Борис Ельцин - Президентский марафон
Не знаю. Но людей в синих куртках и коричневых кепках запомнил хорошо. Что ж! Зато теперь у каждого есть по хорошей бесплатной куртке. И по бесплатной кепке.
ОЧЕНЬ ЛИЧНОЕ
Написал название главы и задумался. Что такое личное в моей жизни? Есть ли у президента личное? Остается ли в его жизни хоть один уголок для себя? Сложный вопрос.
Я хочу рассказать об эпизоде, который полностью личным назвать трудно. Со стороны, наверное, казалось, что это лишь часть моей работы. Но для меня он был глубоко личным. Настолько остро я все это прочувствовал.
17 июля 1998 года, за месяц до кризиса, я прилетел в Петербург, чтобы участвовать в церемонии захоронения останков царской семьи.
... Вообще судьба этих царских похорон была драматична и достаточно печальна.
Примерно за год до восьмидесятилетия страшного знаменитого расстрела (напомню, что Николай Второй, Александра Федоровна, все их дети и близкие люди были расстреляны в подвале так называемого Ипатьевского дома в Екатеринбурге) по инициативе Бориса Немцова начала работать официальная государственная комиссия по идентификации останков, найденных на Урале, в окрестностях города, в колодце заброшенной шахты.
Через столько лет установить подлинность останков, конечно, было крайне нелегко. Наши ученые-криминалисты использовали все новейшие технологии, и в частности анализ молекул ДНК. Провели десятки экспертиз. Отправляли образцы и в Лондон, в специальную лабораторию, на спектральный анализ.
30 января комиссией был вынесен окончательный вердикт: останки подлинные. 2 марта я утвердил решение о захоронении останков в Петропавловском соборе. И тут началось странное.
Вокруг похорон разгорелась огромная и малопонятная для меня дискуссия.
Прежде всего в нее включились региональные лидеры: уральский губернатор Эдуард Россель и московский мэр Юрий Лужков. Оба настаивали на том, что хоронить царскую семью следует у них, соответственно или в Екатеринбурге, где произошла трагедия, или в Москве, в храме Христа Спасителя, символе нового российского возрождения. Для меня же как раз все было ясно: фамильный склеп семьи Романовых находится в Петербурге, в Петропавловской крепости, в кафедральном соборе Св. Петра и Павла. Тут двух мнений быть не могло: могилы предков должны быть священны для любой семьи.
... Подлила масла в огонь и позиция иерархов Русской православной церкви. Они продолжали упорно сомневаться в подлинности останков. Не признавали метода идентификации по ДНК.
Но дело-то ведь не сугубо церковное. Дело общегражданское. Россия должна отдать свой долг Николаю Второму, Александре Федоровне, их несчастным детям. Этого требуют наша память, наша совесть. Это - дело международного престижа России. И с обычной, человеческой точки зрения - когда-то они должны наконец найти покой рядом со своими предками. Сколько это может продолжаться...
7 мая в дело вмешался Лужков, неожиданно поменял свою позицию и поддержал Алексия. Священный Синод предложил захоронить останки во временном склепе - до святейшего решения. И настаивал на том, чтобы при отпевании не называть имена убитых.
12 мая и 5 июня я встречался с Алексием, пытался понять его позицию. Патриарх продолжал настаивать.
Как я узнал позднее, существовали и другие останки, вывезенные белогвардейцами за границу сразу после гражданской войны. Тогда же их захоронили как останки членов царской фамилии. И церковь до сих пор не может решить для себя этот сложный вопрос, поскольку в отношениях русской и зарубежной православной церкви и так слишком много острых углов.
Патриарх, не вдаваясь в детали, отказался принимать участие в захоронении, настаивая на том, что анализ ДНК - слишком новое, не апробированное в мире исследование далеко не везде признается законом.
А подготовка к захоронению тем не менее шла полным ходом.
Что делать? Необычная проблема для главы государства. И все-таки что-то подсказало мне: я в эти церковные тонкости вникать не должен. Пресса каждый день повторяла: похороны под вопросом, обстановка почти скандальная, все зависит от того, какое решение примет президент, поедет он в Петербург или нет.
... Ехать или не ехать?
Я к этому вопросу - к захоронению останков царя, его жены, детей, близких - относился не только как президент. Был и личный момент.
