Джонатан Райли-Смит - История крестовых походов
Следует отметить, что бывали и случаи, когда крестоносное движение откликалось на новые, отличные от прежних требования времени. Мы имеем в виду крестоносные морские лиги (или союзы) – объединение латинских государств, находившихся в непосредственной опасности со стороны османов, под началом папского престола для создания флота для самообороны. Союзы стали главной формой крестоносного движения на Востоке в период с 1334 года (когда первый из них разбил турок в заливе Эдремит) по 1370 год, когда турецкое наступление на Балканах столкнулось с сопротивлением европейцев. Эти союзы, обычно финансировавшиеся церковными налогами и средствами от продажи индульгенций и предводительствовавшиеся папскими легатами, чьей главной задачей было удержание союзников от междоусобиц, прекрасно подходили как к новым стратегическим задачам на Востоке, гак и к ситуации постоянных военных действий и экономических изменений на Западе.
Антитурецкие лиги создавались для совершения крестовых походов в приграничные области, и образовывали их, в основном, наиболее заинтересованные государства этих территорий – Венеция, Кипр, рыцари-госпитальеры ордена святого Иоанна – с тем, чтобы поддерживать баланс сил в регионе. Действия этих крестовых походов были похожи на набеги на границах Гранады, когда военные нападения сменялись периодами мира и свободной торговли. Однако активное участие в этих союзах представителей папского престола придавало им более широкий масштаб и большее значение. Папы поддерживали союзы как финансово, так и политически; они пытались объединить западные государства и надеялись, что ограниченные цели и успехи этих предприятий станут началом широкомасштабных крестоносных действий. В октябре 1344 года союз под руководством папы Климента VI сумел захватить турецкий портовый город Смирну, и папа выразил надежду, что этот плацдарм пригодится для крупной крестовой экспедиции. Перед нами яркий пример того, как идеи, выраженные в трактатах о возвращении Святой Земли, применялись и в отношении других территорий; такое же стратегическое планирование стояло и за папской помощью крестовому походу графа Амедея Савойского на помощь константинопольским грекам в 1366 году.
Военные успехи союзов достигались благодаря главенствующему положению западного флота в Средиземном море. Западные морские силы могли с легкостью наносить удары в любой точке мусульманского побережья – от Магриба до Дарданелл, что в огромной степени способствовало самой крупной крестовой победе века – захвату Александрии Петром Кипрским в 1365 году. Петр тщательно готовился к походу на Египет. В 1362–1364 годах он объездил европейские дворы в поисках помощи и добровольцев. Целью кипрского короля было завоевание Иерусалима (он носил титул короля Иерусалима), и в этом его поддерживали папа Урбан V и король Франции Иоанн. Однако вполне возможно, что с самого начала главным желанием кипрского короля был захват самого важного египетского торгового пункта, соперничавшего с кипрской Фамагустой. Но успех Петра был недолговечным – к городу приближалась армия мамлюков, и он был вынужден покинуть Александрию меньше чем через неделю после победоносного вступления в нее.
Александрийская кампания выявила многие несоответствия, присущие крестоносному движению XIV века. Стало ясно, что военно-морская мощь сама по себе не может обеспечить решительный перевес в стратегической ситуации. Цели этой экспедиции были ограниченными – захватить плацдарм. Вторым этапом должен был стать поход в Святую Землю под предводительством короля Франции Иоанна, что было практически нереально, да к тому же король умер в 1364 году и эти планы умерли вместе с ним. Александрийская экспедиция также выявила и полную неразбериху в политике папского престола: папа Урбан V и его легат на Востоке Петр Томас согласились на предложение короля Кипра Петра возобновить борьбу с мамлюками в то самое время, когда нависла непосредственная опасность со стороны турок-османов на севере. (Возможно, правда, что папа хватался за любую возможность отослать отряды рутьеров из Франции и Италии.) К тому же давние противоречия между крестоносным движением и торговыми интересами, которые ранее обрекли на неудачу попытки наложения эмбарго на торговлю с Египтом, проявились в реакции итальянских торговых держав на александрийские события. Распространив слухи о перемирии Кипра с мамлюками, Венеция разбила надежды на следующую экспедицию, а к 1367 году Венецианская республика отказалась перевозить крестоносцев на Восток.
