Сергей Ченнык - Альма
Отойдем в сторону от эмоций и попытаемся разобраться, насколько это возможно, с тем, что происходило на правом фланге русской позиции и что впоследствии одни называли едва ли не шедевром военного искусства и образцом храбрости и героизма русской пехоты, а другие — невероятной глупостью.
Сначала попробуем представить себе порядок, в котором Владмирский пехотный полк атаковал британцев. Для этого у нас есть минимум три свидетеля: командир 16-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Квицинский, офицеры полка поручики Горбунов (1-й батальон) и Розин (3-й батальон). Итак, Горбунов говорит, что его батальон стоял за батареей. Розин пишет, что с позиции его батальона он видел мост, то, как британцы атаковали Бородинский полк, пожар Бурлюка.{731} Это можно сделать только с позиции батальона, находящегося на левом фланге полка. В этом случае получается, что там находился батальон Розина, т.е. 3-й. Тем более, что и сам Розин говорит, что батарея была справа от них.{732} Ну и командир дивизии дополняет подчиненных, говоря, что встретил Горчакова, подошедшего к нему (а он был у владимирцев) с левой стороны батареи.{733}
В записанном Погосским рассказе солдата-владимирца, тоже из батальона, который направил Горчаков в атаку, говорится, что он стоял сзади и левее батареи и в его видимости был мост.
Таким образом, в первой линии полк имел младшие (3-й и 4-й) батальоны с развернутыми фронтами. Этим и объясняется сила удара, особенно первого залпа. Преимущество стрельбы из сомкнутого строя — массированность огня на узком участке, а не его точность. Обратим внимание, что говорят по этому поводу британцы.
А там все довольно конкретно: «Предполагаемая французская колонна, которая на самом деле состояла из четырех батальонов Владимирского полка, числом 3000 штыков, приблизившись на расстояние ружейного выстрела, развернулась в цепь и, прежде чем была обнаружена ошибка, выстрелила смертельным залпом по британским рядам».{734}
Можно с большой долей уверенности говорить, что, двинувшись в колоннах к атаке (так утверждает Розин{735}) и поднявшись на гребень, младшие батальоны остановились и дождались старших. В подходившей второй линии были 1-й (в строю этого батальона находился командир полка полковник Ковалев) и 2-й батальоны.{736} Подход старших и был принят англичанами за развертывание в цепь. Когда полк образовал линию — был открыт огонь.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ: КАК АНГЛИЧАН «НА ШТЫКАХ НОСИЛИ»
По воспоминаниям Розина, взяв батарею, владимирцы остановились на месте, явно не зная, что предпринять дальше. К этому времени с поля вынесли командира полка. Куда исчезли бригадные командиры, история умалчивает.
Но буквально через несколько минут полк снова двинулся вперед. В первой линии вновь шли 3-й и 4-й батальоны. 3-й батальон атаковал левее батареи, очевидно, касаясь ее своим правым флангом. Его командир был первым, кто получил приказ генерала Горчакова, ибо именно к нему он подошел. Откуда вышел Горчаков к владимирцам? За несколько минут до этого он, по свидетельству Панаева, рассказывал князю Меншикову о том, с каким трудом ему пришлось гонять в атаку казанских егерей.
Наведя (по его мнению) более или менее порядок в левофланговых батальонах этого полка, Горчаков поспешил на правый фланг, но к тому времени 2 казанских батальона уже отступили, а на батарее хозяйничали англичане. Интересно, что Горбунов говорит, что генерал Горчаков «подошел» к батальону, Розин — что «подъехал», а нижние чины — «подскакал»: «глядим — скачет генерал, князь Горчаков 2-й».{737}
Князь устремился в ближайший к месту события Владимирский пехотный полк, который к тому времени выбил британцев из батареи. Естественно, что первым на его пути был 3-й батальон, который командующий 6-м пехотным корпусом, еще явно не остывший от командования казанцами, начал подгонять. Оттуда он переместился к 1-му и 2-му батальонам (тогда все правильно у Богдановича): «В эту решительную минуту, князь Горчаков двинул к эполементу 1-й и 2-й батальоны Владимирского полка под личным предводительством начальника 16-й пехотной дивизии генерал- лейтенанта Квицинского».{738} Правда, Квицинский это не то что не подтверждает, но еще и говорит, что было совсем по-другому и довольно резко, хотя и в рамках дворянского приличия.