Более двадцати лет назад, когда я еще работал в Свердловске первым секретарем, ко мне поступило решение Политбюро о сносе Ипатьевского дома. Это обусловливалось тем, что власти боялись приезда в Свердловск на 80-летний юбилей коронации Николая Второго большого количества эмигрантов, диссидентов, иностранных журналистов. И советская власть в свойственной ей манере решила этому помешать.
Сейчас по моей просьбе архивисты нашли этот документ. Читаешь его, и даже не верится, что в этот стиль, в этот дух вся страна была погружена еще совсем недавно.
ЦК КПСС. Секретно. О сносе особняка Ипатьева в городе Свердловске.
Антисоветскими кругами на Западе периодически инспирируются различного рода пропагандистские кампании вокруг царской семьи Романовых, и в этой связи нередко упоминается бывший особняк купца Ипатьева в г. Свердловске.
Дом Ипатьева продолжает стоять в центре города. В нем размещается учебный пункт областного управления культуры. Архитектурной и иной ценности особняк не представляет, к нему проявляет интерес лишь незначительная часть горожан и туристов.
В последнее время Свердловск начали посещать зарубежные специалисты. В дальнейшем круг иностранцев может значительно расшириться и дом Ипатьева станет объектом их серьезного внимания.
В связи с этим представляется целесообразным поручить Свердловскому обкому КПСС решить вопрос о сносе особняка в порядке плановой реконструкции города.
Председатель Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР Ю. Андропов
26 июля 1975 года
А дальше все было как положено:
По записке КГБ при СМ СССР No 2004-А от 26 июля 1975 года Политбюро ЦК КПСС приняло 4 августа 1975 года решение "О сносе особняка Ипатьева в г. Свердловске", в котором одобрило предложение КГБ и поручило "Свердловскому обкому КПСС решить вопрос о сносе особняка Ипатьева в порядке плановой реконструкции города".
Сейчас читаешь эти сухие строки и не веришь глазам своим. Все абсолютно цинично, даже нет попытки придумать внятное объяснение. Примитивные формулировки: "в порядке плановой реконструкции", "архитектурной и иной ценности не представляет"...
Но это мои эмоции и вопросы из сегодняшнего времени. А тогда, в середине 70-х, я воспринял это решение достаточно спокойно. Просто как хозяин города. Лишних скандалов тоже не хотел. К тому же помешать этому я не мог - решение высшего органа страны, официальное, подписанное и оформленное соответствующим образом.
Не выполнить постановление Политбюро? Я, как первый секретарь обкома, даже представить себе этого не мог. Но если бы даже и ослушался - остался бы без работы. Не говоря уж про все остальное. А новый первый секретарь обкома, который бы пришел на освободившееся место, все равно выполнил бы приказ.
... Однако с тех пор, оказывается, заноза осталась. Любое упоминание о расстреле бередило душу. Задевало.
Царские похороны я воспринимал не только как свой гражданский, политический, но и как личный долг памяти.
Перед самым отъездом позвонил академику Дмитрию Сергеевичу Лихачеву. Это фигура уникальная в нашей культуре, для меня его позиция была очень важна. Его слова были простыми: "Борис Николаевич, вы обязательно должны быть здесь, в Петербурге".
17 июля в 11.15 самолет приземлился в аэропорту "Пулково". Губернатор Яковлев сел в мою машину. Поехали.
Было довольно жарко, но люди стояли на солнцепеке вдоль всей Кронверкской протоки, опоясывающей крепость, толпились на пятачке у ее восточных ворот со стороны Троицкой площади, заняли места даже на Троицком мосту через Неву, движение по которому было перекрыто.
Я появился в соборе ровно в тот момент, когда колокола Петропавловской крепости отбивали полдень.
Мое внезапное решение приехать в Питер было полной неожиданностью для московского политического бомонда, застало его врасплох. Тем не менее здесь, на панихиде, я увидел много знакомых лиц: Явлинский, Немцов, Лебедь...
В соборе Св. Петра и Павла я встретил члена британского королевского дома принца Майкла Кентского - внука великого князя Владимира Александровича, дяди Николая Второго...
И - вот это да! - сколько же еще людей здесь с такими неуловимо романовскими лицами? Здесь собрались (впервые за очень долгое время!) члены императорской фамилии. Всего 52 человека.
Лебедь, тогда еще только баллотировавшийся на пост губернатора, вдруг встал среди Романовых. Я подумал: даже здесь, в храме, в такой момент, люди продолжают заниматься политикой.
Вот передо мной моя речь. Приведу лишь короткий фрагмент того, что я сказал 17 июля:
