Алексей Бокщанин - Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая
Его царствование формально длилось около 60 лет (1661–1722), фактически — почти 43 года (1679–1722). За это время ему удалось сделать очень многое. Своему наследнику он оставил централизованную империю, резко расширенную за счет новых завоеваний, стабилизированную государственную власть, возрожденную экономику и полную казну. С «эпохи Канси» началось восхождение Цинской империи к вершине своего могущества.
Христос или Конфуций?
Католические миссионеры в Китае
В то утро, как обычно, несмотря на свои 66 лет, император Сюанье вошел в свой рабочий кабинет и сел за стол. Так было всегда, когда богдохан не присутствовал на торжественных церемониях во дворце или в храмах, на приемах иностранных послов, когда он не охотился в Жэхэ или не путешествовал по провинциям Китая. Начиная с 1679 года, когда Сюанье прочно взял в свои руки управление Цинской империей, он обходился без помощи «первого министра» и сам регулярно читал важнейшие документы. Их подавали ему главы Императорской канцелярии и Шести ведомств.
Он любил все, связанное с чтением и письмом. На его столе всегда лежала прекрасная светло-желтая «императорская» бумага, в изящной фарфоровой вазе с изображением пляшущих драконов хранились великолепные кисти для письма с инкрустированными серебром ручками, рядом стояли две золотые тушечницы — одна с черной, а другая с красной тушью, и нефритовая подставка для намокшей кисти. Все это радовало глаз богдохана.
Но сегодня старый богдохан среди прочих документов увидел на столе перевод папской буллы на китайский язык. Эту буллу Папы Римского Климента XI на латыни два дня назад вручил Сюанье Карло Амброзио Меццабарба. Император углубился в чтение. В своем послании Климент XI требовал от него — Сына Неба — ни больше ни меньше как запретить своим подданным, принявшим христианство, продолжать поклонение Конфуцию и духам предков. Римский престол давал указания ему — обладателю Мандата Неба! Это было неслыханное и дерзкое вмешательство в дела Небесной Династии. «Заморские варвары» хотят определять внутреннюю политику Цинской империи! Ярость охватила старого богдохана. Схватив кисть, он поверх черного иероглифического текста перевода размашисто красной тушью начертал свой вердикт — полное запрещение любой проповеди учения Христа и миссионерской деятельности, строгое запрещение Папе Римскому вмешиваться в китайские дела. Вскочив, он вышел из уютного кабинета в соседний дворцовый покой. При виде разъяренного Будды Настоящего Времени и Десятитысячелетнего Повелителя дворцовые евнухи поспешно удалились. Император в бешенстве мерил пустую залу неслышными шагами — толстые белые войлочные подошвы его сафьяновых сапог ступали бесшумно.
Гнев душил Сюанье. Эти заморские патеры, епископы, легаты, кардиналы и их папы совсем обнаглели! Скоро они захотят давать ему указания как своему рядовому чиновнику. Они забыли, что именно он, Сюанье, положил конец преследованиям европейских миссионеров во времена регентства князя Обоя (1661–1669). Тогда, в 1664 году, по навету сановника Ян Гуансяня начались гонения на христиан и их духовных наставников. По обвинению в заговоре против Сына Неба знаменитый ученый-иезуит, глубокий старец немец Адам Шаль и трое его собратьев по Обществу Иисуса были закованы в цепи, брошены в тюрьму и подвергнуты долгим унизительным допросам, длившимся девять месяцев. В костер бросили их евангелия, библии, молитвенники, кресты и четки. В 1665 году Шаля присудили сначала к удавлению, а затем постановили разрубить на мелкие куски. Только ужас, охвативший толпу при виде лунного затмения, остановил Обоя и заставил отложить казнь. Впрочем, 77-летний старец-иезуит все равно скончался после пыток, а 25 миссионеров были сосланы в Гуанчжоу…
Тогда он, Сюанье, протянул христианам руку помощи, снял с них позорное обвинение, вернул из ссылки и поручил им руководить Астрономическим приказом — Императорской обсерваторией. И он, Сюанье, издал указ, разрешавший его подданным переходить в христианскую веру. И он же позволил французам-лазаритам, а затем итальянцам и португальцам построить свои храмы в Пекине… Но как только миссионеры разных орденов упрочили свое положение в столице, между ними началась длительная и злобная свара. Доминиканцы и францисканцы обвиняли иезуитов в слишком вольном обращении с церковными обрядами и в больших уступках в пользу традиционных китайских верований. Гибкие последователи Игнатия Лойолы смотрели сквозь пальцы на почитание крещеными китайцами Конфуция и духов своих предков, на сохранение языческих имен, на их ранние (с шести-семи лет) браки и традиционные свадебные обычаи.
