История США от глубокой древности до 1918 года - Азимов Айзек

Возмущенный Гренвиль заявил, что Тауншенд на словах храбрится, а сам не решается облагать американцев налогом.

Тауншенд гневно отверг это обвинение и поклялся, что начнет взимать с американцев налог, а затем приступил к осуществлению своего обещания.

Он не пошел на прямое налогообложение, а снова вернулся к косвенному налогу на американский импорт. Американцы никогда открыто не ставили под вопрос право Великобритании на контроль над торговлей и регулярно платили пошлины всякий раз, как их удавалось поймать, что случалось нечасто. В связи с этим Тауншенд решил, что достаточно просто обложить пошлиной новые товары, повысить пошлины на старые и улучшить собираемость.

К 29 июня он провел через парламент акт, по которому под пошлины попали чай, стекло, бумага и красители и который должен был вступить в силу 20 ноября 1767 года. Предстояло выпустить общие ордера на обыск, а таможенным чиновникам увеличить полномочия, чтобы прекратить контрабанду. Предполагалось, что таким образом удастся получать 40 000 фунтов в год. Часть этих денег будет направлена на то, чтобы платить колониальным губернаторам и судьям. В результате этого колониальные власти и суд стали бы подконтрольны парламенту, поскольку их доходы зависели бы не от колониальных законодательных органов, а от парламента.

Так называемые Законы Тауншенда были поистине вершиной непредусмотрительности. Их принятие без консультаций с колониями, предполагаемый способ сбора пошлины и объявленные цели — все вызывало у американцев раздражение. Если принять во внимание настроение в колониях, то эти законы стали провокацией к новым волнениям: осиное гнездо снова разворошили.

На самом деле осы еще не перестали летать, так что для того, чтобы они стали помехой, даже не требовалось дальнейшего раздражителя в виде пошлин. Хотя Закон о гербовом сборе и был отменен, Закон о постое остался в силе, и любого американца в любое время можно было обременить нежеланным гостем или гостями из числа британских военных в том случае, если генерал, командующий британскими войсками в Америке, считал нужным их к нему направить на постой.

Командующим генералом был Томас Гейдж, не отличавшийся ни тактом, ни способностями. Он приехал в Америку в 1755 году с Брэддоком, командовал авангардом при поражении у форта Дюкен (см. «Становление Северной Америки») — и сумел выжить. В дальнейшем в ходе войны он ничем не отличился и в 1763 году в ранге генерал-майора стал главнокомандующим британскими силами в Северной Америке. Именно он попросил парламент принять Закон о постое, что никак не способствовало его популярности у американцев.

Штаб-квартира Гейджа находилась в штате Нью-Йорк, и его раздражало то, что колониальные власти постоянно мешают его усилиям по размещению офицеров и рядовых в комфортабельных условиях. В ярости он потребовал, чтобы ассамблея Нью-Йорка приказала принудительно проводить в жизнь Закон о постое. Ассамблея решительно отказалась это делать — и Гейдж начал давить на губернатора, требуя распустить этот орган.

Это было сделано 10 декабря 1766 года, и позже парламент утвердил соответствующий указ. Затем была избрана новая, более консервативная ассамблея, которая разрешила постой. Единственным результатом этого стало то, что как в Нью-Йорке, так и в других местах всеобщая ненависть к военным усилилась. Слово «красномундирник» стало для американцев оскорбительным и презрительным.

Известия о Законах Тауншенда и о проблемах с ассамблеей Нью-Йорка распространились по всем колониям. Стало очевидным, что британское правительство не только не намерено сотрудничать с колониальными законодательными органами, но и намерено добиться того, чтобы эти органы существовали только с согласия парламента. Если так пойдет и дальше, то американцы скоро останутся вообще без самоуправления и станут объектом полного парламентарного деспотизма.

