Владимир Карпов - Маршал Жуков. Опала
Хрущев ответил сухо:
— Ну, вот будешь на Пленуме, там все и узнаешь. Я сказал:
— Наши прежние дружеские отношения дают мне право спросить лично у вас о причинах столь недружелюбного ко мне отношения.
— Не волнуйся, мы еще с тобой поработаем, — сказал Хрущев и повесил трубку.
Я ничего не узнал от Хрущева, но понял — Хрущев лично держит в своих руках вопросы о моей дальнейшей судьбе, перспективы которой были в тумане».
Вернемся и мы к стенограмме Пленума, с которой я вас знакомлю.
В докладе Суслова приведен такой факт:
«Товарищ Жуков очень много заботится о возвеличении своей персоны, своего престижа, не заботясь об интересах партии.
Группой наших войск в Венгрии командует генерал Казаков. Министр обороны решил без согласия ЦК отозвать и назначить тов. Казакова командующим одного из внутренних округов в СССР. Когда об этом было сообщено тов. Кадару, то последний просил оставить тов. Казакова в Венгрии. Мы посоветовались в Секретариате ЦК и согласились с этим. Тогда тов. Жуков предъявил претензию ЦК, заявив: надо считаться с престижем члена Президиума ЦК, раз сказал, что Казакова отзываю. Пленум ЦК вправе спросить, тов. Жукова: а не является его святой обязанностью прежде всего заботиться о престиже Центрального Комитета партии?!»
В этой фразе о замене командующего в Венгрии читатели без труда вспомнят размолвку Жукова с Брежневым на даче у Хрущева. Разговор этот был не в Секретариате ЦК, как утверждает Суслов. И еще вспомните: Брежнев тогда отвел Хрущева в сторону и что—то очень горячо и обиженно говорил ему о Жукове. Вот так собиралось на Пленум все, что хоть немного могло компрометировать маршала.
Начальник Главного политического управления генерал Желтов по повестке дня и по служебному положению самый обиженный, не пожалел красок в своем выступлении.
— Я, товарищи, хотел бы указать на некоторые факты, которые не давали возможности по—настоящему работать. Я вам должен сказать, в чем подоплека. Подоплека здесь в двух моментах. Во—первых, тов. Жукову стало известно, что якобы Желтов при назначении тов. Жукова высказался не в его пользу. Я это тогда высказал. Думаю, что некоторые товарищи помнят это и подтвердят.
Второй момент, о котором я хотел доложить, состоит в том что тов. Жуков непомерно себя возвеличивал и на этой почве у нас было немало схваток. Началось в 1955 г. после прихода тов. Жукова в Министерство обороны. Не появился в связи с его назначением портрет в центральных газетах. Главному Политическому управлению был произведен такой разнос, которого он никогда вообще не видел.
У меня таких примеров очень и очень много.
Тов. Жуков на Президиуме ЦК пытался сказать, что советовался со мной по поводу картины «Георгий Победоносец». Я отрицаю это дело категорическим образом. Китаев подхалим, принес эту картину, показал, она тов. Жукову понравилась. Тогда через аппарат дается команда: забирайте эту картину и повесьте в Центральном Доме Советской Армии для того, чтобы обозревали все.
Ко мне пришли наши работники и говорят: нельзя этого делать. Я сказал: подождите, посмотрим. Посмотрел эту картину и возмутился. Действительно, «Георгий Победоносец» нашего времени, который приписал победы Великой Отечественной войны себе и попирает народ, нашу партию и наших военачальников. Когда я заявил тов. Жукову, что картину в архивы музея постараюсь взять, а вывешивать ее в ЦДСА для обозрения не буду, он в течение часа мне читал проповеди, что я продолжаю подхалимствовать перед всеми начальниками прошлого, что я не уважаю нынешнего руководства и т. д. А кончился разнос тем, что мне было заявлено: «Все равно потомки ее найдут и будут славить». (Шум в зале.)
Мы решили в целях популяризации наших маршалов Советского Союза издать альбом «Маршалы Советского Союза». Вы в нем увидите собственноручно написанную биографическую справку. Эту справку нам дал Китаев и сказал, что здесь нельзя ни одну букву и запятую выбросить. Тов. Жуков в ней восхваляет себя как выдающегося полководца, утверждает, что он отстоял Ленинград. Тов. Жуков был меньше месяца в Ленинграде, а борьба за Ленинград шла три года. Несмотря на наше возражение, он написал в справку, что именно он отстоял Ленинград.
