменитый московский врач Петр Аш и другие известные персонажи российской истории.
Владела селом Троицким с Теплыми Станами и Беляевом и семья дворян Тютчевых. В юности и в пору студенчества будущий выдающийся поэт Федор Иванович Тютчев летние месяцы проводил в Теплом Стане, где прекрасно отдыхал и страстно полюбил неброскую красоту средней полосы России. Среди интересных дневниковых записей учителя Федора Тютчева, которым был С. Раич, есть и такая: «...Вспоминаю я о тех сладостных часах, когда, бывало, весною и летом, живя в подмосковной, мы вдвоем с Ф. И. выходили из дому, запасались Горацием, Вергилием или кем-нибудь из отечественных писателей и, усевшись в роще, на холмике, углублялись в чтение...»
И новое, младое племя
Меж тем на солнце расцвело,
А нас, друзья, и наше время
Давно забвеньем занесло.
Строки эти поэт Федор Тютчев написал более полутора веков назад, в 1829 году. Он оказался прав лишь отчасти: с неумолимой последовательностью поколения москвичей сменяли и будут сменять друг друга, уступая дорогу «младому племени». Однако жизнь, труд, помыслы наших предков и все многообразное прошлое Москвы не предано забвению – даже несмотря на недавний семидесятилетний период исторического беспамятства. Жизнь убедительно доказала: чем лучше мы знаем свою историю и культуру, тем мудрее, богаче и свободнее становимся.
