Евгений Долматовский - Зеленая брама
В Зеленой браме капитан был ранен в голову. Не до госпитализации было, продолжал действовать. Надо было закопать в ближайшем яру документы и знамена. Это было последнее поручение Снегова.
А потом — плен, дорога невольников на Запад. Капитан совершил побег из плена уже во Франции (Шербур). Все верно, Ганночка воевал в маки. В апреле 1945 года, будучи в Париже, он узнает, что американцы доставили туда группу освобожденных ими из концлагеря советских
генералов и они живут в отеле, ожидая возвращения на родину. Капитан является в отель, докладывает генерал-майору Снегову М. Г., что прибыл с машиной и предлагает совершить поездку по Парижу, готов быть экскурсоводом...
Все это не сразу стало известно Лесе Михайловне.
Поначалу Степан Лаврентьевич был, что называется, закрыт на все замки.
Он — увы, не без оснований — считает себя обиженным и всеми забытым. Товарищи по Червоному казачеству, по Перемышлю, Подвысокому, Шербуру и Парижу постепенно ушли из жизни либо растерялись по белу свету.
Перебравшись из Львова в Полтаву, старик живет одиноко, борется с хворобами. В городе о нем и про него никто не знает, и пусть не знает. Кому он нужен?
Но следопыты недаром называются красными следопытами. Они обязаны добираться до тайников, а прежде всего проникать в человеческие души.
Леся Михайловна сумела не только разговорить старого воина, но и создать атмосферу доверия и откровенности. Ганночка разволновался, по-доброму раскрылся.
Конечно, она встретила человека-легенду! О нем надо рассказывать и рассказывать, а может быть, и поэму сложить!
Невероятно!
А сколько таких удивительных судеб еще не найдено, ждет своего запоздалого часа?
И мне даже немного досадно, что приходится отложить всю французскую эпопею коменданта Перемышля и сосредоточиться не на Булонском лесе и Елисейских полях, а на Зеленой браме и Евдошином яре. Вместе с письмом-отчетом Козик прислала нарисованную Ганночкой для меня по памяти схему — где примерно должен находиться тайник 8-го стрелкового корпуса.
Надо искать! Вновь забрезжила надежда!
Не подтверждается история с раскопками 1963 года, но и раньше, и позже все-таки землю эту тревожила лопата. Приходилось и лесникам, и работникам районного военкомата останавливать и предупреждать самодеятельных археологов о том, что тайники могли быть не просто заминированы, но наверняка хитроумно связаны с толовыми зарядами. Не только в кировоградских краях, всюду, где прошла война, до сих пор даже грибники и собиратели целебных трав рискуют подорваться на минах.
Участник боев Николай Михайлович Лютов несколько лет назад приезжал сюда из города Владимира, с ним были корреспондент газеты «Красная звезда» и представители архива Министерства обороны. Лютов сам закапывал сейфы с документами, хорошо запомнил и восстановил план местности.
Поиски этой экспедиции были удачными, а все же тайник не сразу открылся своему, так сказать, основателю: Лютов говорит, что сейфы были им обнаружены на некотором расстоянии от дерева, под которым их закопали. То ли дерево шагнуло в сторону, то ли сейфы несколько сдвинулись, поддались вращению земного шара...
Четыре десятилетия позади, пятое десятилетие стремительно отсчитывает годы. Все заросло, спряталось под землю, исчезло... Но оказывается, надежда есть, может быть, поиски только начинаются?
В Зеленой браме до десятка лесных участков, каждый контролируется лесником. У одного из них я побывал в 1983 году. Он рассказал мне, что в некоторых квадратах дубравы, когда шагаешь, чувствуются изменения структуры почвы. То твердая земля, то плывет под ногами, хотя заболоченностей нет. Что-то закопано в земле!
Мы ходили по лесу, и он удивлял меня, знакомя с деревьями и называя их возраст. За сорок лет вырос новый лес, а старый как бы перестроился, перегруппировался...
Я обратил внимание на то, что крыша гаража при доме лесника отличается каким-то странным, неровным покрытием. Перехватив мой взгляд, лесник объяснил: гараж покрыл толем, а сверху — осколками, главным образом «рубашками» ручных гранат — здесь этого добра сколько угодно.
Я спросил, не находили ли еще чего в земле, и получил огорчительный ответ: в глубине леса однажды, уже забыто, по какому поводу, он копнул лопатой и натолкнулся на перевязанные бечевками и туго обернутые клеенкой пачки книг. Между прочим, место там сухое, и книги неплохо сохранились, только подгнили по углам. Так что находку удалось сдать в макулатуру и получить «Королеву Марго» и «Графа Монте-Кристо».
