Маргарита Альбедиль - Индия: беспредельная мудрость
В то время, когда происходили описываемые события, сикхам Пенджаба грозили афганские соседи, уже не раз нападавшие на них; войска Великих Моголов, не испытывавших особой симпатии к свободолюбивым сикхам; и собственные правители-князья, которые тоже боялись сикхской вольницы пуще огня. Гуру Гобинд следовал требованиям времени, которые подталкивали к необходимости сплочения.
Илл. 91. Индира Ганди, погибшая от рук своих охранников-сикховСозданная им хальса оказалась прочной и долговечной. И сейчас для того, чтобы вступить в нее, требуется пройти специальную церемонию посвящения пахул, впервые установленную для «Пятерых Возлюбленных», когда по слову гуру принесли железный сосуд с водой, а тем временем жена его, Сахиб Деви, бросила туда тростниковый сахар. Гуру размешал жидкость обоюдоострым ножом, изготовив таким образом амриту – специальный ритуальный напиток, и дал «Пяти Возлюбленным» испить пять горстей этой воды, пятью горстями побрызгал им волосы и пятью – глаза, а они каждый раз повторяли приветствие, славословящее хальсу. С тех пор именно таким образом посвящаются в сикхскую общину мальчики и девочки, достигшие юношеского возраста и способные сознательно пойти на этот шаг.
Тогда же были введены главные атрибуты сикхизма как знаки принадлежности к хальсе, так называемые «пять К»: кеш – нестриженые волосы, борода и усы; кирпан – кинжал или меч, который обязательно нужно иметь при себе; кангха – гребень, помогающий уложить волосы, а не держать их в беспорядке, как это делают порицаемые сикхами аскеты; кара – стальной или железный браслет на правом запястье; и качх – короткие штаны особого покроя, разновидность нижнего белья. Так сложился облик сикха-кесадхари, то есть сикха с длинными, нестрижеными волосами. С тех пор сикхи, прошедшие обряд посвящения, не бреются и не стригутся, в отличие от сикхов-сахадждхари, то есть сикхов, не вступивших в хальсу и стригущих волосы.
В тот же памятный день гуру Говинд объявил, что все сикхи отныне будут прибавлять к своему имени титул «сингх», то есть «лев», и с тех пор все сикхи-мужчины неукоснительно следуют этому правилу. По всем этим признакам: по тюрбану, закрывающему длинные нестриженые волосы, и по воинственному виду – ни с кем не спутаешь в индийской толпе сикха, приверженца одной из национальных религий Индии.
Что же она представляет собой? Ее название происходит от санскритского слова шишья, то есть «ученик». Как уже было сказано, по национальной принадлежности почти все они пенджабцы и образуют довольно компактную этно-конфессиональную общность, претендуя на роль истинных хранителей «пенджабского духа». Большая часть сикхов – сельские жители, и это во многом определяет облик сикхской общины. Сикхи-горожане – в основном мелкие и средние предприниматели, торговцы, чиновники, военные, шоферы. Как правило, они энергичны и предприимчивы, ориентированы на достижение посюсторонних целей и стремятся преуспеть в этой жизни. Видимо, им проще сделать это, поскольку, в отличие от индусов, они не связаны многочисленными ритуальными правилами и запретами.
В современной Индии сикхи составляют примерно 2 % от общего числа населения, то есть их больше, чем буддистов или джайнов, но меньше, чем индусов, мусульман или христиан. Сикхизму дают различные, часто взаимоисключающие определения и оценки. Так, Ч. Раджагопалачари, государственный политический деятель первой половины XX в., говорил: «Воображать, что сикхизм – это отдельная от индуизма вера, есть крайняя степень невежества». В то же время, его современник сикхский лидер Тара Сингх утверждал: «Наша культура отлична от культуры индусов. Мы не будем жить под господством индусов и сохраним самостоятельность нашей общины». Одни считают, что сикхизм – синтез ислама и индуизма, другие же уверены, что он был создан именно для защиты индуизма от ислама. Можно было бы продолжить перечень цитат, противоречащих друг другу, но важнее отметить, что споры о характере сикхизма чаще диктуются соображениями политической борьбы, нежели поисками истины.