Осуждая все это, доминиканцы и францисканцы подняли крик на всю Европу о намеренном искажении Обществом Иисуса чистоты католического вероисповедания, о смешении учения Христа и китайского «язычества». Враги иезуитов нашли себе союзников в лице маньчжурских и китайских сановников, обеспокоенных растущим влиянием последователей Лойолы при дворе богдохана. В чисто церковный спор втянули и самого Сюанье. Ревнители чистоты христианского учения осудили употребление отцами-иезуитами китайского слова «Тянь» (Небо) для обозначения понятия о Боге. Тогда иезуиты обратились за помощью к Сыну Неба, а тот заявил, что «Тянь» означает истинного Бога. Сторонники адаптации к китайской специфике обозначали отсутствующее в китайском языке европейское понятие «Бог» словосочетанием «Небесный Владыка» (Тянь-чжу). В этом религиозном споре богдохан стал на сторону иезуитов, а их противникам советовал примириться с сохранением традиционных черт в китайском христианстве. Тогда борьба между религиозными орденами перекинулась к подножию папского престола. И та и другая стороны стремились получить одобрение Ватикана.
«Спор о китайских обрядах» не был пустопорожней затеей. Перед престолом святого Петра стояла дилемма — либо пойти на частичный синтез христианства с конфуцианством и тем самым получить обнадеживающие перспективы для укоренения католицизма в Китае, либо сохранить чистоту учения Христа в его трактовке Ватиканом и тем самым обречь его проповедь в Цинской империи на неудачу. Посольство от Папы Римского следовало за посольством, булла за буллой. То приходило приказание римского первосвященника китайским неофитам строго следовать чисто христианским обрядам и отречься от «местных» суеверий и обычаев, то Ватикан все-таки допускал вольное обращение с канонами и обрядами. Если папа Иннокентий X в 1645 году осудил такой синтез двух религий и культур, то папа Александр VII в 1656 году его одобрил, папа Климент IX в 1704 году опять решительно выступил против. В Пекин прибыл его легат кардинал Шарль Тома Мальяр де Турнон. Однако союз богдохана с иезуитами привел миссию Турнона к провалу. В результате происков иезуитов легат попал в тюрьму в Макао и после четырех лет заключения скончался от тяжелого тюремного режима. В 1715 году Ватикан повторил свой запрет на адаптацию христианства к китайским условиям. И вот в 1720 году легат Меццабарба привез еще одну папскую буллу, которая вызвала яростный гнев Сюанье…
Сюанье вернулся в свой кабинет и написал ряд распоряжений. Согласно им высокопоставленный сановник пекинского двора вызвал к себе легата и с высокомерным презрением предложил Меццабарбе срочно убраться из Срединной империи и захватить с собою всех миссионеров, за исключением опекаемых Небесной династией ученых-иезуитов. Впрочем, когда первая волна августейшего праведного гнева схлынула, Сюанье все же дал высылаемому из Китая легату прощальную аудиенцию. Богдохан высмеял тех, кто заварил эту церковную свару, и потребовал от Меццабарбы, чтобы в следующий раз ему присылали не очередную буллу, а ученых-монахов, особенно математиков и медиков, а также лучшие в Европе научные сочинения и географические карты. Подтекст был ясен — Китаю нужны не проповедники веры Христовой, а квалифицированные специалисты в области естественных наук. Старому же богдохану лично нужен хороший врач. Напуганные не меньше легата, иезуиты советовали последнему больше не гневить императора и позабыть о папской булле. Покидая Китай, Меццабарба издал от себя примирительный компромиссный декрет об обрядах и увез с собой бренные останки своего предшественника — Турнона.
Хотя гнев императора прошел и все миссионеры остались на своих местах, тем не менее они находились в подвешенном состоянии и в тревоге. Тревожились они не зря. Вскоре Сюанье умер, и его наследник Иньчжэнь, вступив на трон, обрушил свой гнев на католических патеров и их прозелитов. Миссионеров обвиняли в том, что они лукаво обвели вокруг пальца доверчивого Сюанье. Последовали аресты патеров и их допросы с пристрастием. Наконец, в 1724 году Иньчжэнь издал указ, которым католические миссионеры изгонялись из всех провинций Китая. При этом им была дана прощальная аудиенция, на которой новый богдохан заявил: «Вы, люди Запада, хотели уничтожить законы и возмутить наши народы. Я должен воспрепятствовать такому покушению. Что сказали бы у вас, если бы Я послал к вам наших бонз и лам и они стали бы нарушать у вас общественный порядок? Вы изгнали бы их! Вам желательно, чтобы Мои подданные стали христианами, приняв вашу веру. Хорошо! Но зачем же вы отвлекаете их от повиновения Моей Власти? При начавшемся возмущении ослепленные будут слушаться вас, а не Меня. Я знаю теперь, вы не опасны для нас, но если собратья ваши подкрепят вас тысячами кораблей, тогда дело будет плохо». Сначала миссионеров выслали в Гуанчжоу, а затем в 1732 году перевели в Макао. Только в Пекине осталось два десятка ученых-иезуитов, приписанных к научным учреждениям. Да и те пребывали в страхе. Христианские храмы были закрыты и разрушены. Сопротивляясь императорскому указу, некоторые миссионеры задействовали свои связи при дворе, дабы обойти запрет. Тогда Иньчжэнь одних патеров заключил в тюрьму, других казнил, а третьих присудил к наказанию кангой. С воцарением в 1735 году нового императора Хунли (правил до 1795 года) гонения на миссионеров и христиан неоднократно повторялись.
