Татьяна Купер - Династия Тюдоров
Елизавета тщательно культивировала этот образ, разъезжая по графствам своего королевства верхом на лошади, в дорогой одежде и украшениях, и нанося региональные визиты, известные под названием «проезды». Это был древний обычай средневековых королей, в котором она безошибочно угадала эффективное средство пропаганды, еще одну возможность контакта с подданными, когда она могла показать себя и покорить сельских сквайров, фермеров, крестьян и их жен, чтобы потом они без конца рассказывали детям и внукам, как через их деревню, «вот по этой самой дороге», проезжала «добрая королева Бет». За время своего правления она совершила по крайней мере 25 таких «проездов». Так как она жалела деньги на построение дворцов, то обычно останавливалась в резиденциях своих придворных, которые с целью повышения своего социального статуса охотно ее приглашали. Королева любила развлекаться за чужой счет, и говорили, что монарший визит был разновидностью наказания, так как ее приезд грозил разорить рачительных хозяев.
Но какой бы образ она ни культивировала во время своих проездов, от природы не скроешься, и в свои 68 лет Елизавета была далеко не привлекательна. После перенесенной оспы ее кожа покрылась шрамами, она наполовину облысела, а из-за сильного увлечения сладким её зубы попросту сгнили. Но она научилась умело отвлекать внимание от лица дорогими, богато украшенными нарядами, причём чем старше она становилась, тем более грандиозными они становились. На утренние косметические процедуры, грим в полдюйма, туалет и парики тратилось огромное количество сил и времени. Елизавету одевали в тончайшие шелка и искусно вышитые одеяния, а заканчивали картину бесчисленные драгоценности – рубины, сапфиры, бриллианты и жемчуг, символизирующий девственность и невинность. Это был одновременно и восхитительный, и пугающий образ, но она и не хотела выглядеть обычной женщиной. Она была избранной Богом женщиной, которая смогла подняться выше ограничений своего пола.
Уолтер Рейли дал ей меткое определение: «Леди, которую время застало врасплох». Но королеву застало врасплох не только время, но и новые трудности. В стенах построенного ею королевства наметились глубокие трещины. Семь лет неурожаев и эпидемия оспы ввергли страну в глубокую экономическую депрессию – цены росли, а жизненный уровень падал. Сорок процентов населения жило за чертой бедности, города наводнили нищие, а в отдаленных областях свирепствовал голод. Налоговое бремя тоже становилось все тяжелее – годами королева награждала своих придворных специальными грантами под названием «монополии». Это были налоги, которыми облагалось абсолютно все – вплоть до игры в карты и мыла. Подорвали экономику и военные расходы – только на одну войну с Испанией было потрачено 5 миллионов фунтов (по тем деньгам), в то время как государственный доход составлял всего 392 тысячи фунтов в год. И хотя Елизавета старалась строго контролировать государственные расходы, ее преемнику все же достались огромные долги.
Неудивительно, что популярность королевы начала падать, а ее политика все больше вызывала бурное негодование среди обнищавшего населения. Да, народ охладел к своей любимой королеве. И даже Парламент не желал больше подчиняться и был настроен изменить ненавистную систему монополий. Да, она находилась у власти слишком долго – целых 45 лет, а это было дольше, чем любой другой правитель, до сих пор сидящий на английском троне. Теперь начальные лозунги Елизаветы, провозгласившие стабильность в таком переменчивом мире, были препятствием на пути необходимых реформ.
И вот чтобы спасти ситуацию, стареющую королеву вынудили сделать обращение к Парламенту. 30 ноября 1601 года 140 членов Палаты общин столпились в Приемном Зале и, когда их повелительница вошла в зал, встали перед ней на колени. Ее доклад о финансах обещал быть довольно скучным, но она сумела обратить его в историческую «Золотую речь Королевы». Эта речь воспроизводилась каждый раз, когда Англия оказывалась в опасности – вплоть до XVIII века. О, Елизавета умела говорить!
«Не существует жемчужины, пусть даже самой дорогой на свете, которую я бы предпочла ради этой. И я имею ввиду вашу любовь… Поэтому я радуюсь не столько тому, что Господь сделал меня Королевой, сколько тому, что я Королева такого благодарного народа. Ни для чего иного я не желаю жить долго, чем для того, чтобы увидеть ваше процветание. Все, что вы подарите мне, я не буду припрятывать, но я приму это, чтобы подарить вам снова.