Ситуация как будто специально была создана для Сэмюэла Адамса, который моментально принялся бить в барабаны, требуя возобновить программу бойкота, оказавшуюся столь действенной при отмене Закона о гербовом сборе. В сентябре 1767 года, еще до того, как Законы Тауншенда вступили в силу, в Бостоне устраивались открытые митинги, на которых принимались не имеющие особой важности решения. Адамс также писал радикальным лидерам других штатов, а «Сыны свободы» начали повсюду осложнять жизнь таможенникам.

Адамс был талантливым смутьяном и умело использовал представляющиеся возможности, однако он ничего не смог бы добиться, если бы ему на руку не играли британские ошибки. Взгляды Адамса были настолько экстремистскими, что большинство американских лидеров непременно ополчились бы на него, если бы им представилась такая возможность. Ведущие американцы того времени, точно так же как и британские, симпатизировали аристократии — и были столь же тверды в своей убежденности, что правление должно оставаться в руках людей хорошего происхождения, которые также являлись бы людьми состоятельными. И они точно так же опасались того, что мы называем демократией, которая представлялась бы им «властью черни».

Если бы британцы приняли американских лидеров в качестве партнеров, то очень велика вероятность того, что между Соединенными Штатами и Великобританией и сегодня сохранилась бы политическая связь (как между Канадой и Великобританией). Именно из-за того, что Великобритания не желала уступать и упорствовала в своем жестком подходе, многие американские консерваторы оказались вынуждены объединиться с такими радикалами, как Адамс, Отис и Генри.

Примером этого был Джон Дикинсон, который был так заметен во время Конгресса гербового сбора. Он происходил из зажиточной семьи, был крупным землевладельцем, изучал юриспруденцию в Филадельфии и в Англии и был консервативным человеком с пробританским настроем. И тем не менее он не мог согласиться с тем, что Великобритания имеет право навязывать американцам законы, совершенно не сообразуясь с какими бы то ни было мнениями американцев по этому вопросу.

После принятия Законов Тауншенда Дикинсон взялся за перо и начиная со 2 декабря стал писать «Письма фермера». Всего этих писем было четырнадцать, и зимой 1767/68 года они широко публиковались в американских газетах, а затем были изданы в виде брошюры.

В «Письмах» Дикинсон заявлял о своей верности Великобритании, признавал право британцев регулировать американскую торговлю, призывал американцев не принимать участия в бурных демонстрациях и отказывался апеллировать к «естественному праву».

Тем не менее Дикинсон решительно высказался против Законов Тауншенда и прекращения работы нью-йоркской ассамблеи как лишающих американцев их прав в качестве подданных Великобритании. (То есть их лишали не их «естественных прав», а конкретных прав, оговоренных британским законодательством.) Видимо, Дикинсон желал для Америки ограниченного самоуправления — такого, какое любой американский штат сегодня имеет по отношению к центральному правительству.

Система, которую Дикинсон смутно себе представлял и которая в конце концов (но только после немалых проблем) сложилась в Соединенных Штатах, в то время была совершенно беспрецедентной. Британский парламент не в состоянии был ее себе представить. Георг III не желал никаких компромиссов, и парламентское большинство было за политику «законности и порядка». Американцам необходимо было показать, кто здесь хозяева.

Самым центром антибританских настроений был Бостон. Здесь Сэмюэл Адамс разжигал истерию все сильнее и сильнее. 11 февраля 1768 года они с Джеймсом Отисом убедили ассамблею Массачусетса одобрить «Циркуляр», подготовленный этими двумя деятелями.

Язык этого обращения был достаточно умеренным, но в нем содержался призыв к коллективным действиям всех колоний в защиту своих свобод — и британцы сочли его подстрекательством к мятежу. Когда ассамблея Массачусетса отказалась его отозвать, 1 июля она оказалась распущена Хатчинсоном, чей дом сожгли во время беспорядков, вызванных Законом о гербовом сборе. В тот момент Хатчинсон исполнял обязанности губернатора колонии.