Боже мой, даже не разобрали, что за книги, сдали в макулатуру!
А ведь в первом издании «Брамы» я привел письмо бывшего воина 80-й дивизии, ныне пенсионера Б. И. Водовоза, живущего в поселке Смотрич Хмельницкой области. Водовоз сообщал, что вместе с тылами дивизии в лесу оказалась упакованная в пачки библиотека проскуровского Дома Красной Армии. В ее фондах хранилось несколько уникальных книг (видимо, в свое время реквизированных в помещичьих усадьбах и старинных замках), в том числе первое прижизненное издание Собрания сочинений А. С. Пушкина.
Когда положение стало критическим, полковой комиссар С. Ш. Прейс приказал зарыть библиотеку.
Вполне вероятно, что находкой лесника и оказалась проскуровская библиотека и бесценное издание Пушкина вместе с другими книгами было сдано в макулатуру...
Будем надеяться, что леснику попали в руки какие-то другие книги! А Пушкин еще найдется...
Хочу верить.
Основания для надежд есть. Предстоят еще раскопки.
...Могли ли себе представить славные мои товарищи, что по тем дубравам, где мы накапливались для атак, увы, не увенчавшихся успехом, по тем оврагам, куда санитары сносили нас, едва державшихся на ногах, обессилевших от потери крови, по тем хатам, где колхозники прятали нас на чердаках, под теми дубами, где мы закапывали документы, через много-много лет пройдут молодые, годящиеся нам во внуки, модно-бородатые кандидаты физико-математических наук с мудреными приборами, и их поход будет называться «Поисковая экспедиция Зеленая брама- 1983».
Отчет экспедиции лежит передо мной, на первой странице всевозможные визы и подписи ответственных исполнителей и заведующего отделом космической электродинамики Института земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн Академии наук СССР.
Признаюсь, экспедиция была для меня полной неожиданностью. Только возвратившись из Подвысокого, «исполнители» пришли ко мне знакомиться.
Они оказались очень славными парнями, вдохновенными романтиками, имеющими за плечами немалый поисковый багаж и нелегкий опыт: руководитель группы майор внутренней службы Юрий Лискин — участник экспедиций по местам трудовой и боевой славы; научный руководитель Андрей Станюкович, обнаруживший с помощью приборов пушки с корабля Витуса Беринга на Командорских островах; Юрий Ружин — один из разработчиков проекта создания искусственного северного сияния; Игорь Пименов — участник зимовки на станции «Восток» в Антарктиде.
В экспедиции еще участвовали физик Владимир Скомаровский, мастер спорта по подводному плаванию Александр Колесников, фотограф и тоже мастер спорта Андрей Покровский и даже собственный молодой поэт, милицейский офицер Владимир Метельков.
Вот какая дружина обследовала район сражений августа 1941 года.
Прочитав мой рассказ о тех событиях, ребята, оказывается, решили проверить участок при помощи специальных приборов.
Между нами говоря, они применили некоторую хитрость: чтобы их поездка не показалась начальству недостаточно научной, они в своих заявках нажимали на то, что есть возможность испытать новые поисковые приборы, а институт как раз в этом нуждался.
Искатели объяснили, что планировали встречу со мной перед выездом, но я тогда был на конгрессе мира за рубежом.
Они явились сразу по возвращении — возбужденные, шумные, кажущиеся громадными, прямо с порога вручили мне странный, по первому впечатлению — таинственный подарок: невеликий, но очень тяжелый мешок, наполненный каким-то шевелящимся, перемещающимся, движущимся грузом. В мешке оказался — нет, это невероятно! — отлично сохранившийся типографский шрифт нескольких гарнитур — тот самый шрифт для ручного набора, который принадлежал походной типографии армейской газеты «Звезда Советов» и был похоронен моими коллегами по редакции в последний день существования газеты в селе Подвысокое.
Оказывается, появление экспедиции в Подвысоком возродило у сельчан интерес ко всему, что когда-то было закопано в их землю. Вспомнили, что еще в годы оккупации партизаны набрели на кассы со шрифтами и набирали листовки, что в некоторых хатах в качестве детских игрушек хранятся свинцовые палочки с буковками. В общем шрифты собрали в мешок, вот они, полюбуйтесь, как сохранились! Железо рассыпается, медь превращается в мягкую зелень, а этот сплав, именуемый гартом,— целехонек! Вы можете понянчить буквы на ладони и подтвердите, пожалуйста, что шрифт — тот самый. Его просил передать тому, кто закапывал, участковый уполномоченный милиции товарищ Колючий...