…Неужели вы думаете, что те, кто угнетал вас и не уважал свой долг, и не считался с нашей честью смогут уйти безнаказанными? Я желаю, чтобы эти ошибки, беды, неприятности и притеснения, совершенные этими негодяями и распутными людьми, недостойными быть подданными, не остались без заслуженного наказания. И сейчас, если мои по-королевски щедрые подарки были обесчещены и мои дары обернулись в сердце моего народа противоположностью моему желанию и намерению, и если кто-либо под моим управлением пренебрегал и извращал то, что я поручила им, я надеюсь, что Бог не возложит их вину и проступки на мою ответственность.
…Я знаю, что титул Короля – это славный титул, но я заверяю вас, что сияющая слава монаршей власти не ослепила своим блеском глаза нашего понимания, но что мы хорошо знаем, что мы также должны дать отчет о наших действиях перед великим судьей. Носить корону – вещь более славная для тех, кто ее видит, чем для тех, кто ее носит. Никогда на моем месте не будет сидеть Королева с большим усердием по отношению к своей стране и своим подданным и с большей готовностью рисковать своей жизнью ради вашего блага и безопасности, чем я».
Члены Парламента так прониклись этой речью, что в очередной раз изъявили глубокую благодарность королеве и даже проголосовали за повышение парламентских налогов. Это было ее последнее публичное обращение, поэтому еще его называют «прощальным».
Вопрос наследника
Оставался неразрешенным последний вопрос – престолонаследие. Елизавета до сих пор не назвала своего преемника, и даже запретила при дворе любое упоминание о нем. Человеком, который взял на себя опасную ответственность решения этой проблемы, стал Роберт Сесил. Теперь, после смерти своего главного соперника графа Эссекса, он был несомненно самым могущественным человеком в стране. Но чтобы обеспечить себе долгую карьеру при дворе, он решил проложить путь на английский престол шотландскому королю Якову VI. С первого взгляда, это могло показаться странной идеей – Англия и Шотландия были застарелыми врагами, а Елизавета подписала смертный приговор матери Якова, Марии Стюарт, к тому же семейство Стюартов было исключено из завещания Генриха VIII и Акта о Престолонаследии. Тем не менее Яков казался самым очевидным наследником – ведь он был ближайшим родственником Елизаветы мужского пола, ее внучатым племянником, опытным правителем и протестантом, к тому же имеющим двух сыновей.
Закулисный план Роберта Сесила постепенно созревал – он давно уже вел с Яковом секретную переписку, в которой использовались зашифрованные послания. Дело требовало особой осторожности, так как королева в любой момент могла узнать о переписке, и в лучшем случае его уволить, а в худшем – обвинить в измене. А его враги только этого и ждали! В своих посланиях Сесил сообщал Якову, что если тот примет его совет и поддержку, то сможет обеспечить себе мирную передачу английского трона. Он даже наставлял короля, как именно ублажить Елизавету и «завоевать сердце наивысочайшей особы». Тот последовал совету, и вскоре результаты дали о себе знать. Вежливый тон Якова обрадовал Елизавету, и хотя она и не объявила открыто о своих намерениях, но сделала их «в завуалированных фразах безошибочными»: «Пусть у вас не останется сомнений, что ваши последние письма приняты мною с благодарностью».
Яков был благодарен Сесилю и в ответ пообещал, что после передачи короны тот может ожидать от него даже большей благосклонности, чем та, которой он пользуется при Елизавете. Яков сдержит свое слово и действительно отблагодарит Роберта за оказанные услуги, пожаловав ему титулы барона Эссиндена, виконта Кранборна и графа Солсбери. Но за эти блестящие титулы он взвалит на него столько государственной работы, что тот не выдержит и через 9 лет умрет.
Надо сказать, что Яков был не единственным родственником королевы и возможным наследником английского престола. На сцене по-прежнему фигурировали легитимные наследники: три внучки Марии Тюдор и Чарльза Брэндона – Екатерина и Мария Грей, младшие сестры «королевы девяти дней» Джейн, а также Маргарет Клиффорд. После смерти их тетки, королевы Марии I, они утратили свои высокие позиции при дворе, а когда к власти пришла Елизавета, она снисходительно позволила им остаться, но только в качестве простых фрейлин. Ее прохладное отношение к семейству Грей объяснялось тем, что те никогда не признавали её мать законной женой Генриха VIII, а ее саму считали бастардом. А кроме того, их могли использовать с целью ее свержения! Таким образом, совершенно невольно Екатерина Грей стала для бездетной Елизаветы опасной претенденткой на корону Англии. Однако последующие события привели к крушению планов Екатерины когда-либо занять английский трон. Естественно, что Елизавета приложила к этому свою ручку и сделала все возможное, чтобы этого никогда не произошло.
