Филипп Фриман - Юлий Цезарь
Республика — ничто, пустое имя без тела и облика.
Сулла не знал и азов, если отказался от диктаторской власти.
Со мной люди должны разговаривать осторожнее и считать мои слова законом[76].
Вскоре после того как Цезарь отпраздновал все свои четыре триумфа, в Рим, по его приглашению, приехала Клеопатра. Она была замужем за тринадцатилетним Птолемеем XIV, своим братом, но у нее был ребенок от Цезаря, и это породило в Риме вопросы. Распространит ли Цезарь свою власть на Египет? Не собирается ли он основать собственную династию? Не попытается ли он, пойдя по стопам Александра Великого, присоединить к Риму Восток и Запад?
Цезарь усилил эти недоумения, возведя храм Венеры (как он считал, своей прародительницы). В этом храме рядом со статуей богини любви он установил статую Клеопатры. Возможно, Цезарь считал, что Клеопатра олицетворяет египетскую богиню Исиду, отождествлявшуюся римлянами с Венерой, но честь, оказанная чужеземной царице, вызвала у римлян явное неприятие.
Сенат официально признал Клеопатру и Птолемея XIV друзьями и союзниками Римского государства. Политическое признание было главным желанием Клеопатры, но не вызывает сомнения, что она также стремилась упрочить свои взаимоотношения с Цезарем. И он шел ей навстречу. Цезарь поселил Клеопатру с Цезарионом в роскошном доме за Тибром и, должно быть, невзирая на свою занятость, часто их навещал. К слову сказать, у Клеопатры не было отбоя от визитеров. Главным образом к ней приходили просители, пытавшиеся с ее помощью добиться благорасположения Цезаря.
А вот Цицерон, несмотря на собственные усилия примириться с Цезарем, так и не сумел свыкнуться с воплощенной богиней из Египта:
Клеопатру я ненавижу… О ее чрезмерном высокомерии не могу вспомнить без гнева. Мои чувства ей безразличны, и я не хочу иметь с ней ничего общего[77].
Неизвестно, какое время Клеопатра провела в Риме, но своих целей она добилась: получила поддержку официальных властей и упрочила свои личные связи с Цезарем. Когда она уезжала, он преподнес ей и Цезариону дорогие подарки. По римским законам, Цезарион не мог сделать себе карьеру на римской государственной службе, но Цезарю, верно, было приятно осознавать, что со временем его сын станет царем Египта.
В последующие несколько месяцев Цезарь занялся социальными и управленческими реформами. Некоторые реформы Цезарь провел еще до того, как перешел Рубикон, но теперь абсолютная власть позволяла ему расширить сферу переустройств и провести их по своему усмотрению. Некоторые люди из высших сословий, такие как Цицерон, нашли мотивы для недовольства. Они считали, что Цезарь нарушает римские традиции и обычаи, хотя выгоды от реформ были неоспоримы. Цезарь же не щадил ни знать, ни своих сторонников из бедноты в стремлении преобразить Рим из ориентированной на себя олигархии в настоящую империю. Он создавал вовсе не современную демократию, однако в 46 году начал подлинную революцию, призванную изменить Рим навсегда.
Цезарь начал с переписи населения Рима. Целями этой акции было не только желание Цезаря получить точные данные о численности населения города, но и его настоятельное стремление покончить с мошенничеством при бесплатном распределении хлеба среди бедняков. По результатам переписи Цезарь сократил число неимущих граждан, получавших хлеб за счет государства, с трехсот двадцати до ста пятидесяти тысяч. Полученной экономией государственных средств он остался доволен, а вот уменьшение населения Рима вызвало у него серьезное беспокойство. Желая пополнить поредевшее население города, Цезарь издал закон о денежном поощрении многодетных семей.
Кроме того, он законодательно запретил гражданам от двадцати до сорока лет, не находящимся на военной службе, уезжать из Италии более чем на три года, а сенаторским сыновьям разрешил покидать страну только по служебным делам. Пользуясь своевластием, Цезарь для улучшения управления государством расширил сенат почти до тысячи человек, введя в состав этого органа солдат, сыновей вольноотпущенников и даже чужеземцев, верно ему служивших, превратив заседавших в сенате патрициев в сенатское меньшинство. Когда Цезаря упрекнули в предоставлении значительных должностей людям самого низкого звания, он ответил: «Если бы я был обязан своим достоинством разбойникам и головорезам, я и им отплатил бы такой же благодарностью»[78].
