Наталия Нарочницкая - Россия и русские в современном мире
– Сегодня это стихотворение не каждый немец припомнит.
– А кто сегодня помнит, что «Пролог на небе» из «Фауста» Гёте указывает на историю библейского Иова? Либералы XIX века были готовы умереть за свободу. Сегодня вряд ли кто поставит на кон свою жизнь ради какой-то идеи. В России XX века Шиллер с его идеями был вытеснен Эмилем Золя с проблематикой ежедневного поиска хлеба насущного. Сегодня у Запада заканчиваются ценности, не связанные с экономикой. Этот вид свободы приводит к мясному рабству. На фоне натиска нехристианских цивилизаций это беспокоит вдвойне. То, что христианская традиция не упоминается в европейской конституции, скандально. Когда такой политик-католик, как Рокко Баттиглионе, не может сказать, что в Библии гомосексуалисты названы грешниками, это становится новой формой тоталитаризма. Я не враг гомосексуалистов. Но я защищаю не Европу гей-парадов, а Европу Моцарта, Гёте и Шиллера.
Керстин Хольм. Перевод: Инопресса. Ру, 2008
Ключ к геополитической экспансии
Беседа главы Парижского отделения Российского Иститута демократии и сотрудничества Н.А. Нарочницкой с британским политологом и журналистом Д. Лавлэндом.
Д. Лавлэнд получил докторскую степень философских наук в Оксфордском университете, читал лекции в Сорбонне. В 1997 году опубликовал книгу «Испорченный источник: Недемократическая Европейская идея».
Наталия Нарочницкая: Сегодня у нас в гостях британский журналист Джон Лавлэнд, который был тесно связан с Британско-хельсинкской группой по защите прав человека, не раз присутствовал в качестве наблюдателя на выборах в странах на территории бывшего Советского Союза, изучал деятельность, особенно в правозащитной области, таких организаций, как ОБСЕ и многих других неправительственных организаций. Сейчас, мне кажется, мнение господина Лавлэнда о всей этой системе очень актуально для нас. Скажу также, что он был одним из немногих известных британских публицистов, который во время бесланской трагедии напечатал прекрасную статью, где пристыдил западную прессу за то, что убийц детей там называли повстанцами.
Господин Лавлэнд, как вы вообще пришли к изучению деятельности правозащитных организаций и их методов, ведь вы сами были правозащитником?
Джон Лавлэнд: Мы никогда не были частью этой системы, оставаясь независимой организацией. Мы никогда не принадлежали, например, к Хельсинкской группе, но нас она заинтересовала, потому что мы изучали Восточную Европу и посткоммунистические общества. Что касается лично меня, то я интересовался вопросами национального суверенитета (верховной власти) и правилами международной организации. В книге, которую я написал в 1997 году, я критикую уничтожение национального суверенитета государств Европейским союзом. Примерно тот же метод анализа я использовал, анализируя деятельность международных организаций в бывших коммунистических странах.
Н.Н. Таким образом, вы, занимаясь проблемой суверенитета, заметили, что он в опасности. С вашей точки зрения, эти организации приносят больше пользы или вреда? Например, когда они приезжают наблюдателями на выборы?
Д.Л. Наблюдая за наблюдателями на выборах в странах на территории бывшего Советского Союза и Варшавского договора, я заметил, что Запад имеет четкую стратегию поддержки одного кандидата против другого, одной партии против другой. У Запада есть четкое представление о том, кто является носителем демократии, кого надо поддерживать. Они начинают критиковать организацию выборов в том случае, если тот, кого они прочили в победители, проигрывает, и закрывают глаза на нарушения, если выигрывает нужный им кандидат.
Н.Н. Но ведь по окончании миссии они должны обнародовать доклад о своих наблюдениях, основываясь на фактах…
Д.Л. Важно понять, что отчет пишется перед тем, как выборы состоятся. Я сам видел, как многие наблюдатели, например, в Белоруссии или на Украине, приезжали, скажем, в пятницу, если выборы в воскресенье, и находили отчет в номере отеля уже написанным. Наблюдатели, конечно, видели то, что на самом деле происходило, но если их мнение не совпадало с тем, что было в отчете, то их замечания просто не учитывались и не попадали в конечный отчет. Я видел несколько подобных примеров собственными глазами.
