Сима Чиркович - История сербов
Ограниченная и неформализованная сербская автономия функционировала стабильно благодаря Милошу, который в переговорах с Портой различными способами добивался расширения собственных полномочий и влияния. Через пятнадцать лет (1830) султан издал хатт-и-шериф (указ), который даровал Сербии международно признанную автономию, а за Милошем признал право передачи княжеского титула по наследству.
Восстание 1804 г. современники и потомки называли бунтом против дахий. Но, когда со временем стали очевидными значение, продолжительность и сложность освободительной борьбы, были сделаны акценты на различия, и оба восстания были строго разделены: первое — Карагеоргия и второе — Милоша. Позднее, в зависимости от того, какая династия в данный момент занимала престол, тому или иному периоду приписывалось большее значение. По прошествии небольшого периода времени, рассматривая недавние события в контексте всемирной истории, немецкий историк Леопольд Ранке в изданной им в 1829 г. книге назвал борьбу сербов пашалыка «сербской революцией». Верность такого определения подтверждается двумя достижениями сербов: национальным освобождением в результате установления стабильной, хотя и ограниченной автономии, а также завоеванием личной свободы и имущественных прав путем упразднения личной зависимости и бремени феодальных повинностей. Однако эти достижения явились результатом длительных, тридцатилетних усилий. Так что революцию невозможно считать единичным событием — это была цепь событий, звеньями которой стали не только годы героической борьбы и самопожертвования Карагеоргия, но и время прозаичного деспотизма Милоша. Об этом речь будет идти далее.
Навязанная революция
В конце XVII в. в результате восстаний, а затем и войны были освобождены лежавшие в глубине Далматинского побережья территории, где сложились условия для развития христианского общества. И здесь военные действия повлекли за собой миграцию населения, стремившегося найти убежище под властью Венеции. Как и в случае с бегством за Дунай и Саву, сербы присоединялись к своим соплеменникам, ранее переселившимся в эти области. Однако в данной ситуации они имели дело с властью, непрерывно развивавшейся со времен Средневековья. Столпами венецианской колониальной империи были приморские города-коммуны (Задар, Шибеник, Трогир, Сплит), в которых господствовал патрициат. Все города, традиционно управлявшиеся в соответствии со старыми уставами, напрямую подчинялись метрополии, с которой их связывали тесные экономические отношения. От материковых территорий побережье отделяла труднопроходимая гряда Динарского нагорья.
Сербов здесь было намного меньше, чем в Паннонии. В середине XVIII в. их численность составляла 40 тысяч человек. К ним все еще применялось постепенно выходившее из употребления название морлаки. Лишь немногие из них оседали в городах, где проживало достаточно много сербских купцов из Боснии, а также офицеров. Большая же их часть оставалась в тех местах, куда их селили власти Венецианской республики, остававшейся собственником всех земель. За право пользования землей сербы платили десятину и несли военную службу. Как и в империи Габсбургов, была создана напоминавшая Военную крайну организация с разделением на воинские части, находившиеся под командованием сердаров и харамбашей. Отличившиеся солдаты и командиры получали земли в собственность с правом передачи по наследству. А беднота обрабатывала чужую землю на условиях колоната.
Переселенцы — в большинстве своем скотоводы — адаптировались к местным условиям и переходили к земледелию. В городах они набирались опыта, знакомились с предписаниями, направленными на рационализацию сельского хозяйства. Венецианские города, за исключением Сплита и Хвара, не достигали больших успехов в посреднической торговле и не могли конкурировать с Дубровником. В этом проявился общий упадок Венеции, вызванный перемещением мировой торговли на Атлантику. Процветавшая в Средние века Далмация теперь стала бедной и отсталой областью. Центр экономического развития сместился на север, что пошло на пользу Триесту и Риеке.
Сербы были разбросаны по венецианской территории, проживая компактно только в области Горникотари. Придерживавшиеся собственной веры, сербы именовались «славяносербским народом греческого закона Восточной церкви» (1759). Здесь не было никаких «привилегий». Хотя принятые в XVI в. решения венецианских властей о невмешательстве в церковную жизнь православных подданных продолжали действовать, они не могли, однако, защитить их от католического духовенства, стремившегося привести их всех к Унии. Сербским иерархам чинились всяческие препятствия. Печскому патриарху не было позволено совершать канонические поездки по венецианским владениям. Православные верующие перешли в подчинение к находившемуся в Венеции греческому архиерею — митрополиту Филадельфийскому, пока тот не принял Унию. Не дозволялись ни пастырская деятельность архиереев из соседних областей, ни рукоположение местных священников.