Несмотря на значительное сокращение населения Рима, организованные рабочие представляли угрозу стабильности и порядку, поэтому Цезарь распустил все имевшиеся союзы мастеровых и ремесленников. Он также запретил все собрания и гильдии, кроме тех, чья деятельность одобрена властями. Это масштабное наступление на гражданские свободы несколько умерялось указом, что собраниям, имеющим длинную «родословную», позволено собираться и дальше. Обычно в такие собрания входили люди определенного занятия или профессии, как правило, вольноотпущенники, хотя в некоторые группы принимали и рабов. Каковы бы ни были их официальные цели, большинство групп собирались преимущественно для общения. Цезарь не видел причины запрещать мирные собрания, однако, подобно большинству римлян, весьма подозрительно относился к тем, которые почитали чужих божеств. Исключение он сделал только для иудеев, позволив им и дальше содержать синагоги, при условии, чтобы они не покушались на «нравственные устои и благополучие» римского общества. В то же время Цезарь запретил занимать высокие государственные посты аукционистам, могильщикам, учителям фехтования, сводникам и актерам. С другой стороны, по его указу отныне римское гражданство предоставлялось врачам и учителям, проживавшим в городе.
Цезарь — возможно осознавая свою вину в сожжении Александрийской библиотеки — решил создать в Риме библиотеку с собранием лучших произведений на латыни и греческом языке и поручил ее устройство дважды прощенному им оптимату Марку Варрону, чей научный авторитет считался неоспоримым. Цезарь также планировал привести в строгую отчетливую систему огромное число римских законов (проект этот был завершен лишь с основанием Византийской империи).
Проявил себя Цезарь и как префект нравственности. Он усердно боролся с аристократами, оставившими республиканские добродетели и погрязшими в роскоши. Он запретил им передвигаться по городу на носилках, а пурпурные одеяния и жемчужные украшения разрешил носить только в особых случаях. На городских рынках он расставил блюстителей, державших под надзором торговлю, вменив им в обязанность отбирать привозные экстравагантные товары. Иногда, когда горожане обедали, Цезарь посылал своих ликторов пройтись по домам богатых людей и ликторы прямо с накрытых столов забирали дорогостоящую посуду. Хотя сам Цезарь не отличался безгрешностью в сердечных делах, он следил за нравственностью других. Брак одного бывшего претора с женщиной, которая только накануне развелась с мужем, Цезарь объявил недействительным, хотя подозрений в измене и не было. Он обложил суровыми налогами чужеземные предметы роскоши и посылал вооруженную стражу на рынки — перехватывать товары, которые казались ему чересчур роскошными.
Цезарь также усилил наказание преступившим закон сенаторам и другим состоятельным римлянам. Раньше люди такого сорта, совершив, к примеру, убийство, отделывались денежным штрафом или удалялись в изгнание, но сохраняли при этом все свое состояние. Цезарь стал наказывать за убийство лишением всего имущества, а за иные преступления — половины. Вдобавок наместников, признанных виновными в растрате при управлении провинциями, отныне подлежало изгонять из сената. При этом Цезарь вовсе не руководствовался исключительно интересами популяров: он пересмотрел состав судов, исключил плебеев, и предоставив вершить правосудие лишь представителям сенаторского и всаднического сословий как людям наиболее подготовленным к трактовке законов и уложений.
Цезарь занимался и многими другими государственными делами. Он собирался расчистить мели у Остийского берега и устроить там надежную близкую к Риму гавань. Кроме того, он хотел осушить болота близ городов Пометии и Сетии, чтобы предоставить плодородную землю новым переселенцам. Он также задумал прорыть канал через перешеек у греческого Коринфа. А еще он повелел крупным земледельцам набирать не менее трети рабочей силы из свободнорожденных людей и сократить тем самым использование рабов. Этой инициативой Цезарь не только позаботился о повышении производительности труда, но и, помня о восстании Спартака, уменьшил вероятность нового выступления римских рабов.
Цезарь также произвел беспрецедентную акцию, предоставив статус римского гражданина аборигенам провинций. Три года назад он предоставил права гражданства жителям Цизальпинской Галлии. Теперь он наделил такими правами наиболее видных жителей Галлии и Испании. Эти люди стали приезжать в Рим в поисках лучшей доли, а некоторые из них, осев в Риме, добились государственных должностей. Сетуя на этот шаг Цезаря, Цицерон говорил, что Рим и так наводнен иноземцами, а теперь в городе можно встретить даже носящих штаны заальпийских варваров[79]. Правда, лишь через несколько сотен лет все свободнорожденные люди Рима — в то время уже Римской империи — стали полноправными гражданами, но Цезарь стал первым, кто даровал статус римского гражданина аборигенам провинций и внес тем самым весомый вклад в создание интернационального государства.
