Исаак Тейлор - Славяне и арийский мир
На территории, где некогда происходило формирование польского народа, «хроника Нестора» (см. ниже) выделяет два больших племени: полян (Polanen) и Мазуров (Masowier). Из этих двух племен поляне, о которых известно, что они с первой половины X столетия обосновались в районе среднего течения Варты и значительно расширили первоначальные пределы своего обитания, продемонстрировав при этом могучую силу, с которой они, присоединив ряд более малочисленных племен, также включили в конце концов в созданную ими новую национально-политическую единицу живших на востоке — в среднем течении Вислы — Мазуров. Наконец, о славянских племенах, населявших территорию сегодняшней Чехословакии, мы имеем сведения благодаря прежде всего богемскому хронисту по имени Космас и учредительной грамоте пражского епископства (подтверждение 1086). Все эти малые племена, обосновавшиеся в богемском регионе: лучане (Lutschanen), седличане (Sedlitschanen), дазане (Dasanen), пшоване (Pschowanen), лемузы (Lemusen) и т. д., были объединены селившимися с конца IX столетия в центре обитания этих племен — возле Праги, чехами (Tschechen) [14) Бретгольц Б. История Богемии и Моравии (Bretholz, В.: Geschichte Böhmens und Mährens, 4 Bde. Reichenberg, 1925)], которые впоследствии ассимилировали и племя мораван (Morawen) в Моравии, в то время как жившие на востоке от них словаки (Slowaken) и дальше сохраняли свою самостоятельность. Южной границей, разделявшей их со словенцами (Slowenen), хотя и неоднократно нарушаемой, изначально был, в общем и целом, Дунай.
* * *Хотя переселение славян и совершалось в частично лишенной присутствия германцев Центральной Европе тихим и почти незаметным способом, тем не менее твердая граница их дальнейшему продвижению вперед была установлена уже накануне наступления нового тысячелетия. [15) Кёцшке Р. и Эберт В. История колонизации востока Германии (Kötzschke, R. und Ebert, W.: Geschichte der ostdeutschen Kolonisation, 351 S., Leipzig, 1937.] Уже Карл Великий политическими и военными методами определил и свел воедино очертания восточных рубежей своей империи; правители саксов, развивая в многочисленных пограничных столкновениях систему маркграфств (пограничных военно-административных округов. — Примеч. ред.), вели, благодаря главенствующей позиции церкви и политической организованности, в приграничных районах подготовительную работу, направленную на поддержку движения германских поселенцев. Таким образом, если в западном славянстве ввиду политического и культурного перевеса Германской империи и совершалась уже некоторая перемена, то население как таковое все еще почти не было затронуто изменениями, которые надвигались извне, ибо переселение на восток немецкого народа, представители которого прибывали сюда в качестве крестьян, городских жителей и монахов, лишь на одно-два столетия позже обрело масштаб, действительно существенный для расовой истории населения этих земель. Таким образом, обнаруживая в ходе археологических работ, ведущихся на территории восточных областей Центральной Европы и в Восточной Германии в местах захоронения древних славян человеческие останки, мы можем с уверенностью утверждать, что эти останки следует идентифицировать как безусловно славянские.
Для родоплеменной классификации восточных славян основным источником является так называемая хроника Нестора — рукопись, созданная в одном из монастырей Киева около 1115 года (имеется в виду «Повесть временных лет», автором первой редакции которой был древнерусский писатель, монах Киево-Печерского монастыря Нестор. — Примеч. ред.) [16) Траутманн Б. Хроника Нестора (Trautmann, В.: Die Nestorchronik, 302 S., Leipzig, 1931)]. Она в первую очередь наполняет живым содержанием те несколько имен, что перечислены уже у Константина Порфирородного (912–959). (Он же Константин VII Багрянородный, император Византии, «рожденный в багрянце» — по-гречески «порфире», т. е. в царском дворце. — Примеч. ред.). Так, в этой хронике сообщается, что между Припятью и Западной Двиной «сидели дреговичи» (Dregowitschen). Их северо-восточными соседями были кривичи (Kriwitschen), обосновавшиеся в «верховьях Волги, Западной Двины и Днепра», и главным городом которых являлся Смоленск (Smolensk — а вовсе никакой не «Шмоленгс», как откровенно лгал И. Эренбург: Война. М., ОГИЗ, 1942. —Примеч. ред.). Часть племенного союза кривичей, селившаяся у Полоты, притока Западной Двины, носила собственное имя — полочане (Polotschanen). Колонией кривичей могли быть и земли новгородских (Nowgoroder) славян (та же история, что и со «Шмоленгсом», — Nowgorod, а не «Наугард», как в той же книге продолжал фальсифицировать факты И. Эренбург. — Примеч. ред.), примыкавшие к местам обитания полочан на северо-востоке [17) Нидерле Л. цит. прим. 11]. Далее, на юге, хроника называет радимичей (Radimitschen) на реке Сож и вятичей (Wiatitschen) на Оке, считавших себя потомками легендарных братьев по имени Радим (Radim) и Вятко (Vjatko). Вятичи были более значительным племенем, границы области расселения которого, используя результаты археологических исследований, можно определить несколько точнее, чем они указаны в хронике: простираясь на западе до водораздела между Окой и Десной, территория вятичей охватывала районы Калуги, Тулы и Москвы, а на северо-востоке, располагаясь вдоль течения Оки, далеко выдвигалась за пределы ее бассейна. Финские племена мурома (Murom) и мордва (Mordva), являвшиеся непосредственными соседями вятичей, постепенно поглощались ими и слявянизировались.