На юге, где вся Бокакоторска после взятия города Нови (Херцегнови) оказалась под властью Венеции, ситуация была более благоприятной. Миграционные потоки в Боке были более массовыми, а сербское присутствие — более значительным. Если во всей Далмации действовало 50 православных церквей и 3 монастыря, то в Боке было 138 церквей и 4 монастыря. В Которе православные получили в пользование и старые известные церкви. С середины XVIII в. в сербских поселениях начинают строиться новые церкви и школы, для преподавания в которых местные жители нанимают учителей.
Черногория, сократившаяся до четырех нахий (Катунская, Риечская, Лешанская и Црмницкая), не имела в то время выхода к морю, располагая лишь небольшим отрезком побережья Скадарского озера. Часть черногорской территории занимала Брда — область, которую населяли семь крупных племен: Белопавличи, Пиперы, Братоножичи, Кучи, Ровцы, Морача и Васоевичи. Укрепленные города (Подгорица, Никшич, Спуж, Риечки-Град, Медун, Жабляк, Бар и Ульцинь) находились в руках турок. Спахии жили только в долинах рек. Во время войны турки требовали от племен несения воинской службы. В остальное же время они довольствовались харачем — подушной податью с мужчин-немусульман, для взимания которой часто приходилось прибегать к силе. Кроме того, турки стремились пресекать деятельность чет — своеобразных партизанских отрядов. Черногорские племена находились в состоянии постоянной междоусобной борьбы, вызванной взаимными земельными претензиями, грабежами, кровной местью и другими причинами.
Главной опорой Черногории была Венеция, с которой ее связывало военное союзничество и торговые отношения. Однако в начале XVIII в., в правление митрополита Данилы (1697–1735), место защитника черногорцев заняла далекая Россия, с которой связывались надежды на помощь и освобождение. Поводом для этого стал выход России на европейскую арену в качестве великой державы. Кроме того, свою роль сыграла активизация давних отношений с Россией сербской церкви, а также деятельность находившихся при царском дворе сербов (Саввы Владиславича, Михаила Милорадовича).
В 1710 г., начав войну с Турцией, русский царь Петр I призвал балканских христиан к восстанию. К черногорским и соседним с ними племенам был направлен российский полковник Михаил Милорадович, который вместе с владыкой совершил безуспешные нападения на турецкие города. Ответом стали предпринятые турками в 1712 и 1714 гг. карательные походы, в результате которых была разорена Черногория и сожжен Цетинский монастырь. Не желая выдавать черногорских беженцев, в войну с Турцией (1714–1718) вступает Венеция. Результатом возобновившегося союзничества стало признание в 1717 г. венецианского протектората над Черногорией. Согласно его положениям, Республика обязывалась оказывать помощь Черногории, уважать ее самостоятельность, выплачивать содержание некоторым ее вождям. Взамен по настоянию венецианцев была введена светская должность гувернадура, который на протяжении всего столетия избирался из членов одной черногорской семьи и представлял собой противовес власти митрополита. В результате подписания мирного договора 1718 г. в руки венецианцев перешла узкая полоса земли, находившаяся за Котором и Будвой, с общинами Грбаль, Побори, Маини и Браичи. Располагавшийся здесь монастырь Станевичи стал дополнительной резиденцией митрополита на венецианской территории.
С этого момента и до момента потери своей государственности Венеция больше не вела войн с Турцией. Поэтому Черногория в своей политике все больше ориентировалась на Россию, а с середины века отчасти и на Австрию. Отношения с Россией стали особенно тесными в периоды правления митрополита Саввы Петровича (1735–1781), а также его родственника, соратника, а временами и противника, Василия Петровича (владыка с 1750 по 1766 г.). Часто навещая российский двор, оба они получали от него помощь как для себя, так и для своей страны. Василий, строивший смелые и нереальные планы, издал в 1754 г. в Москве «Историю о Черной Горе» с целью ознакомления русского общества с освободительной борьбой черногорцев. Помимо описания векового сопротивления туркам произведение восхваляло черногорцев и превозносило роль владыки и его семейства.