Н.Н. Такое откровение, конечно, шокирует. У нас до сих пор многие наивно считают, что именно мнение таких авторитетных организаций и придает настоящую легитимность выборам.
Д.Л. Как я уже сказал, Запад понимает демократию скорее, как результат, а не как процесс, отдавая явные предпочтения одному кандидату перед другим. А для того, чтобы соблюсти видимость легитимности, используется несколько тактик. Одна из самых распространенных – атаковать выборы еще до их проведения, например, сообщив, что их результаты будут сфальсифицированы или, что СМИ находятся под контролем. Так, например, было на Украине во время оранжевой революции.
Н.Н. А вы были на Украине во время оранжевой революции?
Д.Л. Я был наблюдателем на первом туре выборов в ноябре 2004 года. Тогда раздавались обвинения как со стороны международных организаций, так и со стороны украинских журналистов в подтасовке результатов, фальсификации, манипуляциях, в том, что СМИ под полным контролем, что это фиксируется на 100 процентов американскими организациями. Эти обвинения звучали еще задолго до голосования, когда же они были повторены после выборов, то сразу были приняты всеми на веру. Оранжевая революция победила в тот момент, потому что западные СМИ постоянно атаковали выборы еще до того, как они состоялись, и мысль о том, что выборы будут проведены неправильно, уже закрепилась в сознании людей. То же самое произошло в Грузии во время революции роз, когда за несколько недель до выборов начали снова и снова утверждать, что они будут фальсифицированы. Когда это заявление прозвучало из уст тогдашней оппозиции, все поверили в это, так как почва была подготовлена.
Н.Н. Господин Лавлэнд, передо мной перевод вашей очень интересной работы, которая названа «Технология государственного переворота». В ней вы перечисляете те успешные попытки свержения неугодных режимов, которые уже были совершены. И выстраивается такая любопытная геополитическая линия – от Балтики до Черного моря и Средиземного. Почему именно так, как вы думаете?
Д.Л. Не все запланированные перевороты были удачны. В Белоруссии, например, пытались избавиться от президента Лукашенко, но все попытки провалились. Есть особые тактики свержения режимов, однако не все они успешны, так как многое зависит от различных обстоятельств. Но существует план, который был представлен в качестве доклада группой американских стратегов, среди которых Збигнев Бжезинский, бывший помощник президента США по национальной безопасности в администрации Картера, и некоторые другие: «20-летнее окно возможностей».
Чтобы добиться намеченных целей и консолидировать американское доминирование, Бжезинский и другие полагают: надо «присоединить» к Западу некоторые страны, в первую очередь Украину и Центральную Азию. То есть ключ к геополитической экспансии – в окружении России. Что странно, они не основывают свою идею на доминировании над Китаем, чье население гораздо больше, чем в России. Именно Россия – главная точка в этой стратегии мирового лидерства Запада.
Н.Н. Джон, ваши суждения очень близки нам. Но у нас в стране принято считать, что таким образом против планов «глобального управления» возражают в основном люди левых убеждений, хотя это неверно. Я знаю вас как человека консервативных убеждений, человека верующего и бунтующего против перехода на Запад марксистских идей мировой социалистической революции. Что же происходит на самом деле?
Д.Л. Главная коммунистическая идея – это идея мировой революции, никто не ждал, что социализм установится только в одной стране. План самого Маркса не предполагал, что подобное может случиться в России, предполагалось, что революция произойдет на Западе, в более промышленно развитых странах.
Я думаю, что причина окончания холодной войны кроется отчасти и в том, что часть интеллектуалов Восточной Европы перечитали и переосмыслили Маркса. Я помню, Михаил Горбачев говорил в начале перестройки, что он хотел бы вернуться к Марксу и Энгельсу, как верующие хотят вернуться к Иисусу. Он хотел бы вернуться к «чистому тексту», не искаженному Сталиным. Никто не ожидал, что социализм будет погребен в пепле. Так же, как ранее никто не предполагал, что революция произойдет именно в России. В манифесте марксистов написано, что социализм – для мирового рынка. Рынок и есть орудие революции. Диссиденты хотели адаптировать догматы марксизма и вернуться к его более чистой форме после сталинской «девиации».
