Ганнибал: борьба за власть в Средиземноморье - Бир Гейвин
В таком положении были дела у кельтов с самого начала войны до прибытия Ганнибала.
Между тем римские консулы, по окончании всех приготовлений, с наступлением лета отправились с флотом к местам назначения, то есть, Публий в Иберию с шестьюдесятью кораблями, Тиберий Семпроний в Ливию с ста шестьюдесятью пятипалубными судами. Судя по тому с каким ожесточением Семпроний собирался вести войну, сколь значительны были вооружения его в Лилибее, куда он стягивал всех отовсюду, можно было подумать, что, пристав к берегу, он тотчас приступит к осаде самого Карфагена. Публий на пятый день прибыл от Пиз к Массалии. Бросив якорь у первого устья Родана, так называемого Массалиотского, он высадил на сушу свои войска; при этом получил известие, что Ганнибал уже переходит через Пиренейские горы, но был твердо убежден, что неприятель еще далеко от него, так как местности те труднопроходимы, а пространство густо заселено кельтами. Однако Ганнибал с войсками явился внезапно у переправы через Родан, часть кельтов он склонил на свою сторону деньгами, через земли других пробился с войсками силою. Когда Публий получил весть, что неприятель уже прибыл, он, хотя и не доверял известию, — чересчур скорым казалось ему это прибытие, — однако с целью узнать истину снял войско с судов и устроил совещание с трибунами относительно местности, какую следовало выбрать для сражения с неприятелем. В то же время триста храбрейших конных воинов Публий послал вперед, дав им в проводники и помощники тех кельтов, которые состояли наемниками у массалийцев.
Переправа Ганнибала через Родан*
Вступив в прилегающую к реке область, Ганнибал немедленно стал готовиться к переправе в таком месте, где река течет еще по одному руслу; лагерь свой он разбил на расстоянии от моря днях в четырех. Он всякими способами расположил к себе береговых жителей и закупил у них все суда из цельного дерева, а также значительное количество лодок, потому что многие из природанских жителей занимаются морской торговлей. От них же он получил отборное дерево, пригодное для сооружения цельных лодок, благодаря чему в два дня изготовлено было бесчисленное множество судов, ибо каждый воин старался сам обеспечить себе переправу.
В это время на противоположном берегу собралось множество варваров с целью помешать переправе карфагенян. При виде их Ганнибал решил, что при таких обстоятельствах и ввиду столь значительного количества неприятелей ему нельзя будет ни переправиться силою, ни оставаться на месте, чтобы не подвергнуться неприятельскому нападению со всех сторон. Поэтому на третью ночь он отрядил часть своего войска под начальством Ганнона, сына Бомилькара. Воины направились вверх по реке и прошли стадий двести, пока не достигли такого пункта, где река разделяется и образует остров; здесь они остановились. Из стволов деревьев, добытых в ближайшем лесу, частью сколоченных, частью связанных, воины в короткое время снарядили множество плотов, пригодных для предстоявшего дела; на них-то без всякого препятствия воины переправились на другую сторону. Заняв укрепленный самою природою пункт, они остановились на один день, чтобы отдохнуть от недавних трудов и вместе с тем приготовиться согласно полученному ими приказанию к ближайшей битве. Ганнибал с своей стороны подобным же образом готовил оставшиеся при нем войска. Труднее всего было переправлять слонов, которых насчитывалось у него тридцать семь.
