Жозеф Мишо - История крестовых походов
Опасность сначала соединила всех жителей Птолемаиды; во время первых битв рвение их было выше всякого сравнения; их поддерживала надежда на получение помощи с Запада; надеялись они также и на то, что победоносное сопротивление поколеблет мужество сарацин. Но по мере того, как исчезали эти надежды, ослабевало и рвение их; большая часть жителей не могли переносить продолжительного утомления; постоянно возрождающиеся опасности колебали их бодрость; с каждым днем уменьшалось в городе число защитников, а гавань, куда стекалось народа более, чем на городские укрепления, была полна людьми, ищущими спасения в бегстве. Вскоре снова оказались несогласия между вождями и народом; осаждаемые упрекали друг друга в бедствиях, которые они терпели. 4 мая мусульмане сделали страшный приступ; король Кипрский, явившийся на защиту города, сражался до вечера, но, устрашенный опасностью, бежал со своего поста и отплыл ночью в море со своими воинами, оставив весь народ в отчаянии.
На другой день - новый приступ; машины и башни мусульман разрушили укрепления на восточной стороне; после нескольких часов битвы рвы и проломы в стенах были завалены трупами; мусульмане пробили доступ в город, но были отражены поистине чудесным мужеством иоаннитов, во главе которых был Вильгельм Клермонский. Б'ольшая часть жителей, потеряв надежду на спасение, отступили от битвы и ждали только смерти. Патриарх Иерусалимский, почтенный старец, старался ободрить их своим присутствием и своими речами; при третьем приступе он вдруг появился среди сражающихся, призывая помощь Иисуса Христа; вокруг него храбрейшие из христианских воинов бросались на копья врагов, громко призывая Милостивого Иисуса Христа; сарацины, со своей стороны, призывали имя своего Мухаммеда и надвигались на город; тогда все население восстало против них и принудило их отступить. Ежедневно мусульмане возобновляли свои нападения; в конце каждого дня христиане поздравляли себя с победою над врагами; но на другой день, когда солнце освещало равнину, они снова видели вокруг своих стен несметные полчища мусульман.
18 мая, в роковой для христиан день, мусульманская армия получила сигнал к общему наступлению; это столкновение оказалось упорнее и кровопролитнее, чем в предыдущие дни; между погибающими на поле битвы было семь мусульман на одного христианина, но мусульмане могли возмещать свои потери; потери же христиан были незаменимы; великий магистр ордена храмовников погиб, сражаясь среди своих рыцарей, в это же время и великий магистр ордена иоаннитов получил рану, которая сделала его неспособным продолжать битву. Все силы сарацин были направлены против ворот св. Антония на восточной стороне города; где оставалось не более тысячи христианских воинов, защищавших полуразрушенные укрепления городские и башни. Тогда-то смерть распространилась над всей Птолемаидой; битва перенеслась в самый город; не было ни одной улицы, по которой не лились бы потоки крови; отстаивали в битве каждое укрепление, каждый дворец, доступ на всякую площадь; во всех этих столкновениях было столько убитых, что, как выражается писатель-очевидец, "по трупам ходили как по мосту".
И в это же время страшная гроза разразилась над городом. Как бы ночная темнота распространилась вокруг; едва можно было различать флаги, развевающиеся еще на башнях; пожар охватил многие кварталы города, и никто уже не заботился тушить его; множество людей бежали, сами не зная куда; растерявшиеся семейства укрывались в церквах, где они или задыхались в пламени, или были умерщвлены у подножия алтарей; инокини, робкие девушки терзали себе грудь и лицо, чтобы избежать грубого обхождения победителей; все вожди христианские погибли от меча или обратились в бегство; оставался в живых только патриарх Иерусалимский, который в продолжение всей осады разделял опасности с осаждаемыми и теперь продолжал возносить мольбы за свое рассеявшееся стадо. Когда его насильно уводили к гавани, чтобы скрыть от преследования мусульман, этот великодушный старец жаловался, что его разлучают с народом, с которым он хотел умереть; его принудили наконец взойти на корабль, но так как он принял с собою на корабль всех, кто искал на нем спасения, то корабль затонул, и верный пастырь погиб жертвою своего милосердия.