Это ли не моменты, которые свидетельствуют о том, что он сам себя возвеличивает и вписывает себя в историю. Эти вопросы мешают его практической деятельности.
По Ленинграду записано, что ленинградские большевики много сделали в обороне города Ленинграда, что тов. Ворошилов многое сделал. И Жуков против этого пишет: чепуха. Ворошилов не справился с руководством. Послан был тов. Жуков, а тов. Жданов никакой роли не играл в это время.
О статьях в Большую Советскую Энциклопедию говорил тов. Суслов. Эта статья переделывалась несколько раз, и в последний момент было сказано: отредактировать тщательно и немедленно направить в Большую Советскую Энциклопедию.
Когда я пришел к тов. Василевскому и высказал, что в них неправильно описана роль нашей партии, здесь неправильно описан наш народ, неправильно описана деятельность партийной организации, что все это оскорбляет нас, то мне было сказано, что вам было поручено сделать только одну редакцию, а не переделывать статью. Вы не нарывайтесь на скандал. Такова была обстановка, которая сковывала нашу деятельность. Своими примерами я лишь дополнил то, что с такой полнотой и глубиной вскрыто в решении Центрального Комитета.»
После Желтова дали слово Жукову. Коротко о содержании его выступления я рассказал в начале этой главы.
Хрущев сбивал Жукова репликами. Маршал нервничал, говорил сбивчиво.
Затем начали задавать тон партийные работники, от них Жуков не ожидал объективных выступлений. Правда, до перерыва взяли слово маршал Бирюзов и адмирал флота Горшков, но они полностью поддерживали докладчика Суслова и от себя еще добавили нелицеприятные для Жукова факты.
Бирюзов. «…С момента прихода тов. Жукова на пост министра обороны в Министерстве создались невыносимые условия… У Жукова был метод — подавлять… Кто ты такой? Кто тебя знает? Я с тебя маршальские погоны сниму!..
Лично я по этой причине вынужден был просить его освободить меня от занимаемой должности. Дело не во мне, одном человеке, но ведь в таком положении находились и другие…
Товарищ Жуков ни с чьим мнением не считался. Я приведу один из примеров игнорирования не только отдельных лиц, но и всех крупных военачальников. По заданию министра Генеральным Штабом был разработан проект наставления по проведению крупных операций и разослан в округа, а затем было созвано совещание всех командующих округами и отдельными армиями. С докладом выступил начальник Генерального Штаба. Два дня обсуждался этот вопрос, и почти все единодушно высказали мнение о необходимости издания такого наставления. Тов. Жуков заявил, что все это несерьезно, что крупному военачальнику, а их может быть только единицы, не нужно никакого наставления, так как такой полководец является гениальным, а если это так, то они могут ему мешать, вырабатывая у него шаблон.
Так на этом закончилась творческая разработка такого крупного вопроса.»
После перерыва, на вечернем заседании, на трибуну выходили старые боевые соратники по войне, от них Жуков ожидал, если не поддержки, то хотя бы справедливых оценок. Я не могу приводить их выступления полностью — это займет много места, по отдельным цитатам читатели смогут определить настрой и направленность всей речи выступающего.
С особенным волнением Жуков увидел на трибуне маршала Соколовского, сколько напряженных дней пережито с ним на фронтах, сколько побед одержано: славная битва под Москвой и завершающие операции по взятию Берлина. Однако Соколовский в самом начале своего выступления заявил:
— Я так же, как и все выступавшие товарищи, вполне удовлетворен тем решением, которое вынес наш Центральный Комитет, наш Президиум об улучшении партийно—политической работы, а также полностью согласен с докладом тов. Суслова. Те положения, которые выдвинули тов. Суслов и ряд выступавших товарищей в отношении тов. Жукова, безусловно, правильны, безусловно, верны, и та характеристика, которая давалась тов. Жукову выступавшими товарищами, совершенно объективна и вот почему.
Сказать, что тов. Жуков недопонимал и недопонимает роли партийно—политической работы в армии это, конечно, несостоятельно и несерьезно, и те крупные ошибки, которые допущены были Жуковым, конечно, не от недопонимания, как он, выступая здесь говорил, это неверно. Дело заключается именно в линии поведения. Совершенно правильно говорила тов. Фурцева, именно особой линии поведения.
Я хочу на ряде примеров доказать, что эта особая линия поведения вела к тому, чтобы армию прибрать к рукам в полном смысле этого слова и через армию, конечно, воздействовать тем или иным путем, я не хочу фантазировать, но воздействовать тем или иным путем, может быть, даже на Президиум ЦК, чтобы делалось по его, Жукова, желанию…