Тактика булавочных уколов (то есть набегов с последующими отходами), примененная при взятии Александрии, была снова использована примерно двадцать пять лет спустя во франко-генуэзском крестовом походе на магрибский портовый город Махдию. В этом случае коммерческие и крестоносные интересы совпали – идея похода на Махдию принадлежала генуэзцам, стремившимся контролировать этот важный торговый пункт. Генуэзцы выдвинули свое предложение при дворе Карла VI зимой 1389–1390 года. В июне 1389 года Франция заключила с Англией трехлетнее перемирие, и генуэзцев выслушали благосклонно и с интересом. Людовик II Бурбонский, дядя короля по материнской линии, жадно ухватился за возможность последовать примеру своего предка – святого Людовика. В начале июля 1390 года из Генуи отплыла пятитысячная армия, в числе которой были 1500 французских дворян. Крестоносцы осадили Махдию, но через несколько недель на ее защиту прибыли мусульманские войска. Стало ясно, что взять город не удастся, и крестоносная армия была вынуждена отбыть домой.
Известно, что и Петр Кипрский, и генуэзцы стремились представить свои экспедиции как истинные рыцарские предприятия, в которых их участники смогли бы проявить свою доблесть и достоинства и стяжать славу, подобно таким героям, как Роланд, Готфрид Бульонский и святой Людовик. Однако организаторы этих крестовых походов использовали армию п флот для военных операций, которые в случае их успешного выполнения принесли бы немалую коммерческую выгоду. И все же обвинять Петра или генуэзцев в спекулировании на благородных порывах своих современников для достижения личных целен было бы упрощением п анахронизмом. То же самое относится и к отношениям между тевтонскими рыцарями и рыцарями-добровольцами, приехавшими в Пруссию для участия в кампаниях ордена против язычников на территории Литвы. Во всем этом мы видим как неопровержимые доказательства живучести крестоносного энтузиазма в среде рыцарской знати Европы до самого конца столетия, так и способность движения и его вдохновителей приспосабливаться к существованию в новых условиях, вырабатывать соответствующие стратегию и тактику, совмещать старые идеалы с запросами века.
Новая стратегическая ситуация на северо-восточной границе Европы была обусловлена столкновением интересов католического военно-монашеского ордена (тевтонских рыцарей) и языческого государства, желавших контролировать территорию Самогитии и долину реки Неман. Этот конфликт рассматривался Европой в контексте крестоносного движения – папский престол принимал в нем живейшее участие, европейское общество видело в нем достойное дело для тевтонских рыцарей после потери Святой Земли. Но эта война не нуждалась в больших крестоносных армиях, набранных по призывам папского престола и финансируемых церковными налогами. Между Пруссией и Литвой находились пустынные дикие земли, и большие армии не смогли бы там найти себе пропитание. Более того, суровый климат с жестокими холодами и обильными снегопадами зимой и весенними и летними разливами и распутицей позволял проводить военные кампании только в середине зимы, когда снежный наст был тверд, а болота покрыты крепким льдом, или в конце лета, когда несколько недель тепла позволяли местности высохнуть. Но даже в это время негостеприимность ландшафта и огромные расстояния позволяли совершать только набеги, недолговременные осады и строительство или укрепление крепостей, чтобы как-то закрепиться в новых землях.
Поскольку в Пруссии и Ливонии было не более тысячи братьев Тевтонского ордена, что было явно недостаточно даже для таких ограниченных военных кампаний, орден, с целью защиты своих земель в восточной Пруссии и насильственного обращения жителей Литвы в христианство, использовал дарованные ему в 1245 году папой Иннокентием IV привилегии – привлекать добровольцев-крестоносцев без предварительной проповеди крестового похода. И начиная с зимы 1304–1305 годов и в течение более ста лет тысячи рыцарей из почти всех католических стран Западной и Центральной Европы направлялись в Пруссию по морю и по суше, надеясь принять участие в зимней или летней кампании Тевтонского ордена. Эта война, из-за того что в ней не было регулярных смен военных действий и перемирий, называлась «непрерывным крестовым походом». С обеих сторон война велась с большим ожесточением. Во время литовского вторжения в Ливонию в 1345 году, например, хронист Виганд фон Марбург отмечал, что «все было опустошено, много людей было убито, женщин и детей брали в плен и уводили…», а в 1377 году гроссмейстер Винрих фон Книпроде и его гость герцог Альберт Австрийский «провели два дня в местности [Кальтиненай], все там подожгли и выгнали мужчин, женщин и детей. Никто от них не укрылся».