Как бы то ни было, на пятую ночь к рассвету воины, ранее переправившиеся через реку, двинулись вдоль нее на варваров, которые расположились против Ганнибала, а он приступил к переправе войска, причем послал на судах конницу и самых ловких пехотинцев. В верхней части реки по течению ее поставлены были большие лодки, ниже их помещены легкие, дабы они могли переправляться с большею безопасностью, когда почти вся сила течения будет сдержана большими судами. Лошадей они придумали тащить вплавь с кормы, причем один человек с каждой Стороны лодки должен был тянуть на поводьях по три-четыре лошади; таким образом за один раз переправлено было бы значительное количество лошадей. Завидя эти начинания неприятеля, варвары кинулись из лагеря в беспорядке и врассыпную в полной уверенности, что им легко будет не допустить карфагенян до высадки на берег. Между тем Ганнибал, лишь только заметил на противоположном берегу приближение своих воинов, которые согласно уговору дали знать о том дымом, он тотчас приказал всем воинам, получившим это назначение, садиться в лодки и грести с силою против течения. Приказание было быстро исполнено, а оба войска стояли тут же по обеим берегам реки, причем карфагеняне разделяли тревогу переправлявшихся воинов и с криком бежали вдоль реки, стоявшие против них варвары пели победную песню и требовали битвы — все это представляло грозное зрелище. Как раз в то время, как варвары покинули палатки, стоявшие на другом берегу карфагеняне (под командованием Ганнона) внезапно ударили на врага, причем одни из них предали пламени неприятельский лагерь, а большая часть поражала тех, которые следили за переправляющимися. Оборот дела был неожиданный для варваров, и потому одни из них бросались спасать палатки, другие отражали нападающих и вступали в битву с ними. С другой стороны Ганнибал, у которого все шло согласно задуманному плану, немедленно выстроил своих воинов, вышедших на берег первыми, и вступил в бой с варварами. Напротив, кельты частью по недостатку порядка, частью вследствие неожиданности происшедшего, быстро оборотили тыл и бежали.
Таким образом вождь карфагенян восторжествовал над трудностями переправы и одолел неприятеля; теперь он занялся переправою остававшихся на другой стороне воинов. В короткое время переправив все войска, Ганнибал в ту же ночь расположился станом у самой реки. На следующее утро он прослышал, что римской флот остановился на якоре в устье Родана; тогда он отрядил пятьсот отборных конных воинов из нумидийцев с приказанием разведать, где находится неприятель, как велики силы его и что он делает.
В то же время он выбрал умелых людей для переправы слонов. Сам Ганнибал собрал свои войска и вышел перед них с царьком Магилом и другими, явившимися к нему из равнин Пада, и через переводчика сообщил войскам решения кельтов. Больше, чем всякие речи, массу войска ободряло личное присутствие тех самых людей, которые звали карфагенян на помощь и предлагали свое участие в войне против римлян; во-вторых, ободряюще действовали обещания Магила и его товарищей, что они проводят карфагенян по таким местностям, в которых они не будут терпеть нужды ни в чем, что войска войдут в Италию кратчайшим и безопасным путем. Затем выступил сам Ганнибал. Сначала он напомнил войскам о прежних битвах, в которых, говорил он, карфагеняне, следуя его распоряжениям и советам, ни разу не терпели поражения, хотя отваживались на многие чрезвычайно трудные и опасные дела. Вслед за этим он советовал воинам сохранять бодрость духа, так как они видят, что важнейшее уже совершено, потому что переправа через реку кончена, а расположение союзников они видят сами. Поэтому Ганнибал требовал предоставить ему заботиться о подробностях дела и, повинуясь его распоряжениям, показать себя воинами доблестными и достойными прежних подвигов. Толпа отвечала на это выражением горячего сочувствия и готовности; Ганнибал благодарил воинов и, помолившись за всех богам, распустил собрание, приказав всем подкрепить себя и поспешно приготовиться, ибо на заре предстояло выступление из стоянки.
Вскоре возвратились нумидийцы, посланные раньше на разведку; большинство их погибло, прочие спаслись стремительным бегством. Невдалеке от собственного стана они столкнулись с римскими конными воинами, которые с такою же целью были отправлены Публием: противники дрались с таким ожесточением, что из римлян и кельтов пало до ста сорока человек конницы, а из нумидян свыше двухсот. После этой стычки римляне в погоне за неприятелем приблизились к карфагенскому лагерю и, осмотрев его, быстро повернули назад, чтобы поскорее известить своего вождя о прибытии неприятеля. Возвратившись в лагерь, они доложили о виденном. Публий немедленно велел сносить припасы на корабли, сам снялся со всем войском и двинулся вперед вдоль реки, горя желанием сразиться с врагом.