Определить границу вятичей с примыкавшими к ним на юго-западе северянами (Sewerianen), которую «Нестор» устанавливает по рекам Десна, Сейм и Сула, более детально не удастся. Территория же северян на юго-западе во времена хрониста уже, пожалуй, была раздроблена вследствие все новых и новых вторжений тюрко-татарских (turko-tartarischer) племен. Об этом можно судить постольку, поскольку славянские колонии на реке Донец, о которых в VI веке сообщает Прокоп (Prokop. — Авт.; Procopius—лат.; Прокопий Кесарийский: византийский историк. — Примеч. ред.), принадлежали скорее всего именно северянам, что можно на основании свидетельств, оставленных арабскими летописцами в IX и X веках, предположить и о некоторых районах на Дону, Волге и даже на Кавказе. Тому же самому тюрко-татарскому давлению были подвержены уличи (Ulitschen) и тиверцы (Tivertsen), которые, по всей видимости, некогда селились в низовье Днепра; уже около 900 года они удалились на запад, осев в районе Буга и Днестра, откуда были вытеснены печенегами (Petschenegen) и половцами (Polowzen) еще дальше, вероятно — в Карпаты. Дезорганизация и упадок, вызванные степными народами, также могли стать причиной того, что об этих самых южных группах восточных славян до нас дошли лишь незначительные сведения.
* * *И, наконец, эпицентр славянского ареала, расположенный к югу от Припяти, был заполнен рядом следующих племен. В глуши заболоченных лесов обосновались древляне (Drewljanen) — что на немецкий язык можно перевести, как «лесные жители» (Waldbewohner), — самая, судя по найденным при раскопках предметам, скудная и менее всего развитая в культурном отношении часть славянского народа. С другого берега реки Тетерев к ним примыкали поляне. Основным местом их поселения был город Киев, исходный пункт варяжского (warägischen) государственного образования на юге, о богатстве и блеске которого знают и довольно часто упоминавшие его в своих работах создатели немецких исторических хроник того времени. Самый западный форпост восточных славян, некогда образованный дулебами (Duleben) с примкнувшими к ним позднее частями племен волынян (Wolhynier), лучан (Lutschanen) и бужан (Bujanen), находился на Волыни и проходил по правому берегу Буга на северном участке его течения.
Общая территория распространения восточных славян с течением времени особенно сильно расширилась на северо-востоке, где уже до 1000 года ими были достигнуты озеро Ильмень, Ладожское озеро и Верхняя Волга. Если финские народы, встреченные здесь славянами, и оказывали им сопротивление, то оно было относительно незначительным. Совершенно иначе дела обстояли на юге, где славянский фронт, испытывавший давление тюрко-татарских степных народов, был существенно потеснен. Лишь постепенно, в течение следующих столетий, поселения славян снова продвинулись здесь вперед, а политическое присоединение и включение в состав Российской империи побережья Черного моря состоялось только при Екатерине Великой. На западе на пути восточно-славянского расширения также существовала с давних пор установленная западными славянами граница, которая почти целое тысячелетие сохранялась практически неизменной.
О южных славянах до нас дошли самые ранние и достоверные сведения. Во времена Иордана (Jordanis), летописца готов (591), их массированное скопление уже наблюдалось на территории от устья Дуная до его правого притока — реки Сава, и современную Валахию (Walachei) тогда именовали Склавиния (Sklavinia) — страна славян (Slawenland — именно так у автора, а не Sklavenland, т. е. «страна рабов», как фантазируют некоторые псевдоисследователи истории. — Примеч. ред.). Дальнейшее расширение их территории происходило совершенно иначе, чем у западных славян, а именно ведением войн и разбойнических набегов, о которых вынуждено сообщить довольно большое количество писателей-историков Восточной Римской империи. Уже Юстиниан (Юстиниан I Великий (лат. Justinianus). — Примеч. ред.) с целью отражения славянских вторжений (527) заложил пояс крепостей, который, однако, оказался не в состоянии сдержать наносимые через Дунай все новые и новые удары. Уже в конце VII столетия захват балканского полуострова может считаться завершенным, после чего отдельные диалектные группы начинают развиваться в племена и народы, хотя, по мнению Константина Порфирородного, они еще не различимы в единой славянской общности.
![Гера Греев - стинно арийский попаданец. Книга 2 [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)