«Не умаляя заслуг князя Горчакова, бывшего моего многоуважаемого начальника, ни личной его храбрости, показанной им в событиях этого дня, долгом считаю повторить, что честь вести Владимирский полк в штыки принадлежит мне».{739}
Как это происходило, очевидно, точнее всех описал часто упоминаемый нами солдат-владимирец (спасибо Погосскому): «…капитан крикнул: «Приготовься, старики!». Кровь закипела, я думаю, у каждого. Горчаков кричит: «Бей наступление! На руку! Вперед!». И двинулись мы вперед…».{740}
4-й батальон, вероятно, обходил батарею справа. Этому батальону повезло. Он атаковал левый фланг британцев и менее страдал от выстрелов. Благодаря этому уцелел командир 4-го батальона, в то время как трое других (3-го, 1-го и 2-го), вместе с командиром полка находившиеся в первых шеренгах своих подразделений, были или убиты, или ранены.
Под удар владимирцев попали 33-й герцога Веллинготона (их крушил 3-й батальон Владимирского пехотного полка), 23-й Уэльский фузилерный (валлийцев подгоняли штыки и пули 1-го батальона) и 19-й «Зеленые Говарда» полки. В основном, досталось первым двум из них. «Зеленые» пострадали меньше всех, так как, увидев, что творят владимирцы с их коллегами из бригады Кодрингтона, и увидев двигавшийся в их сторону 4-й батальон, поспешили отойти к Альме, отстреливаясь плотным ружейным огнем.
«В дыму перед нами неприятель, как тут, шагов тридцать. «Вперед!» — гаркнул голос капитана. Гляжу, Селищев рванулся из фронта — богатырь-мальчишка. «Ура!» — кричит и все грянули: «Ура! В штыки!..».{741}
Интересно, что мясорубки счастливо избежали солдаты Стрелковой бригады. Думаю, что они просто первыми успели разбежаться в разные стороны, предпочтя возможность удрать перспективе быть заколотыми. По крайней мере ни один из источников, в том числе и британских, оказавшихся в моем распоряжении, участия стрелков в сражении после этого эпизода не констатирует. В другом случае их потери могли бы в конце сражения оказаться такими же, как и у фузилеров.
Короткая дистанция снова свела на нет преимущество британцев в стрелковом оружии, а полнейшая дезорганизованность английских полков позволила владимирцам в несколько минут страшным штыковым ударом опрокинуть их и отбросить к самой Альме. Владимирский полк нес противника на штыках почти 500 метров!
«Сшиблись, да так сразу и осадили мы его, только лязгнуло железо, — отшатнулся их фронт. И опять слышим: «Вперед!». Все напираем дружно…».{742}
Практически на плечах противника владимирцы вышли к линии Гвардейской бригады, еще не полностью перешедшей через Альму. Гоуинг ничего не пишет об этой атаке, но это и неудивительно, ибо, получив «…осколком камня по черепу, и я потерял сознание. Очнувшись, я увидал, что враг отступил — альминские высоты были наши!».{743}
Просто обаятельно пишет будущий отставной сержант. Любят британцы, чтобы их всегда и во всем считали героями. На деле всё (смею утверждать с большой вероятностью) проще. Можно сказать, Гоуингу крупно повезло. Судя по его быстрому выздоровлению, вероятнее всего, что он просто лег на землю и предпочел не подавать признаков жизни, дабы не оказаться приконченным штыком одного из разъяренных русских пехотинцев. Но не надо быть слишком язвительными и смеяться над Гоуин- гом — солдат спасал свою жизнь и делал это совершенно правильно.
Кошмарное видение неминуемой гибели, с роковой невозмутимостью надвигавшееся под мерный бой русских барабанов в виде блестящей линии штыков, спокойных лиц солдат, шедших без выстрелов с ружьями «на руку» на противника, вселяло ужас. Вид безропотно идущих на смерть, но и одновременно жаждавших убивать русских пехотинцев не предвещал ничего хорошего для любого, кто мог бы оказаться на их пути.
Отступление британцев не было паническим бегством, тут и там завязывались перестрелки, рукопашные схватки. Но и не стало организованным отходом. Каждый стремился спастись, инстинкт выживания довлел над толпой британцев, еще недавно торжествовавших победу, а теперь безумно катившихся вниз к реке, где в нескольких сотнях метров виднелась красная линия сохранявшей порядок Гвардейской дивизии.
Остановить этот сумасшедший бег не могло ничто и никто. Потери среди офицеров, старавшихся личным примером остановить солдат, были огромны. В бригаде Кодрингтона было убито и ранено более 50% командного состава.