Разорив завоеванный город, мусульмане продолжали битву в замке храмовников, выстроенном близ моря; храмовники защищались в продолжение нескольких дней. Наконец, главная башня была подрыта в своем основании; женщины, дети, воины христианские, укрывшиеся в храме, оказались погребены под его развалинами. Все городские церкви были осквернены, ограблены и сожжены; султан приказал разрушить все главные здания, башни и укрепления. Раскинув свой лагерь на развалинах Птолемаиды, сын Келауна отправил часть своей армии для завоевания Тира. Пораженный страхом, город этот открыл свои ворота без всякого сопротивления. На стенах Сидона, Бейрута и всех прибрежных христианских городов вскоре стали развеваться победоносные знамена мусульман; население этих городов было или умерщвлено, или отведено в рабство в Египет. От фанатизма победителей не устояли самые камни, перерыта была даже земля, которую попирали христиане.
Весть об этом плачевном конце владычества франков в Азии повергла в глубокую скорбь весь Запад; никто не подумал вооружиться для оказания помощи Святой земле, но все оплакивали ее погибель. Верующие, в отчаянии своем, обратили свои жалобы на папу; они вознегодовали и на могущественных монархов христианских, обвиняя их в том, что они "покинули Птолемаиду, как овцу среди волков". Народ, подавленный унынием, говорил о чудесных знамениях, которыми Бог христианский предвозвещал определение Своего гнева. Многие были убеждены, что ангелы и святые отступились от священных обителей иерусалимских, что они покинули святилища Вифлеема, Назарета и Галилеи; всякий день высаживались на берегах Италии несчастные жители Палестины, которые ходили теперь по городам и селам, прося милостыню, и рассказывали со слезами о последних бедствиях, постигших христиан на Востоке.
Тем и кончились Крестовые походы за море; один арабский историк, описав это разрушение христианских городов, делает следующее замечательное предсказание: "И положение такое, волею Божиею, пребудет до дня последнего Суда". Прошло уже с тех пор пять столетий, и мусульманское предсказание продолжает осуществляться. Можно сказать, что со времени окончательного уничтожения владычества христиан в Сирии последовало разделение мира на две половины: Восток, как бы осужденный на коснение в варварстве, и Запад, одиноко подвигающийся на пути к просвещению. Средиземное море со своими берегами и островами, бывшее матерью просвещения древнего мира, осталось на стороне неверных.
Глава 36
Напрасное проповедование Крестового похода. - Татары - властители Иерусалима и союзники христиан. - Крестовый поход генуэзских дам. - Попытки к Крестовому походу во Франции. - Проект священной войны под начальством Филиппа Валуа. - Петр Люсиньян, король Кипрский, во главе 10.000 крестоносцев. - Разграбление Александрии. - Крестовый поход, предпринятый генуэзцами и французскими рыцарями на африканском побережье (1292-1302)
Папа Николай IV глубоко скорбел о разрушении христианских колоний на Востоке; он открывал все сокровища божественного милосердия для тех, кто примет крест. Король английский Эдуард, давший клятву отправиться еще раз за море, ограничился сбором десятины в пользу Святой земли; император Рудольф, который уже решился принять знаки пилигрима, умер в это время, более озабоченный делами в Германии, чем поддержанием владычества христиан в Азии.
Между тем как о Иерусалиме забывали таким образом на Западе, персидские татары, которые привели в тревогу всю Европу и о которых потом никто и не думал, вдруг явились союзниками дела христиан, приняв намерение вырвать из рук мусульман Сирию и Палестину. С давнего времени татары вели войны с врагами христиан; Газан-хан, который царствовал тогда над монгольским народом, смотрел на последователей Христа как на своих союзников, и в войсках его, в которых служили грузины, знамя Креста блистало рядом со знаменами хана. Этот хан победил египетских мамелюков на равнине Эмесской. Алеппо и Дамаск открыли перед ним свои ворота; христиане, сопровождавшие его войско, вошли в Иерусалим, и сам он вместе с ними поклонился Гробу Спасителя. Отсюда Газан-хан отправил послов к папе и к государям христианской Европы, предлагая им свой союз и обладание Святой землей. Не нашлось ни одного государя в Европе, который отозвался бы на это приглашение монголов; недавний Крестовый поход детей показал, до какой степени упало значение священных войн. Этот упадок выразился теперь еще более знаменательным и странным признаком. Одни только дамы генуэзские отозвались на призыв папы, обращенный к мужеству воинов; эти амазонки Креста, получившие благословение папы, не отправились, однако же, в Палестину. Газан-хан, к знаменам которого они должны были присоединиться, умер в Дамаске, и с ним похоронена была последняя надежда христиан.