Оставив в стороне религиоведческие споры, обратимся к истории. Сикхизм сложился в Индии в XV в., когда страна стала ареной встречи двух религиозных традиций, индуистской и мусульманской. Основателем сикхизма считается гуру Нанак (1469–1539). Как и в других подобных случаях, о его жизни сохранилось мало достоверных сведений, да и те тонут во множестве легенд. Известно, что он родился в деревне Талванди неподалеку от Лахора (современный Пакистан), которая теперь в честь него переименована в Нанкана Сахиб, и сооруженный здесь храм привлекает к себе сикхов-паломников со всех концов мира. Отец вероучителя, Мехта Калу, был индусом, зажиточным торговцем из касты кшатриев, и потому первым домашним учителем будущего гуру был брахман, пытавшийся дать ему основы индуистских знаний. Как и следовало ожидать, будущий духовный вождь в этом не особенно нуждался: легенды повествуют о том, как Нанак уже в первом божественном откровении в детском возрасте получил объяснение глубочайшей истины, касающейся бога и человеческого существования, а также путей постижения бога через буквы алфавита, так что потрясенному учителю ничего не оставалось делать, как встать и поклониться своему осененному благодатью ученику. Позже Нанак выучил с другим учителем персидский и арабский языки. Однако его школьное образование было не слишком глубоким, обширным и длительным.
По преданию, Нанак во время обряда инициации, обязательного для членов высших каст, отказался надеть священный брахманский шнур, сказав, что он будет носить другой шнур, сплетенный «из волокна сострадания, из которого прядутся нити понимания и на котором вяжутся узлы воздержания». Его шнур для души, а не для тела должен быть свитым из истины: только он «никогда не порвется, не загрязнится, не сгорит, не потеряется».
Легендарная биография Нанака, естественно, изобилует описанием чудес, которые приключались с ним с раннего детства. Так, когда однажды отец, как водилось в их селении, послал сына с буйволами на пастбище, мальчик задремал под деревом и стадо потоптало всходы на соседнем поле. Хозяин, увидев, что его урожай погиб, впал в ярость, но Нанак успокоил его, сказав, что полю не было причинено никакого вреда, скорее наоборот. Ко всеобщему удивлению, так и оказалось: никаких следов нанесенного ущерба обнаружить на поле не удалось, а всходы были вдвое пышнее, чем раньше.
Когда в другой раз Нанака отправили пасти буйволов и он опять заснул под деревом, из своего гнезда выползла кобра и поднялась над головой будущего учителя, отбрасывая капюшоном тень на его лицо. После подобных чудес ни у кого не оставалось сомнений в том, что Нанак – посланник богов. Некоторое время он сторонился людей и долгие часы проводил в уединении и медитации, так что обеспокоенные родители вызвали к нему врача, опасаясь за состояние его ума. Но врач после беседы с мальчиком убедился, что тот не только здоров телом и духом, но и сам является «целителем страждущих душ».
Ни женитьба, ни другие попытки заинтересовать Нанака житейскими делами не приносили успеха. Рано отказался он и от уготованной ему карьеры торговца. В одно прекрасное утро он отправился искупаться в реке, внезапно исчез в воде и не появлялся три дня. Как позже выяснилось, за это время таинственного отсутствия было ему видение всемогущего бога, поручившего Нанаку поведать миру божественное Имя-Нам, а сам он был провозглашен божественным гуру. Ему было велено идти в мир и воспевать бога в посвященных ему гимнах. Согласно преданиям, когда гуру Нанак спустя три дня появился вновь, многие увидели сияние вокруг его головы.
Целые сутки после возвращения гуру хранил молчание, а потом возвестил: «Нет ни индуса, ни мусульманина». Эта фраза до сих пор служит предметом многочисленных комментариев. В большинстве случаев предполагается, что Нанак хотел сказать, будто разница в вере не означает разницы между людьми, и что все равны вне зависимости от вероисповедания и касты. Раздав все свое имущество бедным, гуру Нанак отправился проповедовать свое учение. Вначале его окружала небольшая группа приверженцев, которых он называл сикхами, «учениками», внимавшими своему учителю-гуру. Со временем она выросла в значительную общину, в которую входили самые разные люди, индусы высоких и низких каст и мусульмане. В отличие от индусских аскетов и мусульманских святых, он не искал тишины и уединения, не предавался изнурительным постам и длительным медитациям на лоне природы. Напротив, он отправился в самую людскую гущу, в города и селения, положив тем самым начало традиции, которой потом следовали все сикхские гуру: ни один из них не призывал к аскетизму и уходу от жизни, провозглашая достойным образом жизни упорный труд, активную жизнь и взаимную помощь.
